Господин сенатор, спасибо огромное, что согласились дать это интервью русской службе «Голоса Америки». Господин сенатор, несколько дней назад вы вернулись из Вильнюса, где вы приняли участие в парламентском форуме Сообщества демократий. Не могли бы вы объяснить, что это был за политический съезд?
ДЖОН МАККЕЙН, сенатор США: Я думаю, что демократия – это новый и сложный процесс, поэтому очень важно, чтобы в подобных мероприятиях участвовали такие страны, как прибалтийские государства, которые уже достигли определенных успехов на этом поприще. А также такие страны, как Беларусь, где демократия отсутствует. Поэтому нельзя переоценить важность такого рода форумов. Да и вдобавок очень приятно находиться в таком красивом городе, как Вильнюс.
Выступая с речью в литовской столице, вы затронули много тем. Вы говорили о России, Украине, Молдове, Грузии, однако одним из краеугольных вопросов в повестке ваших выступлений стала белорусская тема. Вы говорили об эффективности внешнего давления, которое в конечном итоге обеспечило освобождение из тюрьмы двух политзаключенных: Андрея Санникова и Дмитрия Бондаренко. На ваш взгляд, какой вид санкций в отношении белорусского режима является наиболее эффективным сегодня?
ДЖОН МАККЕЙН: Я думаю, что сегодня существует целый ряд эффективных санкций, однако я бы выделил те меры, которые наказывают отдельных людей, непосредственно исполняющих репрессивные приказы Лукашенко. Мы с удивлением заметили, что эти люди начинают всерьез нервничать, когда осознают, что больше не могут полететь в Париж и сделать покупки на Елисейских полях, расплачиваясь своими нечестно заработанными деньгами. Однако не стоит забывать, что сегодня Лукашенко находится под прямым управлением Владимира Путина. Это реальность. Два года назад у нас затеплилась надежда, так как наблюдатели на предвыборных кампаниях и правозащитники посылали нам более или менее позитивные сигналы, однако теперь всё вернулось на круги своя. Только теперь, к сожалению, Лукашенко еще подвержен серьезному влиянию со стороны российского президента.
Некоторые аналитики утверждают, что освобождение Андрея Санникова и Дмитрия Бондаренко на самом деле лишь помогло режиму Лукашенко избежать новых санкций со стороны ЕС, которые, как вы знаете, должны были обсуждаться европейцами несколькими неделями ранее. Насколько справедлива эта игра для Запада? Лукашенко арестовывает и бросает в тюрьму своих политических оппонентов, а затем, когда ему грозят очередные санкции, он их освобождает.
ДЖОН МАККЕЙН: Конечно, это можно интерпретировать как дьявольский сценарий – либо случайность. Мы же рады освобождению любых политических заключенных. Однако мы также помним, что людей в Белоруссии бросают в тюрьму постоянно, поскольку форма авторитарного правления Лукашенко за последнее время ничуть не изменилась. Именно поэтому мы так радуемся, когда кого-то выпускают из его страшных тюрем. Однако рассматривать такое поведение как знак серьезных изменений в Беларуси было бы глупо.
Некоторые СМИ, а также академические издания называют Александра Лукашенко одним из самых жестоких правителей современности. Какие личностные качества, на ваш взгляд, позволили ему создать такую эффективную авторитарную машину в самом центре Европы?
ДЖОН МАККЕЙН: Как вам известно, Беларусь – последняя абсолютная диктатура во всей Европе. И это не то, чем господину Лукашенко стоило бы гордиться. Я считаю, что ему удалось создать очень эффективное полицейское государство, благодаря финансовой помощи из России, а также некоторым нефтяным и газовым привилегиям, которые помогают ему оставаться у власти даже во времена ужасного состояния экономики его страны. Поэтому как-то недооценивать его политическую выживаемость было бы неверно. И это не подтверждается историческим опытом. Было много ситуаций, когда нам казалось, что он наконец-то стал независим от России и теперь он протянет руку Западу, начнет реформы и возможно проведет легитимные выборы. Однако ни одно из этих предсказаний так и не сбылось. Именно поэтому, как мне кажется, нам стоит продолжать прибегать к санкциям, несмотря на освобождение двух политзаключенных.
На этой неделе Владимир Путин в третий раз вступил в должность президента России. Что бы вы хотели передать новоизбранному президенту?
ДЖОН МАККЕЙН: Я надеюсь, что Владимир Путин наконец осознает, что в России многим не нравится его форма правления и то, как прошли последние выборы. Люди весьма обеспокоены олигархией и коррупцией, которые повсеместны в стране. Однако я также хотел обратить внимание на то, как он относится к Украине и к трем прибалтийским республикам, а также к наращиванию военной мощи в Калининградской области и его связям с Лукашенко. Из этого всего можно сделать вывод, что у господина Путина наблюдается ностальгия по российской имперскости. Существует серьезная озабоченность из-за вмешательства России в дела прибалтийских стран. Украина сегодня однозначно находится ближе к российской сфере влияния, нежели к Европейскому союзу.
