Объявление его кандидатуры на пост главы МВФ было абсолютно неожиданным как для экономического сообщества, так и для него самого. Но Григорий Марченко быстро завоевал поддержку целого ряда стран Восточной Европы, в том числе – России. И сейчас он готов не только к роли неожиданного кандидата, но и к роли неожиданного победителя.
Григорий Марченко, действующий глава казахстанского центрального банка, сейчас с нами на RT. Большое спасибо, что нашли для нас время.
В одном из интервью вы сказали, что узнали о том, что вас номинируют на пост главы МВФ из SMS-сообщения. Как это произошло?
ГРИГОРИЙ МАРЧЕНКО, председатель Национального банка Республики Казахстан: Я был в Астане, на ежегодном заседании Европейского банка реконструкции и развития, на сессии, посвящённой финансовому сектору Казахстана. Мне пришло несколько сообщений от нашего премьер-министра.
Насколько я понимаю, решение было принято по итогам консультаций в ходе встречи глав правительств СНГ в Минске. Я в этих консультациях не участвовал. Когда я вышел с заседания, на меня буквально набросились репортёры. Для меня это определенно было сюрпризом, но это, конечно, не главное.
Если найдется лучший кандидат от стран с переходной экономикой, его кандидатура тоже будет обсуждаться. Этот вопрос перешёл в область высокой политики, частью которой я не являюсь, однако я очень благодарен России, Украине и другим странам СНГ за поддержку.
Очень скромные слова, но ответ, но обсуждая вашу кандидатуру, что, по вашему мнению, вы могли бы предложить МВФ – лично и как представитель стран СНГ.
ГРИГОРИЙ МАРЧЕНКО: Во-первых, я проходил стажировку в МВФ. Прошёл трехнедельную обучающую программу 1994 году в департаменте валютной и фондовой политики. В этом я отличаюсь от многих европейских политиков, которые плохо знакомы с принципами работы организации.
Второе существенное отличие в том, что Казахстан получал помощь от МВФ. В девяностых мы участвовали в одной из программ фонда. Я был впервые назначен губернатором в 1999 году, а в мае 2000 года, 11 лет назад, мы первыми среди стран СНГ полностью досрочно погасили долг перед МВФ и вышли из программы. Это большое отличие от развитых стран, которые чаще выступают как доноры финансов. Ситуация изменилась лишь недавно, когда значительные суммы у МВФ получили в долг Португалия, Греция и Ирландия.
Один из ваших сильнейших конкурентов – министр финансов Франции. Она не банкир и не экономист. Она получила юридическое образование в США. Каким сигналом, на ваш взгляд, стало выдвижение её кандидатуры для остального финансового сообщества – в особенности, для стран БРИКС?
ГРИГОРИЙ МАРЧЕНКО: Я считаю её очень хорошим кандидатом. Лично я с ней не знаком, но все отзывы о ней – исключительно положительные. Определённо, её карьера первой бизнес-леди и затем министра очень впечатляет. Ряд газет и журналов назвали её лучшим министром финансов в Европе. И она заслуживает большого уважения как первая женщина на посту министра финансов в Европе.
Но в то же время, например, бывшая министр финансов Индонезии Индравати – первая женщина на посту министра финансов в очень большом мусульманском государстве. А это я счёл бы даже большим достижением, чем получение женщиной поста министра финансов в либеральной Франции.
На нынешней стадии выдвижением её кандидатуры – во многом сигнал о том, что развитые страны, европейские страны хотели бы сохранить статус-кво. И это не обязательно справедливо. Думаю, что перемены в МВФ уже начались, но, возможно, слишком далеко не идут.
Касательно того, что вы сейчас сказали. Один из политологов, назвал нелепой мысль о том, что Евросоюз может предложить своего кандидата, учитывая нынешнее состояние европейских экономик и шестидесятипятилетнюю историю доминирования в МВФ западноевропейских стран. Но разве имеет значение, из какой страны будет следующий глава МВФ, или должны учитываться только опыт кандидата и его знание мировой экономики и финансовых систем?
ГРИГОРИЙ МАРЧЕНКО: Многие не понимают, что на выборах следующего главы МВФ голосовать будут не страны, а исполнительные директора, представляющие различные группы стран. У больших стран, таких как США, Япония или Россия, – свои группы. Но мы вместе с пятью другими странами Центральной Азии входим в швейцарскую группу, поэтому от нашего имени будет голосовать швейцарский исполнительный директор. Я его очень хорошо знаю, и если он, по инструкции швейцарского правительства, проголосует за мадам Лагард, наши голоса не только не зачтутся в мою пользу, они зачтутся в её пользу. Украина, Армения и Грузия – члены голландской группы. Беларусь – бельгийской группы.
