Гейтс: понять Иран сложнее, чем СССР

 

В новостях из Германии говорится о том, что Иран, министр иностранных дел Ирана, заявил о том, что они были близки к заключению соглашения с МАГАТЭ по обогащению урана. Потом я обратила внимание на Ваше высказывание по этому поводу.

 

РОБЕРТ ГЕЙТС, Министр обороны США: Очевидно, что Ахмадинежад, президент Ахмадинежад, высказался по поводу того, что собирается обогащать материал своими силами в противовес предложению МАГАТЭ, касающемуся исследовательского реактора в Тегеране. Правда - в том, что, помимо усилий президента Обамы по налаживанию сотрудничества с иранцами, добиться этого пытался каждый президент. Я присутствовал на первой встрече официальных представителей США с революционным правительством Ирана в Алжире в октябре 1979 года. С того момента каждый президент США пытался договориться с Ираном, но, я думаю, никому не удалось быть настолько прямым и искренним, насколько это удалось президенту Обаме. Международное сообщество в лице «шестерки» также пыталось поддержать предложение МАГАТЭ об исследовательском реакторе в Тегеране и выступало с предложением о переговорах с Ираном по поводу их ядерной программы. В последние месяцы международное сообщество и США предоставили Ирану множество возможностей, чтобы он мог  предоставить доказательства своих намерений и того, что он  перестанет нарушать  договор  о нераспространении ядерного оружия и различные резолюции ООН. Их реакция постоянно вызывала разочарование. Я думаю, что сейчас мы находимся в ситуации, когда придется встать на путь  давления и заручиться всеобъемлющей поддержкой международного сообщества по ужесточению санкций,  чтобы постараться заставить правительство Ирана изменить свой подход.

Что касается сегодняшнего заявления, Ахмадинежад сказал, что хочет обогащать уран до 20%. Это, мне кажется, является низкообогащенным ураном, но тем не менее именно из этого сырья можно сделать ядерное оружие. Вы так же это понимаете?

 

РОБЕРТ ГЕЙТС: Ну, я не настолько являюсь экспертом по физике. Но в соответствии с предложением, они должны отправить 1200 килограммов низкообогащенного урана за пределы страны, в Россию или в любую другую страну, с которой мы сможем договориться. После чего эта другая страна, возможно, это будет Россия, отправит им переработанный до 20% уран для их исследовательского реактора. Это будет осуществляться под контролем МАГАТЭ. Так что мы будем знать, куда он был отправлен и что он не был дообогащен до уровня создания возможного оружия. Это изменилось. Ахмадинежад заявляет теперь, что они будут делать это собственными силами. Я даже не уверен, что им это удастся, но это то, что он сказал.

 

Так в чем же проблема? Я имею в виду, мы сделали им предложение. Международное сообщество сделало им предложение. Вопрос с санкциями отложен. Знаете, в чем же все-таки проблема? Скажите, в чем проблема?

 

РОБЕРТ ГЕЙТС: Думаю… Думаю, это  хороший  вопрос. Помню, как после иранской революции 1979 года президент Картер написал директору ЦРУ: «Я не доволен качеством нашей политической разведки». И с тех пор мы с этим возились, пытаясь разобраться, что происходит в Иране. Во многих отношениях это даже сложнее, чем когда-то с Советским Союзом.

Соглашение МАГАТЭ, из-за которого идёт борьба - борьба с Ираном. Они говорят, что собираются отправить за границу для обогащения часть своего урана, но не весь. Они хотят замедлить процесс, и я полагаю, они хотят оставить часть себе и потом делать с ней всё, что угодно. Как Вы считаете?

РОБЕРТ ГЕЙТС: Я считаю, что, по существу, их стратегия, если они вообще что-нибудь будут делать, – замедлить нас. А в действительности они продолжают обогащение. И один из моментов, на которые я указал в ходе этой поездки: чем дольше они ждут (по данному предложению), тем менее ценно предложение по исследовательскому реактору в Тегеране с точки зрения  предоставления доказательств для  мирового сообщества. Потому что они продолжают обогащение. И на мой взгляд, если они собираются отправлять только 20 или 10, или сколько угодно процентов, а сами будут продолжать обогащение, это предложение, в моем понимании, сильно теряет в цене.

