«Цифра 50 в голове не укладывается»: Саутин — о знаковом юбилее, характере Стародубцевой и драке в 1991-м

Его спортивная жизнь необычайно кинематографична, и я на самом деле не понимаю, почему по этому сюжету до сих пор не снят полнометражный фильм. Пять Олимпиад за плечами, и все с медалями. Два олимпийских золота, пять побед на мировых первенствах, 11 — на европейских. Долгое время было принято говорить, что лучше него в прыжках в воду только четырёхкратный олимпийский чемпион Грег Луганис, но карьера американца пришлась на куда более благоприятные с точки зрения спорта времена, тогда как Саутин мог не дожить даже до своей первой Олимпиады в прямом смысле слова: в 1991-м, уже будучи чемпионом континента, получил несколько ножевых ранений в уличной потасовке.

— Три года назад вы сказали: «Сейчас я свободный человек, у меня большая семья, своя школа прыжков в воду, где тренируются мои дети. И, знаете, я счастлив». Что изменилось с тех пор?

— Старший сын выполнил норматив мастера спорта. Сейчас готовится к областным соревнованиям, надеюсь, отберётся на апрельское первенство России и поедем с ним в Калугу. Ещё одно приятное событие — 14 февраля наш воронежский губернатор Александр Гусев подписал договор о передаче в собственность участка земли, где будет построен бассейн для прыжков в воду.

Также по теме

«Ничего особенного не нужно делать»: Шлейхер — о «тупости» вышки, нехватке жёсткости при входах в воду и съёмках в кино

Набирать на вышке высокие суммы баллов, которые позволили бы бороться за медали на международном уровне, не позволяют травмированные...

— Знаю, как долго вы ждали этого дня. Неужели всё-таки лёд тронулся?

— Да. В этом году будет готов проект. Мы планируем сделать чашу для прыжков в воду 25 на 25, чтобы можно было с одной стороны поставить трамплины, а с другой — вышки, плюс спортивный зал, к которому в перспективе можно было бы присоединить залы для гимнастики, прыжков на батуте и фехтования. Сроки строительства тоже определены: к 2027 году объект должны возвести.

— В те годы, когда выступали вы, считалось, что воронежские прыжки в воду держатся на Саутине и его тренере Татьяне Стародубцевой, которая ушла из жизни 12 лет назад. На ком они держатся сейчас?

— Это Геннадий Стародубцев, Николай Дрожжин (чемпион Европы 1985 года в прыжках с трамплина. — RT). Ведущий, так сказать, тренерский состав. Но вопрос хороший. Молодые специалисты не слишком стремятся в тренерскую профессию при нынешних зарплатах. Особенно в регионах.

— При этом сами вы возглавляете Воронежскую федерацию прыжков в воду.

— Дома в организационном плане вообще всё на мне держится. Мы проводим у себя два всероссийских турнира, помимо этого, школа помогает с проведением областных стартов, за что большое спасибо нашему директору Вячеславу Новичихину. Проведение соревнований тянет за собой целый пласт дополнительных забот: от скорой помощи и охраны до размещения команд, организации тренировок, экипировки и изготовления сувенирной продукции. По отдельности это всё вроде бы мелочи, но заниматься всем этим иногда приходится с утра и до вечера.

— У кого тренируются ваши дети?

— Иван — у Николая Дрожжина. Матвей, поскольку ещё маленький, — у его супруги Елены.

— Вас можно назвать рекордсменом не только по количеству титулов и лет, проведённых в сборной команде, но и по количеству травм. В том числе очень тяжёлых. Человек с таким «багажом», казалось бы, должен всячески оберегать собственных детей от подобного пути.

— Признаюсь, сам после каждого олимпийского сезона думал о том, чтобы закончить с прыжками в воду и никогда больше их не видеть.

Сколько раз говорил, что заканчиваю, что сил нет терпеть. Но проходило какое-то время, снова возвращался в бассейн. Ну а потом, когда уже появились дети, привёл их в бассейн только с одной мыслью — чтобы они научились плавать. Ну и чтобы заняты были, не болтались без дела. А они захотели учиться и прыгать тоже.

— Вашему старшему сыну сейчас 16, а сами вы в этом возрасте уже были мастером спорта международного класса.

— Да. Прыгал в основном с вышки в те времена. Сыновья в большей степени специализируются на прыжках с трамплина. Возможно, к лучшему.

— Не так давно один из ведущих российских трамплинистов Никита Шлейхер сказал, что вышка вообще не требует от спортсмена каких-то особенных умений.

— Понятно, почему так сказал: на вышку не надо наскакивать, как на трамплин. А наскок у трамплинистов — это, считайте, основная составляющая прыжка. Которая даже у наших звёзд не всегда хорошо получается.

• © Из личного архива Дмитрия Саутина

— Так и у вас не всегда выходило.

— Правильно. Поэтому я всегда и говорил, что трамплин — снаряд непредсказуемый, где успех прыжка зависит от умения спортсмена обращаться с доской. В принципе, Шлейхер в чём-то прав, вышка проста: подошёл к краю, оттолкнулся, прыгнул. Ну сделал, пока летел, три с половиной оборота, поставил вход в воду. Поэтому сам я и начинал с вышки. Возможно, моему тренеру этот снаряд был гораздо понятнее — сама-то она пришла в прыжки в воду из гимнастики.

