«Каждый должен иметь шанс исправить ошибку»: Падин о критике Мироновой, самоподготовке Логинова и командном духе

— Вы много лет работали в российском биатлоне в самых разных качествах: с женщинами, мужчинами и юниорами. Насколько, на ваш взгляд, продуктивна схема, когда кто-то из лидеров команды готовится по индивидуальному плану?

— Когда я был в сборной, таких случаев вроде и не было. Скорее, мы могли говорить о некоторых изменениях в общем плане работы, когда замечали, что спортсмен какую-то нагрузку не тянет. Некоторые, наоборот, стремились увеличить объёмы. Но индивидуалистов особо не припомню.

— То есть получается, что альтернативы командной подготовке в биатлоне нет?

— А что такое альтернативная подготовка?

— Если говорить применительно к нынешней российской команде — это Александр Логинов и Матвей Елисеев.

— Логинов ушёл на полную самоподготовку только в этом году, да и Елисеев тоже. До этого они оба находились в составе команды.

Также по теме

Ни стен, ни фундамента: почему не стоит ругать российских биатлонистов и ждать от них результата на Олимпиаде в Пекине

Российский биатлонный сезон вышел на финишную прямую, и впору принимать ставки — удержится тренерский штаб на своих позициях в...

— Но до них были Антон Шипулин, Алексей Волков.

— Я бы не назвал это самоподготовкой. Самоподготовка — это когда спортсмен работает один, индивидуально. Антон же просто создал свою автономную мини-группу. У него имелся обслуживающий персонал в лице отдельного тренера по стрельбе, отдельного тренера по функциональной подготовке. Плюс был так называемый научный сотрудник, который исполнял роль массажиста. Да и Волков появился в группе скорее в роли спарринг-партнера Антона. Не говорю уже о том, что вся работа велась под контролем ведущих специалистов Центра спортивной подготовки.

— Оторванность Шипулина от основной команды была оправданна?

— Если бы Антон хотя бы один год поработал в команде, мы тогда могли бы сравнивать и что-то сейчас об этом говорить. Но Шипулин практически весь олимпийский цикл тренировался один. Поэтому вопрос я бы назвал открытым. Не знаю.

— Но не станете же спорить с тем, что успешность любой схемы определяет результат? Если бы на чемпионате мира в Поклюке тот же Логинов выиграл золотую медаль, сейчас можно было бы вести речь о том, что индивидуальная подготовка в его случае полностью себя оправдала и именно такой формат работы должен стать примером для остальных.

— В принципе, вы правы. Главная оценка труда, который был использован при подготовке к сезону, — это, конечно же, медаль на главном старте. Даже если бы Саша не стал чемпионом, а завоевал бы в личных гонках серебро или бронзу, были бы основания говорить, что спортсмен сделал всё правильно. Но медали не случилось. Значит, и подготовка была несовершенна. Хотя скажу вам честно: я не готов выступать в роли эксперта по российской команде. Не обладаю для этого достаточной информацией.

— Я вовсе не призываю вас давать оценку чьей-то работе и уж тем более обсуждать действия коллег. Рассуждаю просто: если весь мировой биатлон так или иначе предпочитает командный формат, то, наверное, в этом есть какое-то зерно истины?

— В этом — самое главное зерно. Мы всегда берём в пример лидеров — Норвегию, Францию, Германию. И прекрасно видим, что сборные этих стран — как яйцо, внутри которого сфокусировано всё лучшее. Они, во-первых, выступают достаточно ровно. Во-вторых, поддерживают друг друга в победах, при неудачах. Как говорится, печали и радости проходят вместе. Глядя со стороны на российскую сборную, я бы сказал, что командного духа ей, конечно, не хватает. Но чтобы он был, надо работать в едином коллективе.

— А зачем он вообще в биатлоне нужен — этот командный дух?

— У нас хотя и индивидуальный вид спорта, но в нём тем не менее существуют такие виды программы, как эстафеты, где во главе угла всегда стоял принцип «Один за всех, и все за одного». Для этого, собственно, и нужны командная тактика, взаимопонимание.

— После девятого места российской команды в сингл-миксте в Поклюке кто-то из российских тренеров заметил, что, возможно, Евгении Павловой и Эдуарду Латыпову не хватило как раз взаимопонимания. Что означает эта фраза? И какая вообще разница, есть оно или нет, если люди стартуют каждый на своем этапе?

— Взаимопонимание — это прежде всего внутренняя поддержка. Те, кто бежит в эстафете, должны предварительно выработать определённую тактику работы на дистанции, тактику борьбы. Когда между спортсменами складываются хорошие, доверительные отношения, то и результат достигается гораздо проще. Кстати, если вернуться к теме командной подготовки наших соперников, стоит сказать, что и норвежская сборная, и французская не обособлены мужским или женским коллективами. У них обе команды работают вместе. И даже, можно сказать, по одной программе. Перед чемпионатом мира мы с белорусами готовились в Антхольце, где точно так же, по одной программе, тренировались шведы, итальянцы. Было очень интересно смотреть на это со стороны.

