«Украина уже разучилась понимать Донбасс»: Пушилин об убийстве Захарченко, ситуации в ДНР и минском процессе
Пушилин об убийстве Захарченко, ситуации в ДНР и минском процессе
- Денис Пушилин
- © Наталья Селивёрстова / РИА Новости
— Начнём с недавних трагических событий — смерти главы ДНР Александра Владимировича Захарченко. Что на данный момент известно, что можно сказать по поводу следствия?
— Начнём с того, что это не просто смерть. Это теракт, это убийство, это акт агрессии. Уже можно говорить — и данные следствия именно на это указывают, — что это Украина, это определённая спецслужба, которая подконтрольна чуть ли не президенту Украины. Это действительно печально. Потому что мы видим в европейской прессе, в европейских СМИ, что он (президент Украины Пётр Порошенко. — RT) чуть ли не президент мира, привержен Минским соглашениям и прочее. По факту мы видим реальные поступки, реальные дела и реальное «желание» мира.
Ещё известно, что это высокопрофессиональная работа. Это устройство, которое было заложено, проблематично было запустить именно в нужный момент. Не исключено, что здесь работали профессионалы самого высокого уровня.
«Его ликвидировали наши спецслужбы»: депутат Рады призвал Украину признаться в убийстве Захарченко
— Осуждение этого теракта пришло только из Российской Федерации. Все остальные — ну, так скажем, люди из мирового сообщества, из других стран — промолчали. Представители ОБСЕ (Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. — RT) тоже вроде бы пока не высказались. Как вы к этому относитесь?
— Более того, это произошло буквально метрах в 200 от гостиницы, где проживает сама ОБСЕ, и они уж точно слышали и видели всё, что происходило после. Но, увы, мы с 2014 года привыкли к двойным стандартам. Для нас было, конечно, непонятно, почему по нам работает всё вооружение Украины, почему используются самолёты, почему используется тяжёлая техника — «Ураганы», «Смерчи», «Грады», — а западные СМИ молчат, как будто ничего не происходит.
Мы, даже будучи врагами, себе не позволяем таких поступков. Когда мы предлагаем почтить память человека, которого убили, минутой молчания, это абсолютно нормально. Но ОБСЕ просто делает половинчатый жест. Они молчат эту минуту, но сидя, не вставая. Почему так происходит? Почему, когда сотрудник СММ (Специальной мониторинговой миссии. — RT) ОБСЕ погиб в районе Луганска, у нас даже не возникло сомнений, когда то же самое предложила сама ОБСЕ — почтить минутой молчания? Конечно же, мы встали. Ни у кого даже мысли не возникало саботировать или ещё что-то делать.
Почему в отношении Донбасса это считается нормальным?
— А я прав в суждении, что Александр Захарченко воспринимался как препятствие росту проукраинских сил здесь, в Донбассе? Насколько велики шансы проукраинских сил влиться в политический процесс здесь?
— Вы знаете, как Захарченко, так и абсолютное большинство людей здесь — абсолютное, я подчёркиваю, — являются антипроукраинскими представителями. Я вам скажу, что шансы изменить ситуацию сейчас практически равны или приближаются к нулю. И здесь речь может идти уже, наверное, о примирении, которое будет длиться десятилетиями. Не раньше. Слишком много крови между нами.
— А война уже идёт дольше, чем Великая Отечественная, получается.
— Совершенно верно.
— Многие говорят, что сейчас для ДНР существует четыре варианта. Это полная независимость, это широкая автономия в составе Украины, это вернуть всё как было, либо какой-то четвёртый, совершенно иной вариант. Как вы считаете, можно сейчас вывести какую-то формулу?
— Знаете, формулу вывести невозможно. Во-первых, сейчас на Украине стоит вопрос, продлевать ли закон о действии особого статуса или нет. Мы уже неоднократно заявляли — и мы солидарны здесь с ЛНР, — если этот закон не будет продлён, тогда, по сути, это выбивает всю основу из-под Минских соглашений. О чём тогда разговаривать, какие элементы можно обсуждать?
