Глава Китая Си Цзиньпин совершил турне по странам Средней Азии, собирая энергетические контракты и обещая миллиардные инвестиции. Его поездка не оставила сомнений в том, кто стал новой экономической супердержавой в регионе, считает The Economist. «Ни одна из сторон этого не сформулировала, но увеличение китайского присутствия явно происходит за счет России», - добавляет издание.
Россия много лет считала этот регион «исключительно своей провинцией». Она настаивала на том, чтобы покупать здесь нефть и газ ниже рыночной стоимости и прокачивать их через советские трубопроводы, а затем перепродавала их с наценкой. «Эта практика привела к тому, что Казахстан и Туркмения, у которых гигантские запасы энергоресурсов, перешли в руки Китая», - отмечает The Economist.
Однако на политическом уровне Москва сейчас хочет получить выгоду от экономической мощи своего соседа на Дальнем Востоке, а Пекин воспринимает Россию как важного союзника на мировой арене. Два гиганта намерены сотрудничать в той же мере, что и конкурировать, - по крайней мере пока, рассуждает издание.
При этом китайские инвестиции в регионе сталкиваются с врагом, с которым Пекин плохо умеет бороться – с обидой, заявляет американский журнал. В то время как китайские подрядчики наводняют Среднюю Азию и строят там дороги, трубопроводы и правительственные здания, миллионы местных жителей, которые остались без работы, отправляются на заработки в Россию. Между тем политические лидеры этого не видят, поскольку рассматривают Китай как богатого и старательного партнера, продолжает издание.
«Несколько лет назад казахский активист, протестуя против планов правительства отдать землю в аренду Китаю, публично обезглавил игрушечную панду. Однако ненависть к Китаю в этих местах не ограничивается глупыми жестами. Когда десятилетие назад Киргизия уступила Китаю спорные территории, вызванные этим протесты в конечном итоге привели к свержению президента. А недавно в Киргизии сильно избили китайских рабочих. Средняя Азия пока не рада тому, что находится в руках Китая», - заключает The Economist.