Находясь в предварительном заключении, три участницы Pussy Riot тайно писали друг другу письма. Там описывается, как государственная власть манипулировала ходом процесса и расколола группу. А что же президент Путин? Он от этого скандала только выиграл и укрепил свое господство.
«Наседками» в России называют тех, кто сидит в тюрьме и выведывает все о других заключенных. Свою жертву они обрабатывают до тех пор, пока та не сделает признания, не выдаст свои тайны или подельников. В обмен на это доносчики надеются на раннее освобождение или улучшение условий заключения.
К Pussy Riot тоже приставили такую «наседку». Зовут ее Ирина Орлова. Ее подсадили в камеру к 30-летней Екатерине Самуцевич, самой старшей из трех арестованных участниц группы, которая раньше работала программистом на оборонном предприятии.
Следователи выбрали Самуцевич в качестве слабого звена, потому что она лесбиянка, а значит, колония должна была пугать ее больше двух остальных участниц, так как над лицами с нетрадиционной сексуальной ориентацией там зачастую издеваются другие заключенные.
«Наседка» Орлова опутывала Самуцевич своими сетями. Она убиралась в камере площадью в 12 квадратных метров, расчесывала активистке волосы и готовила для нее еду в кухонной нише - об этом вспоминает ее бывший адвокат.
Возможно, именно благодаря наседке штабу, состоящему из доносчиков и следователей, удалось вселить в души активисток взаимное недоверие и оказать влияние на процесс, который в прошлом году привлек внимание всего мира. Под надзором спецслужб панк-группа и ее окружение находились с самого начала. Сотрудники спецслужб работали над тем, чтобы разрушить миф Pussy Riot и настроить активисток друг против друга.
В письмах девушек, которыми они обменивались, сидя в следственном изоляторе прошлой осенью, помимо прочего, говорится о действиях властей. Адвокаты девушек тайно переносили эти письма из одной комнаты свиданий в другую.
Материалы, попавшие в Spiegel, рассказывают о жизни девушек в тюрьме, к примеру, о том, как Мария Алехина пыталась попасть в спортзал. Также они содержат детали дела Pussy Riot, которое стало примером того, какими средствами президент Владимир Путин добивается своих побед. Его полицейское государство манипулирует судебными процессами, а также общественным мнением.
«Остерегайся Ирины», - предупреждала Надежда Толоконникова, выразительница взглядов группы, свою сподвижницу Марию Алехину, которая находилась в заключении этажом ниже. «Hаседка» Орлова, по словам Толоконниковой, не должна получить «ни малейшей возможности как-либо на нас повлиять».
Письмо было написано 13 октября – через три дня после того, как Екатерина Самуцевич на заседании апелляционного суда неожиданно получила условно-досрочное освобождение, а две другие девушки были приговорены к двум годам колонии общего режима. Предупреждение опоздало, и спецслужбы успели расколоть группу.
«Разве это возможно, что Екатерина поддалась?» – в отчаянии отвечала Алехина. Как могло случиться, что Екатерина Самуцевич, подруга, пошла на сделку с ненавистной властью? Письма делают эту мысль очевидной.
В 2009 году за аферу с недвижимостью Ирина Орлова была приговорена к пяти годам заключения в одной из пресловутых российских исправительных колоний для женщин. Мошенница должна была знать, как завоевать доверие жертвы, что стало удачной находкой для печально известного центра «Э».
Официально это подразделение МВД было создано для борьбы с экстремизмом, на самом же деле оно занимается, прежде всего, противниками Кремля. «В действительности центр «Э» – это политическая полиция, возвращение царской охранки», - считает оппозиционер Илья Яшин.
И это, как сообщается, был не первый раз, когда центр «Э» интересовался Pussy Riot. На протяжении нескольких лет сотрудники спецслужбы следили за группой и ее предшественниками - арт-группой «Война». Еще во время ранних акций Pussy Riot среди «зрителей» можно было всегда заметить мужчину, который, как оказалось, был агентом центра «Э».
Тайная полиция прослушивала телефоны и отслеживала электронную переписку участниц, их вызывали для допроса. Трудно себе представить, что никто не знал о планировании и начале того самого выступления Pussy Riot в Храме Христа Спасителя в Москве, за которое троих участниц группы вот уже почти год назад арестовали. Может, тогда всю эту драму вокруг Pussy Riot умело срежиссировало государство?
