Бретт Форест, ESPN.com
Я спускаюсь с горы на канатной дороге, и со мной в гондоле — русский мужчина, который кричит в трубку: «Лен, ты чего?! Ты не обратила внимания?! Тебе все равно?! У нас же золото! Золотая медаль, Лена!». Мужская сборная России по биатлону только что одержала победу в эстафетной гонке, одной из последних в ходе Олимпийских игр в Сочи. Предпоследняя ночь Игр придала долине темный оттенок, но та все же блестела ярким светом.
Олимпийские игры подходили к концу, и я попросил своего попутчика поделиться общими впечатлениями. Россиянин, который, по собственным словам, работал здесь в службе обеспечения питания и приехал из Ростова-на-Дону, что в 8 часах езды на север от Красной Поляны, просто просиял. «Люди, которые были на нескольких Олимпиадах, рассказали нам, что такого не ожидали. На их взгляд, все было высочайшего качества. Мы очень этим гордимся», - заявил он, а затем поинтересовался: «А какое впечатление сложилось у вас?»
Гондола перевалила через горный хребет. Лицо моего попутчика появлялось снова и снова в свете огней на вышках по мере того, как мы мимо них проезжали. Я подумал о том, чего ожидал от Игр и к каким выводам пришел. И не только я - чего все мы ждали от Олимпиады в Сочи? Какими эти Игры хотела видеть Россия? Эта Олимпиада стала для России шансом рассказать невежественному миру о себе, своем потенциале, своей общественно-политической системе. Так какой урок мы все в конечном счете извлекли?
Конечно, России удалось доказать скептикам, что она способна провести столь монументальное предприятие, как Олимпиада. И чтобы в этом удостовериться, достаточно было лишь посмотреть финал по биатлону. Все было хорошо организовано. Все было на месте. Волонтеры, готовые помочь, стояли на каждом перекрестке, указывая гостям путь. На трибунах, с которых наблюдали за соревнованиями по биатлону, а также в тире было светло как днем, разнообразные компоненты сложной трассы были идеально подогнаны друг к другу. Безусловно, такое качество - лишь международный стандарт для соревнования по биатлону, но как же все-таки удивительно было видеть это здесь, в России, где на детали часто не обращают внимания. Когда я спросил у девушки-волонтера, планируется ли что-нибудь после мужской эстафеты, она улыбнулась и ответила: «Да! Большая вечеринка!».
На вечеринке, которая прошла в ресторане «Винный дом Winehouse» в Красной Поляне, по телевизору шел биатлон: вылетавшая из ружья спортсмена пуля, заснятая в замедленной съемке, рассекала воздух. И это было логично, ведь гости, собравшиеся в ресторане, были членами международной команды продюсеров, освещавших лыжные соревнования. В массе своей, это были американцы и канадцы, фанаты лыжного спорта, приехавшие сюда, в основном, из региона Скалистых гор. Шла вечеринка по поводу завершения съемок, и толпа становилась все более шумной. За прошлые недели они скупили у владельца заведения Игоря Зубкова все его винтажное мерло 2012 года. Теперь же они наполняли бокалы из огромного винного бочонка, водруженного на барную стойку, и подводили итоги своей командировки в Россию.
Американский продюсер Пирс Уильямс приехал в Сочи за 10 дней до начала Олимпиады и наблюдал за тем, как рабочие завершали многие олимпийские сооружения. Он рассказал мне о «Горки Городе» - огромном коммерческо-жилом комплексе, расположенном в Красной Поляне. «Когда я приехал сюда, «Горки» представлял собой кучу грязи, даже крыши не было. Пару дней спустя на крыше уже был пляж. Пляж! С бассейном, песком, водяными горками… Я не шучу, пляж! Они всего за пару дней сделали больше, чем многие страны смогли бы сделать за все время», - говорил он.
Свой бокал из бочонка наполняет Бо, оператор из Денвера. «Русские раскрывались на глазах. В первую неделю у нас с трудом получалось заставить их улыбаться, но затем они познакомились с нами поближе, - говорит он. - Думаю, они не ожидали такого приятного сюрприза от приехавших иностранцев». Впрочем, иностранцам тоже удалось мало-помалу познакомиться с Россией, даже внутри этого олимпийского «пузыря».
Протестных акций на этих Играх ждали почти все. Но, в конечном счете, их было не так уж много. Сильнее всего пощекотали людям нервы наши старые друзья, Мария Алехина и Надежда Толоконникова, две участницы протестной группы Pussy Riot, выпущенные российскими властями из тюрьмы в декабре. В тот дождливый вторник девушки вышли из полицейского участка в Адлере, в паре километров от Олимпийского парка, и облачились в свои разноцветные балаклавы.
А ведь они отвлекли на себя то внимание международной общественности, которое могло бы помочь другим людям. Совсем скоро в тюремную колонию на три года отправится сочинский активист-эколог Евгений Витишко, который предал огласке многочисленные нарушения природоохранного законодательства, связанные с олимпийской стройкой в Сочи.
