— С начала марта мы наблюдаем крупнейший за последние годы обвал мировых цен на нефть. На днях стоимость сырья Brent впервые за 17 лет опускалась ниже $25 за баррель, после чего несколько восстановилась и сейчас находится вблизи $30. Ожидаете ли вы новой волны снижения цен в ближайшее время?
— Боюсь, что падение цен может продолжиться и продлиться довольно долго. Всё будет зависеть от ситуации на рынке. Мы видим, что эпидемия коронавируса снижает глобальное потребление и, в частности, бьёт по спросу на энергоносители. Кроме того, давление на цены оказывают действия Саудовской Аравии, которая пытается отбить себе долю рынка, особенно в Азии.
Текущее положение дел вряд ли изменится в обозримом будущем, и нам, вероятно, придётся привыкнуть в предстоящие месяцы к ценам $20—25 за баррель, так как экономическая ситуация в мире остаётся удручающей.
— Как вы считаете, почему в условиях падения спроса из-за коронавируса участники соглашения ОПЕК+ не смогли договориться о сокращении добычи нефти и решили отказаться от договоренности?
— Очевидно, что многие страны не имеют общего мнения по объёмам добычи нефти. При этом Саудовская Аравия заинтересована в наращивании влияния на глобальном рынке и начала предоставлять скидки покупателям сырья. Саудиты уже не в первый раз предпринимают такую попытку, но думаю, что, как и раньше, у них вряд ли что-то получится.
— Текущую ситуацию многие эксперты описывают как начало ценовых войн на мировом рынке нефти. Насколько это действительно так?
— Да, это вполне очевидно. Особенно речь идёт о наметившемся противостоянии России и Саудовской Аравии. Не стоит торопиться с оценками, но я бы сказал, что для России ситуация относительно благоприятна. Не совсем понятно, почему саудиты так хотят вести эту войну цен на нефть, ведь, в сущности, они не могут себе этого позволить.
Сравним один параметр: порог бездефицитного бюджета для Саудовской Аравии составляет около $83 за баррель, а для России — порядка $49 долларов. Таким образом, очевидно, что Москва сможет гораздо дольше терпеть очень низкие цены на нефть. В целом же на фоне относительно хорошей макроэкономической ситуации Россия больше всех выиграет от этой войны экспортёров.
— Какие ещё страны может затронуть наметившаяся ценовая война производителей нефти?
— Одной из пострадавших стран может стать Венесуэла. Столь низкие цены могут обернуться катастрофой для латиноамериканской страны.
Негативные последствия затронут и США, особенно производителей сланцевой нефти. Для большинства американских сланцевых компаний производство становится убыточным при ценах на нефть ниже $50 за баррель. Так что положение на энергетическом рынке Штатов уже сейчас довольно сложное, и, вероятно, в ближайшее время в отрасли начнут происходить банкротства.
— В 2019 году Saxo Bank в своём рейтинге «шокирующих прогнозов» допускал рост цен на нефть до $90 за баррель. Понятно, что прогноз был сделан ещё до начала пандемии коронавируса и распада сделки ОПЕК+, но всё же, как вы считаете, сможем ли мы увидеть такой уровень цен в ближайшие годы?
— Думаю, нет. И дело не только в начале ценовых войн, а именно в отсутствии спроса. Посмотрим, например, на то, что сейчас происходит в Азии, и особенно в Китае, — потребление энергосырья опустилось на чрезвычайно низкий уровень. Именно поэтому, как я уже сказал, цены будут оставаться под давлением весьма продолжительное время. По итогам 2020 года котировки будут вблизи $25—30 за баррель.
— На фоне обвала нефтяных цен заметно начала слабеть и российская валюта. Так, курс доллара в моменте поднимался выше 80 рублей. Как вы оцениваете состояние финансовой системы России в текущих условиях? Какой прогноз вы можете дать по курсу рубля до конца 2020 года?
— Российская финансовая система сейчас в значительно лучшей форме, чем несколько лет назад. Во многом это именно заслуга Центрального банка. Конечно, нужно ещё приложить немало усилий, чтобы, например, справиться с проблемой невозвратных кредитов, которыми отягощены многие банки. В стране очень большой избыток мелких банков, но в целом я бы сказал, что дело идёт в правильном направлении.
Что касается рубля, несмотря на наблюдаемую волатильность, мы не ожидаем значительного ослабления российской валюты. По нашей оценке, в ближайшее время рубль будет куда стабильнее других валют развивающихся рынков. В этом отношении ЦБ проделал очень хорошую работу.
Конечно, дальнейшая динамика курса во многом будет зависеть от мировой экономической ситуации. Но полагаем, что до конца года Центробанку удастся удержать курс доллара в диапазоне 75—80 рублей.
— На фоне пандемии коронавируса и обвала нефтяных цен многие эксперты прогнозируют наступление нового мирового экономического кризиса в 2020 году. Насколько это действительно вероятно?
— Я твёрдо убеждён, что темпы роста мирового ВВП уже опустились ниже 2,5% на фоне того, что глобальное производство испытывает самое мощное падение со времён 2008—2009 годов.
Впрочем, мы в Saxo Bank пока не ожидаем наступления глобального экономического спада, но полагаем, что в первой половине 2020 года через рецессию пройдут многие страны. Особенно это касается государств Евросоюза.
В первые недели распространения коронавируса в Европе власти, похоже, не до конца осознавали масштаб возможных последствий. И только сейчас пришло осознание того, что нужно вводить карантин в ряде местностей, начинать масштабную финансовую помощь компаниям.
В ближайшее время можно ожидать значительного расширения мер фискального стимулирования — либо во всём ЕС, либо как минимум на уровне стран. Если прямо сейчас не выложить на стол большую массу денег, то для начала позитивного воздействия на экономическую активность потребуется долгое время.
— Если говорить не только о Европе, но и в целом о мире, какие конкретно государства могут однозначно столкнуться с рецессией в 2020 году?
— Уже сейчас мы видим страны, в которых рецессия практически неизбежна. Это, конечно, Италия, может быть, также Канада и Австралия. Очевидно, что много случаев рецессии будет в Азии. В целом все государства еврозоны могут войти в рецессию уже в этом году. В этом случае неизбежно ухудшится и экономическая ситуация в США. Но я бы сказал, что пока рано оценивать экономические последствия коронавируса.