Вы могли это пропустить, но в августе Россия нанесла предупредительный экономический удар по Украине, сообщает читателям The New York Times аналитик газеты Стивен Бланк. Она устроила интенсивные проверки украинских товаров, поступающих в Россию. «Никакой официальной причины дано не было, однако Москва вообще редко объясняет, почему вводит санкции в отношении других стран».
И хотя через неделю Россия после дискуссии с Украиной и выговора со стороны ЕС эти проверки прекратила, причина такого шага ясна: Киев не хочет присоединяться к Евразийскому экономическому сообществу. Это ключевое звено попытки президента Путина вновь объединить под руководством России бывшие советские республики (минус Прибалтика), поясняет аналитик. Украина же вместо этого хочет в ноябре подписать с Евросоюзом договор об ассоциации.
«Это позволит Украине сохранить свою независимость, вместо того чтобы попасть под экономический и политический диктат России. Поэтому теперь Москва стремится наказать Киев», пишет The New York Times. Издание также ссылается на российские СМИ, которые предупреждают о дальнейших экономических мерах в том случае, если Украина подпишет соглашение о свободной торговле с ЕС.
И Украина – не исключение. Когда Ереван попытался вести переговоры о режиме свободной торговли с ЕС, Россия подняла для Армении цены на газ, напоминает эксперт. У Кремля также есть привычка нападать на таджикских мигрантов в России, чьи денежные переводы домой держат на плаву экономику их страны. Россия оказывает давление и на Белоруссию, с тем чтобы та продала ей контрольный пакет своего газотранспортного предприятия и чтобы «ведущая компания «Беларуськалий» согласилась на поглощение со стороны России».
«Подобное экономическое принуждение многое говорит о геополитическом видении России. Кремль открыто пренебрегает независимостью своих соседей, их территориальной целостностью и суверенитетом», утверждает Стивен Бланк.
По его мнению, неспособность Вашингтона и Евросоюза вести внятную политику на пространстве Восточной Европы, Украины, Кавказа и Средней Азии было понято Москвой как признание территории бывшего Советского Союза российской сферой влияния, а также как право вновь добиваться там своей гегемонии. «Ставки высоки, — утверждает аналитик The New York Times. — Пускай Украина, Азербайджан, Армения, Грузия, Таджикистан и остальные и не образцы либеральной демократии, их независимость и безопасность соответствует интересам США и их союзников в Европе».
«В свете того что соседи России вряд ли пассивно воспримут возврат к прошлому в советском стиле, российская политика, скорее всего, в конечном итоге означает конфликты и долговременную политическую нестабильность». Эксперт вспоминает фразу Владимира Путина о распаде СССР как о крупнейшей геополитической катастрофе 20 века. Однако если из-за неспособности Запада сформулировать свою позицию по Евразии российский лидер будет стремиться восстановить Советский Союз, то «это будет настоящей катастрофой», заявляет обозреватель The New York Times.