Поэтому, даже если меня поддержат десять стран СНГ, возможна такая ситуация, при которой Бельгия, Нидерланды и Швейцария проголосуют за европейского кандидата, наши голоса считаться не будут. Только Россия, в теории, могла бы гарантировать мне поддержку, но этого будет недостаточно.
Поэтому, чтобы меня избрали, нужно согласие между крупными развивающимися странами и хотя бы какая-то поддержка со стороны развитых стран.
Стоит ли странам с развивающейся экономикой, и в частности странам БРИКС, поддержать единого кандидата? Это имело бы смысл?
ГРИГОРИЙ МАРЧЕНКО: Да, но не обязательно вокруг моей кандидатуры. Это не конкурс красоты. Выбирают не самого обаятельного кандидата, не самого сильного, не самого дипломатичного. Скорее, того, кто наиболее подходит для того чтоб быть избранным. Если окажется, что это кто-то другой, ничего страшного.
Дело не во мне. Дело в стремлении развивающихся стран утвердиться и изменить эту несправедливую систему. Может быть, в пятидесятые-шестидесятые она и была справедливой, но определённо не сегодня.
Известно, что МВФ во многих случаях вгонял страны в долги, которые они не могли заплатить. Примеров множество: Аргентина, Украина, Ирландия, Греция, другие страны. Возможно, прошлое и нынешнее руководство МВФ несколько оторвано от реалий мировой экономики 2011 года?
ГРИГОРИЙ МАРЧЕНКО: Нет. Что бы сегодня ни говорили о Стросс-Кане, он стремился всегда быть в курсе и хотел реформировать МВФ. Сейчас сторонники теорий политического заговора говорят, что, возможно, из-за этого и началось его преследование… я не знаю.
Но и сам МВФ за прошедшие годы тоже изменился. Повторюсь, мы очень близко сотрудничали с фондом в девяностые, и с тех фонд изменился. По сравнению с девяностыми, он стал менее идеологизированным и в меньшей степени подконтрольным США. Мы можем спорить о масштабах этих изменений в МВФ, но они произошли.
Поэтому неправильно изображать МВФ как организацию, оторванную от реальности. Изменилась суть их программ: теперь они не похожи на те программы, по которым работали с постсоциалистическими странами в начале девяностных или с восточноазиатскими странами в конце девяностых. Так что МВФ менялся, но многие считают, что недостаточно динамично.
В прессе, когда я о вас читала, многие журналисты и экономисты называют вас «тёмной лошадкой». Публике очень мало известно о ваших взглядах на экономику и финансы. Как бы вы описали себя в терминах экономической теории?
ГРИГОРИЙ МАРЧЕНКО: Есть старая китайская поговорка: «Неважно белый кот или чёрный – главное, чтоб мышей ловил». Так же и с ярлыками… На протяжении большей части моей карьеры в центробанке меня называли сторонником монетаризма, но мне это описание не кажется правильным. Определять себя каким-то термином означает ограничивать себя.
Ещё я считаю – и это относится и к центробанкам и к МВФ – что люди слишком много внимания уделяют внимания личностям, воображают своего рода титанов… но подумайте: управляющий директор МВФ – по сути, просто директор. Управляет фондом совет исполнительных директоров. Как и в любом центробанке, существует совет, принимающий коллективные решения. Моя обязанность как управляющего директора не в том, чтобы всегда быть правым, а в том, чтобы добиваться лучших решений от моих подчинённых. Я должен организовать весь процесс так, чтобы получать как можно лучшие результаты от подчинённых, а не управлять фондом сам.
Я думаю, что много голов всегда лучше, чем одна. Это было доказано в ходе многих исследований. У человека, назначенного мировым сообществом на пост управляющего директора МВФ, не будет карт-бланша на любые изменения, какие ему заблагорассудится. Нет, я думаю, этот человек должен будет работать в очень строгих рамках.
Если вас изберут, какую политику вы будете стараться проводить?
ГРИГОРИЙ МАРЧЕНКО: Перераспределение квот – этот процесс уже начался. Европейский долговой кризис – это очень важный вопрос. Также экономическая ситуация в США. И мне бы очень хотелось развить департамент исследований в МВФ, потому что за последние годы его сотрудники написали несколько блестящих работ, но они, к сожалению, не получили той известности и признания, которого заслуживают.
За 65 лет своего существования МВФ накопил огромное количество знаний, и эти знания не всегда правильно распределяются и трактуются теми, кто имеет влияние на реальную экономическую политику. Я думаю, что это станет важным вопросом на повестке следующего управляющего директора МВФ, кто бы им ни был.
Большое спасибо за ваше время. И удачи вашей кандидатуре.
ГРИГОРИЙ МАРЧЕНКО: Всегда рад.