В последние пару лет у вас сложились особые отношения с российским президентом Владимиром Путиным. Я вижу, вы уже улыбаетесь. В прошлом декабре, когда в Москве начались протесты, вы написали в своем аккаунте в Twitter: «Дорогой Влад, арабская весна уже у тебя по соседству». Расскажите немного о природе этого послания. Это было сообщение непосредственно самому Путину либо таким образом вы хотели поддержать протестующих в России?
ДЖОН МАККЕЙН: Я думаю, что оба ответа верны. В Twitter замечательно то, что там можно пошутить. Помню, что после того, как протестные настроения на самом деле приобрели массовость в России, я вновь написал в Twitter: «Дорогой Влад, арабская весна уже пришла к тебе в гости». Недавно в одном из шоу, в котором он отвечал на вопросы телезрителей, он охарактеризовал меня как человека, который отсидел два года в яме, находясь в плену у вьетнамцев, – «поэтому он сумасшедший». Я ценю его ремарки, однако вынужден уважительно с ним не согласиться.
Я бы хотел обратить внимание на две большие проблемы в России. Первое – дело Ходорковского, человека, которого приговорили до конца его дней. Это наделало очень много шуму по всему миру. И вторая проблема – дело Магнитского. Он, напомню, был убит в российской тюрьме. Это дело привлекло внимание Конгресса и теперь у нас есть «закон Магнитского», который направлена на то, чтобы наказать тех, кто был непосредственно причастен к его смерти. Этот закон будет привязан к отмене поправки Джексона-Вэника. Иногда в истории происходят переломные моменты, мне кажется, что убийство Магнитского стало таким моментом для американской и мировой общественности.
Сенатор, вы читаете мои мысли. Потому что следующий вопрос будет об «акте Магнитского», как он называется в Сенате. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров сказал, что принятие «акта Магнитского» будет рассматриваться как вмешательство во внутренние дела России. Что бы вы ответили Сергею Лаврову?
ДЖОН МАККЕЙН: На поправку Джексона-Вэника смотрели точно так же, когда ее принимали. Но это способствовало тому, что из России выпустили полтора миллиона евреев, которые иначе не смогли бы вырваться. Америка защищает права человека. В Америке убеждены, что если мы можем что-то сделать, то должны наказать виновных в нарушении закона. И сегодня мне очень стыдно, что Соединенные Штаты недостаточно делают для того, чтобы помочь сирийцам. Если господин Лавров полагает, что у него, господина Путина и других, могут происходить такие вещи, как убийство Магнитского за решеткой и думать, что США и другие страны на это никак не отреагируют, то он оторван от реальности.
Была ли успешной политика Обамы по перезагрузке отношений?
ДЖОН МАККЕЙН: Как вы знаете, это было в начале администрации Обамы, эта кнопка перезагрузки. Но шло время, а перезагрузки не было. Не было улучшений. Я был - не знаю, какое слово вернее - озадачен или ошеломлен, когда представитель российского военного командования заявил, что если США установят систему оборонительных вооружений в Европе, это может стать поводом для нанесения удара. Это просто неразумное поведение. Когда Путин вернулся еще на 12 лет, люди задавались вопросом: в каком направлении он пойдет? Но когда вы смотрите на российское вето по сирийским санкциям в ООН, эти комментарии военных, вмешательство в дела других государств, стран Балтии или Украины, думаю, вполне понятно, что господин Путин стал еще консервативнее.
В 2005 году, когда произошла «оранжевая революция», многие эксперты и политики на Западе называли Украину оплотом демократии в Восточной Европе. Что случилось со страной?
ДЖОН МАККЕЙН: С демократией трудно начинать. Во-вторых, было видно, что две сильные личности испытывали такую неприязнь друг к другу, что это помешало провести необходимые реформы, которые доверил им украинский народ. Так что через 4-5 лет неспособности выполнить требования революции люди просто вышвырнули их. Это не первый случай в посткоммунистических странах или развивающихся странах, но это очень-очень печально, что они впустую растрачивали колоссальные возможности. Я был в Украине в то время. Это было время огромного энтузиазма, но они позволили личным противоречиям стать важнее преданности своей стране.
Что, на ваш взгляд, необходимо для того, чтобы остановить это отступление от демократии в современной Украине?
ДЖОН МАККЕЙН: Надеюсь, они научились на своих ошибках. И кстати, в 90-х были еще страны «железного занавеса», которые сначала выбирали новое правительство, потом возвращались к старому. И так было несколько раз. Так что я с осторожным оптимизмом думаю, что украинские демократы снова найдут точку опоры. Но это потребует определенной сплоченности оппозиции, которую они не демонстрировали до сих пор. Кстати, заключение и плохое обращение с Юлией Тимошенко стали серьезным фактором в общественной жизни Украины.
Сенатор Маккейн, спасибо за это интервью русской службе «Голоса Америки».
ДЖОН МАККЕЙН: Спасибо за приглашение. Это интересные времена.
Это правда.
Дата выхода в эфир 11 мая 2012 года.