— Сложность ваших прыжков — её заслуга?

— Сначала нет. Когда Стародубцева ждала ребёнка и уже ушла в декрет, она передала меня Татьяне Фильцовой — опытному специалисту, у которой в своё время прыгал Дрожжин. Она почему-то считала, что я должен собрать прыжки в два с половиной оборота из разных классов с пяти метров.

Также по теме

«Олимпиада — это как цель жизни»: Кузина — о готовности прыгать до 2032-го, сложностях трамплина и секретах китаянок

Несмотря на отстранение от международных турниров, нужно быть готовыми в любой момент достойно выступить в случае возвращения, заявила...

— Понятно почему: тренеры прежнего поколения считали, что не следует отправлять ребёнка на большую высоту, пока не окрепли кости и суставы.

— Ну вот Фильцова уже тогда мне и твердила, что эти самые прыжки — хорошая подготовка к тому, чтобы в дальнейшем начать крутить три с половиной оборота с «десятки». Почему-то я это запомнил. Правда, когда Стародубцева вернулась в бассейн через три месяца после родов, она довольно жёстко сказала: «Не надо никуда торопиться со сложностью, ещё успеем».

— Двукратный олимпийский чемпион Денис Панкратов как-то признался, что если бы не спорт, то он — парень из волгоградских дворов — сейчас вряд ли был бы жив. В лучшем случае сидел бы в тюрьме.

— А мы все в этом плане похожи, дети 1980-х…

— Вы наверняка ведь уже поняли, о чём я хочу спросить. 1991 год, осень…

— Да, это как раз 1991-й был. Первый старт во взрослой команде, чемпионат Европы в Афинах, где я занял второе место, проиграв Владимиру Тимошинину. И той же осенью, 6 октября, которое я до сих пор воспринимаю как второй день рождения, на улице у нас в Воронеже просто столкнулись две группировки, как тогда их все называли. Слово за слово, повздорили из-за какой-то ерунды, завязалась самая обычная драка.

У нас всегда на этот счёт была договорённость, что дерёмся без всяких лишних принадлежностей. Ни ножей, ни пистолетов, которые тогда уже стали появляться. А получилось совсем иначе: человек, с которым дрался я, достал нож. Видимо, чувствовал, что сейчас проиграет, вот и не сдержал слово. Тем более у него отец был милиционер и парень заведомо понимал, что ему ничего не угрожает. Сначала просто пырнул меня, а когда я упал на колени, ещё три раза ударил ножом в спину.

— Получается, просто повезло, что быстро отвезли в больницу?

— Повезло — не то слово. Всё даже не на улице случилось, где был хоть какой-то свет, а во дворе. Тот парень, с которым мы дрались, сразу убежал домой, а мой друг случайно заглянул за угол и увидел, что я лежу. Сразу выбежал на дорогу, остановил машину, просто бросившись наперерез. Остановилась девчонка, которая училась с нами в школе, а в тот вечер просто каталась по городу со своим молодым человеком — на стареньком 413-м «Москвиче». Мы до сих пор поддерживаем отношения, дружим. Этим людям я просто обязан по жизни.

Как и Татьяне Стародубцевой, что всех на ноги подняла, да и вообще не бросила. Тренера я вообще каждый день вспоминаю. Никто ведь даже не знал, что она тяжело больна, даже её семья. Железная леди. Никогда не позволяла себе никаких жалоб. Всегда чётко видела цель и очень быстро рассчитывала, как до неё добраться. В работе у нас всё было очень жёстко. А вот в жизни Таня, наоборот, была весёлой. Душа любой компании, смеялась постоянно. Только в обычной жизни мы общались с ней слишком мало. Знать бы, что всё так сложится…

После её смерти я очень многое переосмыслил. Относительно человеческих отношений в том числе. Кстати, именно Татьяна всё время заставляла меня думать о том, что на спорте жизнь не заканчивается. Что нужно думать о будущем, создавать семью — чтобы не оказаться в 40 лет одному на обочине с ощущением, что жизнь прошла мимо. Она часто повторяла: какой бы результат ни приносили прыжки в воду, это далеко не вся жизнь. А лишь небольшая её часть.

— Юбилейная дата сильно провоцирует обернуться назад и проанализировать пройденный жизненный путь?

— Цифра 50 в голове не укладывается, если честно. В чём-то даже страшно становится.

— Что чаще вспоминается?

— Не скажу, что спорт. Скорее, какие-то моменты, связанные с появлением семьи, детей. Понятно, что сейчас, когда со всех сторон журналисты в связи с юбилеем налетели, приходится рассказывать большей частью об Олимпийских играх.

• РИА Новости
• © Из личного архива Дмитрия Саутина

— Ваше отношение к ним с течением времени изменилось?

— В каком смысле?

