Афганский тупик
Современная история становится всё менее интересна, ибо всё чаще предсказуема.
8 сентября президент США Дональд Трамп сделал весьма громкое заявление о прекращении переговоров с «Талибаном»*, что нельзя было воспринимать иначе как нечто кратковременное, вызванное исключительно тактическими соображениями, а не базовой американской стратегией в Афганистане.
Трамп заявил о желании талибов «заключить сделку»
Это заявление сразу повлекло за собой и оставшиеся в тот период малозаметными в информационном пространстве стремительные визиты талибских делегаций в Москву, Тегеран и Пекин. Эта активность обозначала стремление «Талибана» сохранить свой международный статус самостоятельного политического игрока и вместе с тем намекала на вероятность определённого перехвата переговорной инициативы по мирному урегулированию в Афганистане тремя названными столицами. Впрочем, эта же активность стала и катализатором для американской стороны, активность российской, китайской и иранской дипломатии сузила рамки возможностей США и в данном случае дала понять Вашингтону, что пауза не может быть долгой.
Уже в конце сентября спецпредставитель Госдепартамента США по Афганистану Залмай Халилзад не только обсудил с дипломатами ряда стран тему возобновления переговорного процесса с талибами, но и успел встретиться с главным талибским переговорщиком муллой Абдулом Гани Барадаром в Исламабаде. Стороны обсудили меры по укреплению взаимного доверия, обмен заключёнными и снижение уровня насилия. Затем последовало ещё несколько подобных дискуссий, и уже в ноябре никто особо и не скрывал того факта, что переговоры США с «Талибаном» возобновились.
27 ноября этот факт подтвердил Дональд Трамп, а 28 ноября Трамп в обставленных секретностью условиях приземлился на базе американских ВВС в Баграме, успев поздравить военнослужащих с Днём благодарения и встретиться с действующим пока президентом Афганистана Ашрафом Гани. В сделанных заявлениях содержится не так много нового, разве что более оптимистично, нежели в ходе предыдущих раундов переговоров, прозвучала вероятность включения в переговорный процесс и афганского правительства.
Хотя в условиях электорального тупика, возникшего после прошедших президентских выборов 28 сентября, остаётся неясным, что именно это будет за правительство. В Кабуле уже обсуждается вероятность проведения второго тура выборов не ранее конца весны 2020 года. В этой ситуации подключение ныне действующей кабульской администрации к подписанию соглашения с «Талибаном» может оказаться успешным ходом для Вашингтона. Правомочность этой полулегитимной администрации в последующем всегда может быть подвергнута сомнению. Впрочем, как и соблюдение гипотетического пока соглашения со стороны «Талибана», отнюдь не являющегося централизованной структурой, способной безукоризненно действовать согласно директивам своих лидеров. Таким образом, роль Вашингтона как основного арбитра и модератора всего афганского политического процесса будет сохранена.
Тактику США в переговорном процессе с «Талибаном» нельзя рассматривать вне контекста стратегических целей и задач США в Афганистане, принимая на веру эмоциональную и порой звучащую вполне благородно риторику американского президента, имеющую, как и в данном случае, почти сиюминутное значение.
Эти цели и задачи заключаются как в поддержании определённого и поддающегося управлению из Вашингтона уровня нестабильности в Афганистане, так и в сохранении своего минимально необходимого военного присутствия в стране.
Первое из этих обстоятельств логично обеспечивает второе, что, в свою очередь, требует некой хотя бы формальной легитимизации. Формой легитимизации американского военного присутствия до 2014 года были резолюции Совета Безопасности ООН, затем — заключённое в 2014 году двустороннее соглашение между США и Афганистаном, которое должно было действовать до 2024 года. Тупиковое состояние внутриафганского политического процесса, включая и проблему «Талибана», рост активности других внешних акторов, задачи нового президентского электорального процесса в самих США — эти и ряд других факторов подталкивают администрацию Трампа к обновлению обстоятельств своего присутствия в ИРА и всей своей афганской политики. Подписанием соглашения с «Талибаном» обновляется форма, но отнюдь не содержание.
В МИД России прокомментировали визит Трампа в Афганистан
Абсолютные неопределённость и непредсказуемость собственно внутриполитических процессов делают долговременным фактом отсутствие полноценно легитимной власти. Это положение страны и в случае подписания соглашения с талибами создаёт возможности для поддержания, а, возможно, и роста нестабильности, что может способствовать и активности разнообразных террористических групп, неподконтрольных «Талибану». Что, в свою очередь, может быть преодолено лишь достижением договорённостей с последним, отменой прошедших выборов как таковых, формированием переходного правительства с участием талибов и формированием эффективных государственных институтов. Но это не единственное условие, необходимое для снижения уровня нестабильности и появления хотя бы в виде тенденций контуров мирного урегулирования.
Версии будущих соглашений рассматривают достижение договорённостей с талибской элитой — ни одна из известных деталей не содержит в себе какой-либо программы реинтеграции в афганское общество рядовых боевиков «Талибана». Тем более не рассматриваются возможные реакции афганского населения на возвращение в легитимное пространство страны нескольких десятков тысяч этих боевиков. Понятно, что самостоятельно наиболее успешны в этом случае будут талибские командиры в иерархии от среднего звена и выше, а значительная часть рядовых участников и командиров низшего звена окажутся невостребованными в мирной жизни.
Они способны оказаться чрезвычайно серьёзным мобилизационным ресурсом для неподконтрольных центральным органам «Талибана» террористических группировок, включая и имеющие международное, неафганское происхождение. Тем более что этим группировкам отсутствие финансирования не грозит: ряд стран, формально являющихся в разной степени союзниками США (например, Саудовская Аравия, Катар или Пакистан), имеют свои, отличные от Вашингтона интересы в Афганистане. Свои интересы имеют и транснациональные криминальные (например, связанные с наркопроизводством) структуры.
В результате говорить о реальной эффективности возобновлённого США переговорного процесса с «Талибаном», даже в случае подписания некоего соглашения, вряд ли придётся. Впрочем, возможно, конечная цель американской политики и состоит лишь в переформатировании политических сил Афганистана, а не в достижении мира. И это — в жанре оценок реальной, а не публичной и декоративной политики — было давно предсказуемо.
* «Талибан» — организация признана террористической по решению Верховного суда РФ от 14.02.2003.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