Позже участницы Pussy Riot все же попали в инцидент, благодаря которому стало понятно, зачем за их перемещениями наблюдает международная аудитория и почему все ждут, что что-то произойдет. В среду Алехина, Толоконникова и остальные члены группы организовали импровизированный концерт в центре Сочи. Но на сцене появились казаки — представители восстановленного в России территориального ополчения — и совсем не с добрыми намерениями. Один из них подошел к девушкам, достал нагайку и несколько раз ударил их. Шокированные девушки прекратили петь. Все это вряд ли соответствует «олимпийскому духу». Эти жестокие действия подтвердили несокрушимую веру Владимира Путина в то, что государство должно давить политическое инакомыслие даже в самых пустяковых его проявлениях, особенно во время Олимпиады, а иначе оно станет усиливаться и распространять хаос.
Пока шла Олимпиада, россияне говорили: «Взгляните на соседнюю Украину, какой там бардак творится. В Киеве грабят президентский дворец. Говорят, что президент Виктор Янукович бежал». В России, как и в любой другой стране, люди боятся хаоса. Но, в отличие от многих других европейских стран, России пришлось столкнуться с этим явлением совсем недавно. Поэтому, несмотря на то что российская политическая система, которую и должна была продвигать по замыслу организаторов эта Олимпиада, не представляется миру жизнеспособной, российские лидеры за нее держатся. Они боятся, что на их территории тоже случится Киев.
Но наблюдает ли кто-нибудь всерьез за ситуацией здесь, в парке развлечений Путина под названием «Сочи»? В субботу на BBC транслировали волнующую речь, которую произносила экс-премьер-министр Украины Юлия Тимошенко, только что освобожденная из тюрьмы. В это же самое время пропагандистский международный канал Кремля Russia Today показывал документальный фильм про огнестрельное оружие в США. И раз уж российско-американские отношения все накаляются, самым подходящим рестораном в Сочи мне показалось заведение «Жарко», расположенное по дороге между горным и прибрежным кластерами олимпийских объектов. И, по стечению обстоятельств, владельцем «Жарко», название которого переводится на английский как «hot», оказалась Маргарита Симоньян, главный идеолог Russia Today. Когда я пришел туда поужинать, Симоньян там не было, зато на стене висел олимпийский факел, а на телеэкране выплескивал свою как обычно нелепую антиамериканскую риторику Russia Today.
На выходе из «Жарко» я вспомнил своего друга, Алексея, который работал менеджером на проекте по строительству грандиозного шоссе, предпринятом российскими властями в рамках планов по модернизации инфраструктуры Сочи к Олимпиаде. Алексей — черкес, представитель коренной этнической группы этой территории, которую подчинила армия царя в XIX веке.
На прошлой неделе я встретился с Алексеем под Курортным проспектом, автомагистралью на эстакаде, в строительстве которой он участвовал. Мы прогулялись у опор этой новой дороги, сквозь свет галогеновых ламп, которые освещали улицу. Являясь по специальности инженером-мостостроителем, Алексей работал на братьев Аркадия и Бориса Ротенбергов, друзей детства Путина. Будучи одним из черкесов, которые находятся в оппозиции к власти, Алексей очутился таким образом в сложном положении. «Десять процентов черкесов живут здесь, 90 процентов – за границей, - сказал Алексей. – И все они выступают против Олимпиады, но как я могу быть против того, чтобы город стал лучше?». Алексей совершенно прав. Да и потом, разве не этим же самым вопросом мы задавались, обсуждая эту Олимпиаду?
Спускаясь в гондоле к Красной Поляне, я рассматривал многочисленные сооружения, возведенные в горах. Лыжные трассы походили на сходящие с холмов шоссе. А трасса для бобслея представала арканом, сделанным из света. Когда-то я приезжал сюда и видел модели того, чем могла стать эта земля. Теперь все это было передо мной. В конечном счете, у них все-таки все получилось.
Представать в худшем свете не любит никто. А именно таким мы видели Сочи на протяжении несколько лет - город представлял собой огромную стройплощадку. Тем не менее, зная, что строительство еще ведется, мы порой не могли удержаться от критики. Последние двадцать лет мы видели Россию, переживающую тяжелейшие времена. И хотя мы понимали те исторические реалии, которые породили политическую систему этой страны и ее лидера, мы по-прежнему не можем удержаться от критики, когда чувствуем в этом потребность.
Все события и проблемы, окружавшие сочинскую Олимпиаду, в совокупности стали своеобразным референдумом о самой России, о том, каково ее нынешнее положение и куда она движется. Сможет ли Россия оставаться такой, какая она есть сейчас? За что она стоит? Какую философию поддерживает? И пора ли теперь, после завершения Игр, ее судить?
Наблюдая, как передо мной на горных склонах разворачивалось все великолепие, которое удалось здесь создать, я почувствовал себя утомленным всеми этими вопросами. А пока мы спускались на канатной дороге к подножию горы, тот россиянин спросил меня, что я думаю об этой Олимпиаде. Взглянув на него, я ответил: «Я впечатлен».
Фото: LIONEL BONAVENTURE / AFP