Из-за того что исламский календарь отличается от западного, празднование Курбан-байрама застает москвичей врасплох, пишет Саймон Шустер на страницах Slade. Жители столицы узнают о мусульманском празднике из телевизионных сюжетов о жертвоприношениях на улице, или - в совсем уже редких случаях, которые, тем не менее, придаются широкой огласке, - находя лужи крови в песочнице на детской площадке.
После этого на несколько дней город охватывает волна ксенофобии, которая, правда, вскоре утихает, и москвичи забывают о своих соседях-мусульманах. «Но в эти дни они ненавидят их, открыто, используя ругательные слова», - отмечает автор.
Местное правительство ничего не делает, чтобы снизить градус враждебности, более того, иногда способствует его усилению. По данным журнала, в Москве проживает около двух миллионов мусульман, и еще примерно столько же приезжает сюда работать. Из-за существующей дискриминации было разрешено построить лишь 4 мечети, ни одна из которых не может вместить более 10 тысяч человек. Это вынуждает верующих проводить свои ритуалы на улице. В то же время православная церковь, у которой и так 650 различных культовых сооружений, проталкивает программу о строительстве еще 200 по программе «церковь шаговой доступности».
На прошлой неделе градус враждебности в очередной раз усилился, после того как выходец из Дагестана ударил полицейского на одном из рынков Москвы. Полиция ответила на это рейдом, арестовав порядка 3 тысяч мигрантов, в основном мусульман, напоминает журналист. Для их содержания даже пришлось строить палаточный лагерь. Используя действия полиции как оправдание, неонацистские группировки Санкт-Петербурга начали нападения с бейсбольными битами на фруктовые ларьки, принадлежащие мигрантам. Они обещали провести подобные акции и в Москве.
Как и другие регионы России, Москва уже много лет крайне неприветливо относится к салафизму, ветви ислама, которая ставит своей задачей восстановление средневековых халифатов и введение законов Шариата. Это самое быстрорастущее течение в самой быстрорастущей религии мира, отмечает журналист. Но ситуация в Москве не уникальна: автор приводит пример Швейцарии и Нью-Йорка, где также сталкивались с подобными проблемами. Но удивительно то, как российская столица решает этот вопрос, пишет Шустер.
Выступая на радио, мэр города Сергей Собянин заявил, что не собирается строить новые мечети, объяснив это тем, что те, кто их посещает, «не граждане и не жители Москвы, это гастарбайтеры». Но проблема в том, что даже самая большая мечеть на проспекте Мира не способна вместить всех желающих, так что на больших праздниках верующие заполняют все окрестности. В случае дождя людям приходится молиться прямо в лужах. Затрагивая тему мусульман города, мэр однажды заявил: «Людям, которые не очень хорошо говорят по-русски, у которых совершенно иная культура, лучше жить в другой стране. Поэтому мы не приветствуем их адаптацию в Москве».
Журналист отмечает, что в Америке подобные высказывания привели бы к отставке политика, но в России, «где слово «толерантность» заставляет людей кривиться» дела обстоят иначе. В стране никогда не было гражданского общества, зато периодические столкновения на Северном Кавказе происходят вот уже 200 лет. Эти войны дают о себе знать и сегодня, в виде полномасштабного повстанческого движения на Северном Кавказе, а также террористических нападений по всей России. Все это, так же как и культурные раздражающие факторы, как например забой баранов на Курбан-байрам, приводит к недоверию, а то и к открытой ненависти к мусульманам. Иногда эта называют «бытовым расизмом», пишет автор.
Шустер считает, что позиция мэра по поводу мечетей – продукт в равной степени популизма и ограниченности. Его ближайший соперник на предстоящих выборах главы города также известен своими высказываниями против мусульман. Журналист отмечает, что почти все в городе начинают говорить, как библейские консерваторы из самых набожных штатов Америки, когда речь заходит об исламе. Он также пишет, что русские приходят в ярость, когда видят, как кавказские юноши танцуют свой традиционный танец лезгинку, особенно, когда это делается не просто забавы ради, а чтобы подчеркнуть, что их культура – часть культуры многонационального города.
Главная проблема в том, что у московских мусульман нет своего безопасного места, считает автор. Если они приезжают в столицу государства на заработки или учебу, им приходится исповедовать свою религию в подпольных мечетях. Обычно их называют молельнями, и, по некоторым подсчетам, их порядка сотни в городе. Именно в них распространены более радикальные трактовки ислама, в частности салафизма, который по сути дела запрещен в России. На Северном Кавказе несколько салафитских мечетей все же были разрешены с целью упростить работу спецслужбам.
Автор статьи посетил одну из таких подпольных мечетей, которая называется «Дар уль-Аркам». Это одноэтажное здание, расположенное в окружении свалок старых автомашин, авторемонтных мастерских и ржавых гаражей, которое сложно найти, даже зная точный адрес. В пятницу сюда стекается несколько тысяч человек, в основном мужчин в возрасте 25-35 лет. В тот день выступал специально приехавший мусульманский проповедник - шейх Идрис. В своей проповеди он говорил о бессмысленности заучивания Корана наизусть без попыток вести себя и жить, как пророк Мухаммед. Это основа салафизма, который придает особое значение необходимости для мусульман подражать пророку во всем, в чем только возможно, уточняет автор.
Однажды полиция провела рейд, в результате которого было задержано более 140 прихожан «Дар уль-Аркам» по подозрению в принадлежности к экстремистским группам. Для главы общины - молодого имама Магомедбасира Шамиловича Гасанова - реакция СМИ была самой болезненной. По телевидению заявили, что была задержана группа «исламских экстремистов». Гасанов заявил, что «это было проявление исламофобии, которая является политической козырной картой в России», и которой они противостоять не могут. Мечеть была закрыта, и они вынуждены были искать защиты, что означало обращение в Совет муфтиев, государственную организацию, которая должна представлять мусульман.
Однако Совет муфтиев не учитывает интересы салафитов, так как они сами придерживаются другого направления ислама – суфизма. Его глава Шейх Равиль Гайнутдин, который регулярно встречается с Путиным, выступает с идеей важности духовенства как посредника между человеком и богом. Именно этот аспект отрицают салафиты. Журналист также отмечает, что суфийские организации построены по принципу строгой иерархии, что позволяет государству проще контролировать их.
Чтобы убедится, что рейды не повторятся в будущем, Гасанову нужно было, чтобы Совет муфтиев за него поручился. Это была тонкая игра, отмечает журналист: за свое покровительство Совет требует преданности. В случае если такие общины, как «Дар уль-Аркам», не хотят вписываться в официальные структуры, они остаются в правовой «серой зоне» на милость полиции и спецслужб. «Эти неофициальные молельни – уже нарушения канонов ислама, они не имеют права читать проповеди без одобрения муфтия», - говорит заместитель председателя Совета муфтиев Рушан Аббясов. По его словам, чтобы рейды не повторились, им следует официально зарегистрировать свою общину, чтобы Совет мог назначить своего имама, что неприемлемо для салафитов.
По мнению Саймона Шустера, такое отношение к салафитам может привести только к одному результату: они уйдут глубже в подполье. Закрыв одну молельню, ее прихожане найдут другую - еще меньше, дальше от контроля властей, но туда радикальным проповедникам попасть будет проще. Один из прихожан, обратившийся в ислам русский, который выделялся на фоне своих единоверцев рыжей бородой, рассказал журналисту то, что говорят многие салафиты. «Права, записанные в Конституции, не распространяются на мусульман. Нам приходится уповать на законы ислама и волю Аллаха», - сказал он, добавив, что полиция может закрыть молельню, но веру у них отнять нельзя.