«Со мной обращаются как с террористом»: Александр Винник в годовщину приговора рассказал RT о своём заключении

Россиянина Александра Винника задержали по запросу США в Греции летом 2017 года, когда он был в отпуске со своей семьёй. Американские власти обвинили его в отмывании денег и махинациях с криптовалютой, а также потребовали экстрадиции. Позднее запросы о выдаче Винника поступили также от России и Франции.

Также по теме

Отбытый срок засчитают: парижский суд приговорил россиянина Винника к пяти годам тюрьмы

Суд в Париже приговорил к пяти годам тюрьмы россиянина Александра Винника, которого задержали в Греции по запросу США в 2017 году....

В России Винника заподозрили в хищении 600 тыс. рублей, а также в мошенничестве в сфере компьютерной информации на сумму 750 млн рублей.

Французские власти обвинили программиста в отмывании денежных средств, вымогательстве и мошенничестве на территории страны в составе преступной группировки в 2016—2018 годах.

Сам Винник настаивал на экстрадиции в Россию и называл себя политическим заключённым. Он объявил голодовку и требовал справедливого рассмотрения всех обстоятельств его дела. В январе 2020 года Александра Винника перевезли из Греции во Францию, а 7 декабря прошлого года ему вынесли приговор — пять лет заключения. При этом три с половиной года, проведённые россиянином в греческой и французской тюрьмах, также были учтены.

Защита россиянина дважды подавала апелляцию на приговор в суды разных инстанций. Сейчас Виннику грозит экстрадиция в Грецию с последующей выдачей США. Судебное заседание по этому вопросу назначено на весну 2022 года.

В прошлом году во время оглашения приговора съёмочная группа RT вместе с Марией Бутиной записала для проекта «Своих не бросаем» первое эксклюзивное интервью с матерью Винника. Женщина рассказала, что, пока её сын находится в тюрьме, его жена скончалась от опухоли головного мозга.

Вера Винник обратилась к президенту России Владимиру Путину с просьбой защитить её сына.

RT попросил ответить на вопросы самого Александра, который сейчас находится во французской тюрьме.

— Как ваше состояние и самочувствие?

— У меня очень плохое психическое состояние, меня морально уничтожили. Я чувствую, что начинаю терять память. Очень скучаю по своим детям.

— Чем вы занимаетесь в тюрьме?

— Я читаю книги, смотрю телевизор, пытаюсь написать книгу. Периодически гуляю по тюремному двору, где вижу небо только через ворота и между четырьмя бетонными стенами. Я чувствую себя изолированным и очень одиноким. Бывают моменты полного отчаяния.

— Какие сейчас условия содержания?

• AP
• © Petros Giannakouris

— Со мной обращаются как с террористом. Я сижу в одиночной камере, в полной изоляции. Я лишён социальных контактов и не могу ни с кем разговаривать. Меня постоянно обыскивают, когда я выхожу или захожу в камеру, — это очень унизительно.

Я просыпаюсь три или четыре раза за ночь, потому что тюремные охранники включают свет в камере. В этот момент я должен в качестве ответа подать им знак, иначе они могут войти и начать меня трясти, чтобы, по их словам, посмотреть, жив ли я.

Так не обращаются даже с осуждённым за тяжкие преступления, а меня обвиняют в компьютерном преступлении — и моя виновность не доказана.

— Как часто вы общаетесь со своей семьёй? Вы разговариваете со своими детьми? О чём они спрашивают больше всего?

— Время от времени я действительно общаюсь со своими детьми. Моя мама присылает мне деньги, чтобы я мог пользоваться тюремным телефоном.

Дети каждый раз спрашивают, когда я вернусь домой. И каждый раз в этот момент у меня на глазах слёзы оттого, что я не могу сказать им правду.

Поэтому я отвечаю, что не знаю, чтобы они сохранили надежду.

— Как вы думаете, почему вам пришлось пройти такое испытание? 

— Я чувствую себя жертвой, побочной жертвой политических отношений Соединённых Штатов и России. Я простой человек, который расплачивается за это своей жизнью, жизнью своей жены и детей. Я не заслужил такой участи. Я не виновен и до сих пор не понимаю, почему меня не оправдали при отсутствии доказательств в суде. Им не важны доказательства невиновности, их не волнуют двое маленьких детей, оставшихся без родителей, потому что они ведь тоже русские.

— Кто виноват в том, что вы в тюрьме?

— Если бы в это дело не вмешивалась политика и если бы Европа была действительно независимой и суверенной, то меня бы оправдали, я был бы уже на свободе и давно бы вернулся домой, к своим детям.