Вашингтон теряется в догадках по поводу того, почему Москва непреклонно отрицает, что «Асад потравил газом собственный народ». База в Тартусе? Но она довольно маленькая. Оружейные контракты? Но Индия покупает на порядок больше российского оружия, чем сирийский режим. «Реакционность» Путина – вот что может подвести наблюдателей ближе к разгадке того, как российский лидер понимает сирийский конфликт, считает The New Republic.
Путин – порождение конца холодной войны, когда «советский строй, какой он ни был несовершенный и глубоко испорченный, уступил место хаосу, насилию и бедности, и среди них КГБ – гордая элитная группа, в которой служил Путин, оказалась принижена и вынуждена была взяться за работу охранников при новой экономической элите», поясняет журнал. Именно поэтому Путин говорит о горьком опыте революций в России, куда он включает и 1991 год, а также о том, что перемены должны происходить постепенно.
Эти опасения окрашивают и его внешнюю политику. По мнению редактора журнала «Россия в глобальной политике» Федора Лукьянова, который «умеет хорошо расшифровывать мышление Кремля», «миропонимание Путина заключается в том, что мир находится в таком хаотичном и непонятном состоянии, что все попытки повлиять на него с помощью прямого действия будут контрпродуктивны и лишь приведут к противоположному результату от того, чего вы добиваетесь». И попытки США действовать именно так не просто раздражают Путина – они для него непостижимы, пишет The New Republic.
Консерватизм Путина заключается в том, чтобы сдерживать инициативы США за границей, которые могут ударить по России. Путин был напуган «цветными революциями» и «пришел в ужас» после свержения и убийства Каддафи. Россия перед этим воздержалась от голосования в Совбезе, ведь США и их союзники в Европе утверждали, что хотят предотвратить резню в Бенгази, напоминает издание. Единственная цель России в ходе нынешнего конфликта в Сирии – не допустить интервенции, поскольку это станет прецедентом и позволит американцам «делать, что им угодно», в таких странах, как, например, Белоруссия, поясняет Федор Лукьянов.
Путин видит мир двухполярным, и, по мнению политического консультанта Глеба Павловского, «если его не существует, то он его выдумает». Он все еще не смирился с новой геополитической реальностью, в которой существует множество региональных сил. Вместо того чтобы рассматривать страны сами по себе, российский лидер «ищет у них патрона, с которым можно поговорить», цитирует Павловского американский журнал.
«Это не политика, это травма. Америка – историческая травма, а травмы – это очень серьезно». По мнению политконсультанта, в Кремле выделяют слишком много «ментального пространства» на отношения с США. Путин считает себя балансиром мирового господства Америки, и ему нравится то, что Вашингтон должен к нему обращаться для заключения сделок и что без него «ничто не может продвигаться». Ирония заключается в том, что стремление выступать противовесом США делает путинскую внешнюю политику «пленником» американской, отмечает The New Republic.
Другая проблема заключается в том, что это такое мировоззрение, которое и мировоззрением-то не является, добавляет издание. Действия России представляют собой не до конца продуманную реакцию на события без понимания того, в чем заключаются цели России и каково ее место в мире, размышляет Глеб Павловский: «Мы любой ценой намерены поддерживать статус-кво, даже не понимая, в чем он заключается. А когда статус-кво меняется, мы сердимся и ищем того врага, который его разрушил. А статус-кво всегда нарушается. Это его определяющая характеристика».