Меня заявление Ахмединежада немного сбило с толку. Они собираются отправлять 20% или обогащать до 20%?

РОБЕРТ ГЕЙТС: Сам я не слышал, что он говорил, но мне говорили, что он сказал, что собирается обогащать до 20%.

Ясно. И что мы можем сделать? Если он действительно собирается нечисто играть, какие у нас варианты?

РОБЕРТ ГЕЙТС: Ну, думаю, простор для давления у нас есть, да и время тоже. Знаете, много лет назад ЦРУ провело исследование международных санкций: когда они эффективны, а когда – нет. И главное в вопросе эффективности – серьёзный и деятельный подход мирового сообщества в вопросе введения санкций. Они были эффективны против Южной Африки и других стран. Неэффективность обуславливалась нечестной игрой ряда государств или их неучастием. Так что я надеюсь, что реакция Ирана придаст мировому сообществу политический стимул для всеобщего участия в санкциях, чтобы те оказали действительный эффект, в особенности на Корпус стражей исламской революции и иранское руководство.

Хорошо. К государствам, которые медлят или не собираются участвовать, относится Китай. И Россия в санкциях тоже, кажется, не слишком заинтересована. Значит, нам надо привлечь Китай и Россию на свою сторону? И как же нам это сделать?

РОБЕРТ ГЕЙТС: Ну, разумеется, нужны переговоры, и мы их только-только начинаем. Пройдёт какое-то время, может, не несколько месяцев, а несколько недель, прежде чем станет ясно, не добьёмся ли мы новой резолюции Совета Безопасности ООН. Думаю, это важно, потому что даст ЕС и отдельным странам юридическую основу для ещё более значительных шагов.

А если нам это сделать не удастся? Или будет брешь, если Китай или кто-нибудь ещё нарушит санкции? Что тогда?
 

РОБЕРТ ГЕЙТС: Что ж, все, что я могу сказать, что нам удалось добиться от Совета Безопасности принятия нескольких резолюций, поэтому я с оптимизмом верю в то, что нам удастся сделать это снова.

 

А Вы с тем же оптимизмом считаете, что санкции окажут воздействие?

 

РОБЕРТ ГЕЙТС: Думаю, то, что действительно изменилось, - внутренняя ситуация в Иране. Власти Ирана испытывают давление, которого не было пару лет назад, а народ ставит под вопрос их легитимность. Считаю, мы на самом деле не знаем, как я уже говорил и раньше, какова политическая ситуация в Тегеране, но, полагаю, нам нужно преодолеть этот шаг.

 

Как Вы считаете, сколько времени у нас есть?

 

РОБЕРТ ГЕЙТС: Аналитики разведки дают разные цифры, но я бы назвал год или два.

 

Мы сейчас ведем три войны: в Афганистане, Ираке и с террористами. Предположим, что они ведутся при помощи различных стратегий. Начнем с Афганистана. Каково положение дел в этой стране?

 

РОБЕРТ ГЕЙТС: Говорят, что генерал Маккристал утверждал, что ситуация серьезная и продолжает ухудшаться. Только на прошедшей неделю, выступая на собрании министров обороны стран НАТО в Стамбуле, он сказал, что ситуация все еще серьезная, но уже не ухудшающаяся. Думаю, мы начинаем видеть эффект от введения морской пехоты в провинцию Гильменд. Мы начинаем видеть эффект от увеличения наших сил и в других местах. 

 

Я так понимаю, ресурсы ограничены: и денежный, и человеческий. Но американцы дают вам все необходимое для этой войны. Не обманываете ли вы нас, говоря о том, что ваши руки связаны?

 

РОБЕРТ ГЕЙТС: Конечно же нет. Что касается американцев, я слышал одно популярное заблуждение о том, что американцы любят войну. На самом же деле война у нас никогда не была популярной. Первые годы Второй мировой пользовались популярностью, но потом люди с нетерпением стали ждать, когда же она закончится, а она все длилась. На самом деле в Штатах не было ни одной популярной войны. Вспомните хотя бы Вьетнам или Корею и так далее.

 

Дата выхода в эфир 08 февраля 2010 года.