Фронтовикам тут не место
Существует расхожая мысль: новую русскую культуру создадут ветераны СВО.
Сегодня с утра я в очередной раз прочитал об этом в блоге Модеста Колерова.
«Новая русская культура будет создана нашими воинами после победы в нашей освободительной войне. Их призвание — не только победить внешнего и внутреннего врага, но и родить новую Россию» — так он написал.
«Цели ударов достигнуты»: Минобороны РФ заявило о поражении объектов военного управления и системы энергетики Украины
Модест Колеров — крупный мыслитель, но в данном случае, слишком сокращая свою в целом правильную мысль, поддерживает общее заблуждение.
Да, наша современная культура в России пронизана не просто западничеством и либерализмом, но подражательством, колониальным чувством, а самое главное — тайной враждебностью по отношению к русскому народу и уж точно к русской армии.
Но создадут ли новую культуру вернувшиеся с фронта солдаты и офицеры?
Сразу скажу, простите за резкость: не создадут.
Если всё останется как есть, если все институции пребудут на своих местах, никто никакой новой культуры не создаст.
Говорить так — то же самое, что написать: «Воины придут и построят космический корабль, потому что они хорошие мужики, и все мы улетим на Марс».
Вот Модест Колеров — историк и даже философ. Сможет ли он всерьёз сказать, что вернувшиеся воины создадут новую историческую науку и философию? Нет, он так не скажет — он знает, что этому учиться надо целую жизнь.
Вот у нас есть скрипач-виртуоз Пётр Лундстрем и всемирно известная пианистка Валентина Лисица, постоянно выступающие в зоне СВО. У нас есть скрипач мирового уровня, исследователь средневековой русской музыки Андрей Решетин, ушедший на фронт добровольцем. Все они любят и поддерживают свою армию, но они, увы, чужие в своей музыкальной среде. Но им и в голову не придёт сказать: «Вот закончится СВО — и воины создадут новую симфоническую музыку и составят новые знаменитые оркестры, станут виртуозами и прославят Отечество».
Чтобы писать музыку и стихи, чтобы снимать кино и создавать философию новых времён, надо учиться этому. У воинов другая профессия. Они учились на воинов. Мобилизованные учились на свои гражданские профессии, а не на философов, артистов, музыкантов.
Вот смотрите, простейший пример: восемь лет воевали ополченцы, но ни одного поэта из их числа так и не вышло.
Вернее, так: из числа ополченцев явился замечательный поэт Григорий Егоркин, а из числа военкоров — великолепный поэт Семён Пегов. Но это потому, что Егоркин на самом деле — профессиональный драматург, пошедший в ополчение, а Пегов — профессиональный журналист. У них имелись базовые филологические навыки!
И они с этими навыками остались единичными примерами — во-первых, не показательными, а во-вторых, никак не повлиявшими, увы, на общую ситуацию в литературе, где по-прежнему правят бал тотальные пацифисты.
Вы скажете: «А как же проза Великой Отечественной?»
А вот я расскажу сейчас про офицеров Отечественной, написавших великую «лейтенантскую прозу».
Юрий Бондарев: окончил Литературный институт (1945—1951) и только тогда начал писать. Григорий Бакланов? В 1951 году окончил Лит. Виктор Астафьев? В 1959—1961-м учился на Высших литературных курсах в Москве. Виктор Курочкин? Окончил в 1959 году заочное отделение Литературного института.
Фронтовые поэты? Константин Симонов и Евгений Долматовский окончили Литературный институт ещё до войны. Десантник Константин Ваншенкин в 1953 году окончил Лит. Артиллерист Евгений Винокуров — тот самый, что написал стихи про Серёжку с Малой Бронной и Витьку с Моховой, — в 1951 году окончил тот же Литинститут.
А музыку к этой песне написал другой фронтовик — Андрей Эшпай.
Но музыку он написал не потому, что ушёл добровольцем на войну и смело воевал, а потому, что после того, как 9 мая встретил в Берлине, отправился учиться на композитора и в 1953 году окончил Московскую консерваторию по классу композиции. А другой фронтовик, Ян Френкель, получивший тяжёлое ранение в 1942 году и после войны написавший музыку к великой песне «Журавли», Киевскую консерваторию окончил ещё в 1941 году.
Не стану далее множить эти бесконечные примеры, но лишь скажу: та великая культура была создана профессионалами высочайшего уровня. Либо композиторы, музыканты, поэты, уже имея образование, шли на фронт, либо в обязательном порядке учились после фронта — в том числе киноискусству, живописи, философии, литературе.
Это была гигантская система, которую начал создавать ещё Ленин, а Сталин сделал её невероятно разветвлённой, действенной, пронизывающей всё общество.
У нас нынче ситуация радикально иная.
Во-первых, художники и поэты на фронт не идут ни в каком качестве — даже волонтёрами.
Во-вторых, Министерство обороны не создаёт артистических бригад — им почему-то не надо.
В-третьих, у нас нет системы литературных военкоров при Министерстве обороны — подобной той, что создал Сталин, приписав практически весь Союз писателей к военным печатным изданиям, дав литераторам воинские звания и получив в итоге целый пласт блистательных военных корреспондентов, прошедших всю Отечественную.
Наконец, вы что, всерьёз можете предположить, что тысячи ветеранов пойдут после войны учиться на поэтов и живописцев?
Нет, конечно.
В России не очень ясно, как на это жить и кому это нужно вообще.
Но самое главное — эти институции контролируются совсем другими людьми. Которые, как правило, в гробу видали все эти КТО и СВО.
В Госдуме предложили пересмотреть механизмы формирования экспертных советов Фонда кино и «Большой книги»
Я всё представляю себе, как ветеран этой войны явится в Союз, скажем, кинематографистов или, например, Союз журналистов и попросит: «Научите меня».
Для начала — не явится. А если явится — на него там посмотрят из-под лохматых бровей таким взглядом, что он предпочтёт ещё раз Мариуполь взять, но не иметь больше с этими людьми дела никогда.
Мне сейчас скажут: «Надо перетрясти эти институции и посадить там других людей».
Ну так перетрясите.
Скажу вам по секрету: это называется культурная революция. Никто не будет её делать.
Вы скажете: «Что-то слишком пессимистично ты расписал всё».
Да ну, это объективная картина.
Помните, у нас была война на Северном Кавказе? Восемь лет длилась. Через эту войну прошли сотни тысяч людей.
И что, они создали новую культуру? Новую живопись, новую поэзию, новое кино?
Нет, пока они там воевали, тут резвилась и усиливалась либеральная и массовая культура — все эти смехачи и хохмачи.
А ветераны — они вернулись с фронта и разошлись по домам. А не по Литературным институтам и консерваториям.
Поэтому песню про Серёжку с Малой Бронной и песню про журавлей нам никто не написал.
И если мы всё тут не изменим — не напишет. Не обнадёживайте себя.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.