В марте 2012 года Орлову перевели назад в Москву в СИЗО №6, бетонное здание на юго-восточной окраине города, которое называют «Бастилией». Причем в камеру 110, где сидела и Екатерина Самуцевич.
«С марта по июнь у них были контры с Ирой, - пишет о двух женщинах в одном из своих писем Надежда Толоконникова. - После с Ирой пообщались оперативники… (оперативниками называют сотрудников полиции спецслужб). После этого Кэт терпела даже то, что Ира ее кормит чуть ли не с ложечки». В продолжение письма Толоконникова выражает обеспокоенность по поводу этих отношений «мать-дочь» между Орловой и Самуцевич.
Надежда Толоконникова, главная в группе по политической части, находясь в заключении, исписала своими размышлениями о личном и философском семь дневников. Образ этой красавицы прочно закрепился в памяти: изящная девушка с большими глазами, в голубой футболке, на которой - по-воинственному поднятый кулак. И вот она в зале суда, за стеклом, как серьезная преступница.
В письмах виден ее страх распада единства феминистической группы и поражения в борьбе за общественное мнение. «Я мыслю все через призму истории. Для истории я готова претерпевать говно, - пишет она. - Это и идеализм – хорошее во мне, но и, наверно, доля плохого в этом есть».
Что конкретно Толоконникова имеет в виду, она не пишет. Возможно, она размышляет о минусах верности принципам, которые привели ее к к двум годам лишения свободы. Возможно, о желании славы. «Шумихи девушкам хотелось», - заявляет их бывший адвокат Марк Фейгин. По его словам, Толоконникова дала ему следующие указания: «Никаких признаний вины, никакого сотрудничества с государством и следователями».
Выступая перед судом, Толоконникова сравнила себя с диссидентами и лауреатом Нобелевской премии Александром Солженицыным. Как и Фейгин, маршировавший на антипутинских демонстрациях, она хотела, чтобы «процесс был политическим». Адвокаты обдумывали возможность основать партию Pussy Riot и хотели использовать процесс для того, чтобы расплатиться с системой Путина. Чем дольше длились слушания, тем больше участницы Pussy Riot, обвиненные в «хулиганстве по мотивам религиозной ненависти», становились символом сопротивления путинскому режиму - по крайней мере за рубежом.
Однако Екатерина Самуцевич поставила на этой стратегии крест. Первого октября, в первый день рассмотрения кассационной жалобы Pussy Riot, по дороге в суд она сообщила своим соратницам, что намерена отказаться от их общих адвокатов. Как позднее писала Толоконникова, Самуцевич преподнесла эту новость как некий пустяк, как чистую «формальность». Сразу после этого в зале суда отец Екатерины Станислав Самуцевич попытался отговорить свою дочь от «глупой идеи», которая, по его словам, могла бы привести «к расколу группы» и «сыграть на руку врагам».
Сначала суд отклонил просьбу Самуцевич назначить ей нового адвоката. Но потом пристав что-то прошептала судьям на ухо, и те после недолгих раздумий согласились. Все выглядело так, словно судьи получили чей-то приказ, словно дело вели не они, а кто-то, кто находится за кулисами.
Новый адвокат Самуцевич заявила, что ее подзащитная не участвовала в акции, что охрана схватила ее еще до начала выступления. Об этом было известно и ранее. Но 10 октября благодаря этому аргументу Самуцевич выпустили на свободу, дав ей условный срок.
Предательство? В одном из писем Алехиной Толоконникова задается вопросом: чиста ли совесть Самуцевич. «Я очень думаю, что это все – не только дар Кате, но и политическая ловушка». Алехина пишет, что так расстроена, что готова напиться: «Не выходит из головы, что Катя пошла на сделку со следствием. Эта ложь, этот цирк меня убивают».
В то время как подруги Самуцевич в заключении все рассуждали о ее поступке, освобожденная начала поливать всех грязью, что Кремлю было так же на руку, как и чистосердечное признание. Самуцевич стала обвинять адвокатов: «Они все время говорили, что мы все сделали из-за Путина и против него. Но это не так. Прежде всего, мы феминистки». Она даже направила жалобу в коллегию адвокатов, чтобы у защитников отняли лицензию, а также обвинила их в попытке за спиной девушек получить права на бренд Pussy Riot.