Также по теме

«Если ничего не выиграл — закрой рот и работай»: Чудов о проблемах сборной России и работе с личными тренерами

Биатлонисты должны выполнять требования тренеров сборной, а не личных наставников. Об этом заявил многократный призёр чемпионатов мира...

— А каким образом мужская и женская команды могут работать по единой программе?

— Это как раз вообще не составляет проблемы. Программа — прежде всего одинаковая направленность нагрузок. А вот дозировка может быть разной.

— Я, честно говоря, удивилась, узнав, что вы со всей белорусской командой едете из Поклюки не домой, а на сборы в Рамзау. Почему отказались от отдыха?

— Потому что из-за коронавируса стало немножко трудно перемещаться из страны в страну. Вот мы и решили, что будет проще и правильнее оставаться в Европе и принимать участие в дальнейших соревнованиях, чем уезжать домой и потом возвращаться обратно. Для таких команд, как Австрия, Германия или Италия, поездка домой вообще не составляет проблемы, всё близко. Белоруссия хотя и расположена ближе к границе, чем Россия, но расстояние всё равно выходит достаточно приличным. Плюс сложная дорога, ненужная усталость, потеря нескольких дней в тренировочном процессе…

— Женскую сборную Белоруссии сейчас возглавляет австрийский специалист. Могли бы сравнить стиль его работы с тем, как вы сами работали в российской мужской команде под руководством Рикко Гросса?

— С Рикко Гроссом мы совместно шли к одной цели. В белорусской сборной я тренирую мужчин, а женская группа в этом году действовала по своему плану. Учебно-тренировочные сборы мы проводили вместе, даже на стрельбищах, бывало, пересекались. Но, откровенно говоря, я вообще не в курсе, что и как делали на тренировках наши девушки. У меня было столько своей работы, что не оставалось времени на то, чтобы интересоваться чужой.

— Но вы ведь наверняка анализируете то, что происходит в мировом биатлоне. У норвежцев чуть ли не каждый год появляются какие-то новые звёзды. Однако сложно ведь поверить, что у них в стране рождается больше талантливых спортсменов, нежели в России.

— Склонен с вами согласиться. Иметь такой большой ресурс и не вырастить четырёх-пяти элитных спортсменов — это, конечно, не совсем нормальная ситуация для нашей страны…

— Тогда в чём дело? В системе, попав в которую, человек теряет способность прогрессировать и показывать результат? Поправьте меня, если я не права, но ведь в циклических видах спорта по большому счёту давным-давно проработаны и изучены все механизмы. В той же самой стрельбе существует огромное количество всевозможных упражнений, которые точно так же известны нашим специалистам. Что, условно говоря, норвежцы делают иначе? Почему у них есть результат, а у нас его нет?   

— Мне кажется, здесь играет достаточно негативную роль большая доля ответственности у российской команды.

— Считаете, что она больше, чем у норвежской?

— Совершенно верно. В российском биатлоне у людей просто нет права на ошибку. После первой же осечки возникает огромное количество критических замечаний.

— Это вы сейчас говорите о тренерах или о спортсменах?

— И о тех, и о других. Давайте рассмотрим пример недавно прошедшего чемпионата мира. Светлана Миронова в первой же гонке, смешанной эстафете, «привозит» команде два штрафных круга, затем бежит шесть штрафных кругов в спринте, не попадает в гонку преследования. Не будь её личным тренером Михаил Шашилов (старший тренер женской сборной России. — RT), она могла бы вообще закончить на этом своё выступление на чемпионате. Правильно?

— Наверное, да.

— А здесь Света достаточно успешно выступает в индивидуальной гонке, занимает пятое место и попадает в масс-старт, где снова делает шесть промахов. Сколько негативных комментариев на неё вылилось по ходу чемпионата со стороны средств массовой информации, экспертов? Как с таким грузом ответственности показывать хороший результат?

— Знаете, у меня сложилось совершенно другое впечатление. Когда человек, провалив гонку, совершенно искренне говорит, что не видит смысла работать над стрельбой больше, чем работает, хочется спросить: «Девочка, ты ничего не перепутала? Ты понимаешь, где и зачем ты находишься?»

— У нас, биатлонистов, есть такая пословица: километры не деньги, могут оказаться лишними. Я не могу знать, какое количество стрелковой работы провела Миронова, да и вообще не собираюсь ни защищать её, ни ругать. Но считаю, что каждый спортсмен всегда должен иметь шанс исправить ошибку, если её допустил. А возможно, два или три шанса. Давайте для примера ещё раз вспомним Поклюку. Чемпион мира Эмильен Жаклен выигрывает пасьют с достаточно высокой скоростью и высоким качеством стрельбы. А в масс-старте на втором огневом рубеже не попадает ни одного выстрела, после чего демонстративно плохо бежит по дистанции. Если бы подобное сделал любой российский спортсмен, сколько бы на него обрушилось критики и замечаний? А в случае с Жакленом всё прошло вообще без эксцессов — в ровном, спокойном ключе.  

— Ну, знаете, если бы Саша Логинов выиграл бронзу и золото в спринте и гонке преследования, а потом прошёл бы масс-старт задом наперёд, ему никто бы слова не сказал.

— Сейчас это всего лишь предположение.