— Это стоило вложенных усилий, принесённых жертв, дичайших проблем со здоровьем, когда при операции на спине в вашем теле на целый год остался забытый хирургом марлевый тампон или когда, оперируя кисть, пришлось располосовать руку до локтя, чтобы остановить заражение?

— Вы знаете, стоило. Я не жалею, что попал в спорт, в прыжки в воду, к такому замечательному специалисту, как Стародубцева, которая не только воспитала меня и вырастила, но и довела до максимально возможного уровня. Понятно, что за какие-то выступления до сих пор обидно.

Также по теме

«Всё кардинально изменилось»: Тимошинина — об уверенности в себе, отношениях с мамой и о мотивации прыгать

Работа с психологом помогла обрести уверенность в себе. Об этом в интервью RT рассказала трёхкратная чемпионка Европы по прыжкам с...

— Например?

— Например, за выступление с трамплина в Сиднее в 2000-м. Мог бы завоевать ещё одну золотую медаль. Или когда подвёл Сашу Доброскока в Афинах, где мы, уже будучи чемпионами мира, по всем раскладам должны были выиграть синхрон. Заноза до сих пор сидит.

— Помню, вас даже пришлось на время изолировать друг от друга, чтобы избежать более серьёзного конфликта.

— Меня тогда сильнее задело то, что Доброскоку очень быстро нашли другого партнёра — под тем предлогом, что мне нужно взять паузу. Мы и сейчас на самом деле, хоть и восстановили отношения, никогда не поднимаем тему той Олимпиады.

— Вы — первый вице-президент федерации прыжков в воду, много ездите по регионам. Когда-нибудь задумывались, почему в российских прыжках в воду уже достаточно давно нет результата, который вызывал бы восхищение? И почему, собственно, этот результат был у вас? Вы были более талантливы, больше работали или просто повезло с тренером?

— Я ведь не один такой замечательный в сборной был, а, считайте, вся команда. В те годы прекрасно выступали Саша Доброскок, Игорь Лукашин, Юля Пахалина, Вера Ильина, Ира Лашко. Элита мирового спорта, можно сказать.

— Тогда вопрос в лоб: чем вы были лучше тех, кто прыгает сейчас?

— Ничем. Работали в одинаковых и не самых комфортных условиях. База была фактически одна — в Электростали. Не сравнить с теми возможностями, которые есть сейчас. Но нам хотелось прыгать, хотелось выигрывать. Других возможностей как-то себя проявить толком и не было. И тем более не такая устроенная была жизнь, как сейчас. Каждый понимал, что если чего-то хочет добиться, если хочет сделать себе имя, то должен в каждой попытке показывать максимум того, на что способен.

До сих пор помню, как мы бились с Володей Тимошининым за право поехать на те или иные турниры, когда первая коммерция пошла, первая возможность заработать. В 1998 году выступали в Аахене, где победителю соревнований платили $100. Сейчас, я думаю, ребята за эти деньги шаг не сделают, с кровати не встанут. А нам надо было как-то выживать, зарабатывать и показывать хорошие результаты. Не только на чемпионатах мира или Олимпиадах, а от турнира к турниру.

— Довольно символично, что все перечисленные выше спортсмены, включая вас, неоднократно выигрывали у китайцев. Состязания с прыгунами этой страны сравнимы с шахматными поединками живого человека и компьютера?

— Очень точная аналогия. Хотя в индивидуальной борьбе на Олимпиадах их обыгрывали не только мы. Илья Захаров обыгрывал, австралиец Мэтью Митчам, американец Дэвид Будья. Тот же Том Дэйли дважды становился чемпионом мира на вышке, каждый раз обыгрывая сразу двух китайцев.

У каждой страны, думаю, такая задача есть. Как раньше была задача обыграть русских. «Китайская стена» — это такая реальная преграда к золоту, которая существует уже лет 20. И, заметьте, китайские специалисты везде сейчас работают, кроме России.

— Знаю, что в апреле вы, как старший тренер, хотели поехать на сбор в Китай вместе с командой по хайдайвингу. Почему сорвалось?

— Не уложились по срокам с оформлением, как нам объяснили. 

— А было бы интересно?

— Очень. Я бы хотел не только посмотреть, как устроен тренировочный процесс, но и увидеть тех, с кем когда-то соревновался. Тян Лянь (олимпийский чемпион 2000 года в прыжках с вышки. — RT) сейчас даже не знаю где — в последний раз мы с ним виделись, когда вместе снимались в китайском телевизионном проекте, аналоге нашей «Вышки». Там снимали два параллельных проекта: я был тренером команды в Пекине, а Тян Лянь — в Гуанджоу. Но проект, в котором он участвовал, не получил продолжения из-за того, что на съёмках произошёл несчастный случай — утонул режиссёр.

— Как вы работали с китайцами без знания языка?

— У меня в этом плане имелся не только переводчик, но и целая команда. Принимали на каком-то заоблачном уровне.

— Ваш юбилейный день рождения приходится как раз на те сроки, когда в Екатеринбурге проводится очередной Евразийский кубок. Не было мысли приехать?

— Боюсь, меня не поняли бы в родном городе. Да и потом, день рождения нужно праздновать дома, с теми людьми, кто тебя любит и кого люблю я сам.