Постановочное шоу во время празднования 1025-летия крещения Руси в Киеве с участием российского президента Путина и Патриарха Кирилла прошло успешно, пишет немецкая газета Frankfurter Allgemeine.
Издание напоминает, что более века назад князь Владимир сделал христианство государственной религией Киевской Руси. Однако через несколько сотен лет религиозный центр переместился из Киева в Москву, которая после падения Константинополя стала христианским «третьим Римом». Духовная целостность россиян, украинцев и белорусов, которые давно стали отдельными нациями, имеет большое значение для патриарха Кирилла, о чем он не раз говорил в своих выступлениях за три дня до торжества, отмечает немецкий журналист.
В свою очередь Владимир Путин заявил, что духовное единство между народами оказалось сильнее любых властей.
Во время празднества российский лидер лично вручил награды почетным гостям, которые чтят единство московского патриархата. Они в свою очередь поблагодарили президента за его заслуги в сохранении духовных ценностей и развитии церковных связей между Украиной и Россией, пишет FAZ.
В целом, ссылаясь на Святую Русь, общее духовное наследие и, как следствие, родство между двумя государствами, Владимир Путин сконцентрировался на политике. Он говорил о вступлении Украины в Таможенный союз, в который входят Россия, Белоруссия и Казахстан. Этот интеграционный проект, по мнению Путина, для Киева экономически выгоднее любого другого, и в частности, Евросоюза, сообщает издание.
Автор статьи отмечает, что сегодня Украина стоит на перепутье между Западом и Россией. С одной стороны, Путин уважает свободу выбора своего соседа, с другой, ему и президенту Януковичу прекрасно известны преимущества интеграции с РФ: в первую очередь речь идет о газовой зависимости, подчеркивает журналист.
Корреспондент FAZ также отмечает, что в настоящий момент РПЦ стремится стать народной церковью и все больше тянется к власти. Незадолго до президентских выборов в России патриарх Кирилл охарактеризовал роль Путина в преодолении кризиса девяностых, как «чудо Божие». Многие критики увидели в этом первую фазу сакрализации власти.