Но письма показывают, что обе находящиеся в заключении девушки постоянно размышляли о создании марки Pussy Riot. Алехина писала Толоконниковой: «Мы с адвокатами много говорили о бизнесе. Думаю, нужно это сделать. Вряд ли нас будут представлять себе как политических уродов. Почему ты считаешь, что это грязь? Мы сами решим, против кого обращаться в суд. И самое важное – с этими деньгами мы сможем делать добро».
Толоконникова тоже не отступает: «Оно того стоит, если зарабатывание Pussy Riot долларов удастся провернуть тайно, без шумихи в СМИ. Если же нет, то срала я на все это. Не хочу ради пары долларов разрушать свою репутацию и репутацию Pussy Riot. Лучше уж буду такой нищей, что задницы нечем будем прикрыть, чем не смогу смотреть себе в глаза в зеркале».
За несколько месяцев до этого заключенные женщины как раз доверили одной московской фирме зарегистрировать бренд Pussy Riot. Эта фирма принадлежит как раз супруге адвоката Марка Фейгина. На соответствующем договоре - дата 5 апреля и подписи трех участниц группы. «Моя кажется мне подлинной, - поясняет Самуцевич, - но договора я никогда не видела».
Адвокат Марк Фейгин, от услуг которого его подзащитные отказались, настаивает на подлинности договора. По его словам, у него есть квартира на «Золотой миле» в Москве стоимостью пять миллионов евро: «В деньгах у меня потребности нет». В 20 Фейгин сражался в югославской гражданской войне на стороне сербов, в 22 стал депутатом парламента, а в 28 - заместителем главы администрации города Самары, расположенного на берегу Волги. Затем он примкнул к оппозиции.
Что же касается группы и ее участниц, заявляет он, то Кремль достиг в этом отношении своей цели: «В России репутация Pussy Riot разрушена». Ведь все эти споры вокруг денег, разрыв с адвокатом, недоверие и слухи о предательстве – все это только помогает правительству. Приближенные к Кремлю СМИ подхватывают обвинения вышедшей на свободу Самуцевич и дискредитируют Pussy Riot. По данным одного из опросов, более 75 процентов россиян поддерживает вынесенный им суровый приговор.
Путин выиграл от скандала с Pussy Riot, причем выиграл втройне. Выступление девушек в храме, которое произошло незадолго до президентских выборов, мобилизовало консервативных приверженцев Путина. Оно также раскололо оппозицию, поскольку даже многие противники Путина расценили акцию как осквернение храма. Кроме того, оно позволило Путину без труда обвинить Запад, превративший девушек в символ свободы, в упадочничестве и русофобии.
Судьба двух участниц группы должна отбить желание у других брать с них пример. Надежда Толоконникова отбывает наказание в колонии №14, которая находится в Мордовии, в 400 километрах к юго-востоку от Москвы.
Седьмого ноября она написала оттуда: «Сегодня мой День рождения и мой первый день в бригаде. Я пытаюсь развеселись заключенных. Они все такие грустные. Надеюсь, у меня это получится, и я сама не впаду в уныние. Все упрекают меня в наивности. Но мне кажется, наивность – это опасное оружие».
На днях газеты опубликовали фотографию с изображением этой красавицы, на котором она – в тюремной форме и с шерстяным платком на голове – идет по снегу, борясь с морозом. В начале февраля Толоконникову поместили в стационар. Вот уже несколько недель ее мучают головные боли. В неделю ей разрешено мыться лишь один раз, в другие дни из крана течет только холодная вода.
Еще хуже идут дела у Марии Алехиной в колонии «Березники» в предгорье Урала, где отбывают заключение 1200 женщин. На улице 10 градусов мороза, в помещении - максимум плюс 18. Ровно в 5.30 дается команда «Подъем!», а потом целый день женщины шьют шубы. Правозащитники, приезжавшие в колонию в январе, отметили: на сто заключенных – четыре унитаза, два из которых сломаны.
За выступление под гитару в неоновой маске Алехина отбывает срок в камере с опасными преступницами. Запуганная сокамерницами, она пожаловалась на двух из них – торговку наркотиками и убийцу – директору тюрьмы. Одна из женщин затем пригрозила: «Мы превратим твою жизнь в ад».
Бенджамин Биддер, Матиас Шепп.
Дата публикации 18 февраля 2013 года.