Сейчас мяч на стороне Украины. Но я сам участник переговоров. Мне всё труднее и труднее становится. Мы говорим уже на разных языках. И это не русский и украинский — это вроде как два русских, но абсолютно разных. Мы говорим о мире, мы говорим о том, что ситуацию нужно менять, исходя из интересов граждан. Это всё звучит. Но доходит всё это до угроз. Всё это, наверное, и определяет подвешенное состояние, которое длится уже, увы, не первый год.
— Организаторы взрыва, в результате которого погиб Захарченко, насколько я понимаю, надеялись на то, что наступит хаос, неразбериха. Но этого, мы видим, не произошло, да?
— Более того, конечно, задача подобных действий — это дестабилизация ситуации. Это, по сути, военное столкновение и это срыв Минских соглашений, что Украине, в принципе, выгодно. Но Украина настолько уже разучилась понимать Донбасс, что она получила обратный эффект. Произошло сплочение вокруг лидера Донбасса даже после его смерти.
— Насколько я понимаю, широкие массы людей знакомы с вами не так хорошо, как с погибшим главой ДНР. Какого курса вы собираетесь придерживаться?
«Продолжить курс Захарченко»: в ДНР назначен новый врио главы республики
— Курс уже определён. Этот курс выбран Александром Владимировичем, он поддержан нашим народом. Он соответствует интересам наших граждан, соответственно, этот курс будет продолжен. Тесное взаимодействие с командой — это всё есть, это никуда не делось. Я тоже часть команды. И здесь желания, которые были и которые должны быть реализованы, — они просты, но в нынешней ситуации не очень быстро исполнимы. Речь идёт о повышении социального уровня жизни наших граждан. Опять же, из-за Украины, из-за экономической блокады, непризнанности документов и прочего люди испытывают дополнительные трудности. Получается, нарушаются их права. Да, Запад молчит. Но мы можем сделать многое. Да, трудно, да, ряд препятствий стоит. Но это всё нам по плечу. Мы общаемся и видим, что самая большая проблема у людей — это усталость.
— Расскажите, чем вы занимались в период самых активных боевых действий.
— Тут всё просто. Я как раз из 14-го года. Мы с моими соратниками, естественно, не могли смириться с тем, что произошёл государственный переворот и этот переворот доходит уже до Донецка. Те власти, которые стояли тогда у руля, по сути, были готовы подчиниться Киеву, подчиниться незаконному, по нашему мнению, правительству, принять те условия. Я говорю о языке, я говорю о героизации Бандеры, Шухевича и прочей нечисти. Естественно, это было неприемлемо для нас, для абсолютного большинства. И, конечно же, мы с моими соратниками были одними из первых на баррикадах. Другого пути мы выбрать просто не могли. Нам в первую очередь было бы стыдно перед нашими предками. Наверное, очень долго искать семью, которой не коснулась Великая Отечественная война. Так вот, нам было бы стыдно перед ними.
— Ещё свежи воспоминания о том, каким был Захарченко. Многие называли его Батей. Он и на передовую приезжал, и с народом очень часто общался. Вы собираетесь делать что-то подобное?
— У нас так получается, что, с одной стороны, мы воюющие, с другой стороны, огромное количество людей у нас находятся в режиме реального мирного времени. Нужно уделять много внимания и одному, и другому. Потому что если не уделять внимание военной составляющей, то нас просто уничтожат. И у меня есть уже примерный план деятельности в этом направлении. Опять же, мы не можем забывать о людях, об их простых желаниях. Они хотят, чтобы социальная ответственность государства — она выполнялась. То есть работали школы, больницы, институты, транспорт, коммунальные службы работали в полном объёме. Безусловно, как Александр Владимирович, я ни одно из этих направлений не обойду своим вниманием.
— На чём вообще основывается экономика ДНР?
— Донбасс всегда был промышленным краем. Удалось (добиться. — RT) — и это большое достижение в первую очередь Александра Владимировича, — что все предприятия работают. Это было непросто. Здесь я настроен оптимистично. Потому что медленно, но выходим на нужный объём. Соответственно, это налоги, это рабочие места. Зачастую это предприятия градообразующие. Была проведена ревизия. Произошла некоторая реструктуризация шахт, которые были дотационными. Но угледобывающая отрасль — она продолжает всё равно набирать обороты. И, конечно же, не стоит забывать про сельское хозяйство. Сейчас с Министерством агропромышленной политики мы будем внедрять план развития. Это тоже задача.
— А государственная гуманитарная помощь, которая поступает из Российской Федерации, покрывает все потребности жителей?
— Критическая гуманитарная ситуация была в 2014 году. И тогда действительно Кремль спасал нам жизнь. Сейчас уже гуманитарная помощь направлена на улучшение, на ремонт, на медицину. И здесь поддержка России для нас важна. Опять же, Донбасс никогда не был иждивенцем. Наши граждане себя в этой роли не представляют. Самый пик проблем прошёл, мы хотим работать. Дайте работать — и мы ситуацию исправим, мы сможем даже другим регионам помогать. Так это было и когда Украина была нормальной, и так, я уверен, это будет и дальше.
— Сейчас говорят, что 14 сентября будет очередное наступление ВСУ. Насколько серьёзно стоит относиться к таким заявлениям?
«Число жертв будет исчисляться сотнями, если не тысячами»: в ДНР сообщили о плане возможного наступления ВСУ в Донбассе
— Если мы вспомним совсем недавний повод для агрессии Украины, это чемпионат мира в России и, естественно, возможность испортить, подпортить и просто напакостить, — Украина не могла позволить себе не попытаться это сделать. Естественно, велась подготовка очень серьёзной провокации. Мы эту информацию выдали. И, конечно же, здесь решающим уже фактором было заявление президента Российской Федерации, когда он сказал: не надо, не стоит, потеряете государственность. Это сработало. И это заставило Украину ничего не делать. Сейчас мы информацию выдаём в паблик (публичную сферу. — RT), и у Украины не очень большой выбор остаётся: или же следовать своим ранее установленным планам и задачам, или же как-то что-то менять. Но я настроен опять оптимистично, что наш механизм рабочий. Это не значит, что нужно просто расслабиться и думать, что ничего не будет. Нет, Украина коварна, Украина управляется извне — мы все это знаем. И какие поступят ей команды, как это всё будет реализовываться — никто не знает. Поэтому здесь нужно быть готовым ко всему. Но, опять же, не только 14-го числа, а буквально каждый день.
— Как вы думаете, ополчение будет мстить за смерть Захарченко?
— Вы знаете, у каждого жителя республики после этого события эмоциональное состояние, конечно же, было на самом высоком уровне. Но давайте смотреть здесь более прагматично. Естественно, мы это не оставим без ответа. Какой это ответ будет, какой это будет период времени и насколько он будет болезненным для Украины — узнаем позже. Но то, что без ответа это не останется, — однозначно.
— Я разговариваю с разными людьми на Украине. И, так скажем, адекватных там больше, чем тех, кто хочет «москаляку на гiляку». Будете ли общаться с такими людьми?
— Там есть здравые люди, есть здравые идеи, есть здравые проекты. Я общаюсь с такими людьми. Я не думаю, что мне нужно прекратить с ними общаться. У них нет сейчас должной поддержки из-за страха — не из-за того, что люди не хотели бы поддержать. Потому что репрессивная машина — она всё же развёрнута на полную мощность. С одной стороны, это меньшинство радикальное. Но оно, это меньшинство, сейчас у власти. При поддержке Запада, опять же. И тут уже использованы все возможности госуправления, админресурса.
Репрессивная машина — с помощью СБУ, других органов — была развёрнута очень серьёзная. Сейчас мир на Украине — это не тот лозунг, с которым можно идти на выборы.
— Что с Минском? Процесс будет продолжаться в ближайшее время? Дмитрий Песков говорил, что в нормандском формате разговаривать больше не о чем и не с кем. Но, что касается Минска, планируется ли следующая встреча?
— Сама минская площадка нам интересна, потому что мы слышны с этой площадки. То, что Украина ничего не делает, — это как раз и говорит о том, что они не хотят на данном этапе мирного урегулирования. О чём говорит Песков? Он говорит, что не о чем сейчас разговаривать. Потому что то, что говорили на прошлом нормандском формате, не реализовано. Не реализовано в минском формате, не реализовано контактной группой по политическим вопросам. Не реализована подгруппа по безопасности, там, где речь идёт о станице Луганской. Соответственно, о чём разговаривать? Вот, договорились это всё сделать — не сделали. Они даже не осудили убийство подписанта Минских соглашений.
Полную версию интервью смотрите на сайте RTД.
