«Поднимаюсь на вышку, когда хочу отдохнуть»: Кузина — о коварстве трамплинов, входах без брызг и мыслях об отъезде в США

Если бы не отстранение российских атлетов от международных стартов, 20-летняя Елизавета Кузина уже вполне могла бы входить в число сильнейших трамплинисток Европы. До прошлого сезона она прекрасно совмещала трёхметровый трамплин и вышку, причём в последней дисциплине по степени сложности прыжков не уступала пятикратной чемпионке страны Юлии Тимошининой. Сейчас в послужном списке Кузиной четыре золота юниорских первенств, победы над двумя наиболее опытными и титулованными соотечественницами — Марией Поляковой и Кристиной Ильиных, сложнейшая программа и огромное желание стать сильнее.

— Вы были очень близки к тому, чтобы поехать на Игры в Токио, мечтали об этом, но в итоге оказались в запасе. Это была очень трагичная история?

— Да, пережила я её очень тяжело. В том сезоне отобралась на Кубок мира, где надо было завоевать олимпийскую лицензию, поехала в Японию. Во мне все были уверены, потому что на всех соревнованиях я прыгала достаточно стабильно. Поэтому, мне кажется, у нашего главного тренера Светланы Моисеевой не было сомнений на мой счёт. Но случилось так, что один из прыжков я сделала на 1,0 балла. Притом что за день до соревнований выполнила его десять раз из десяти.

— А что случилось? Проскочили доску?

— Да. Немножко ушла плечами вперёд и открылась, как говорится, на всю спину. В тот момент, честно говоря, мне вообще хотелось закончить сезон. Но шанс попасть на Игры ещё оставался. Светлана Борисовна сказала: «Кто выиграет чемпионат России, тот и поедет в Токио». Но на чемпионате России прыжок снова не получился. Вот и вышло, что я осталась запасной. Меня даже повезли на заключительный предолимпийский сбор в Японию, но потом вся команда проследовала из Канадзавы в Токио, а меня отправили домой.

Также по теме

«С теми, кто в сборной сейчас, сложно совершить революцию»: Моисеева о китайской модели, прыжках в море и службе в армии

Олимпийские игры — это соревнования сильнейших, и было бы неправильно везти на них второй или третий состав, даже если представится...

— Плакали много?

— Да. Нужно было готовиться к Спартакиаде, а я вообще не хотела на тренировки приходить, что-то делать. Не слышала тренера — все мысли были только о том, что я не попала на Олимпиаду. Тяжело было.

— Но всё же справились?

— После Спартакиады у нас был отдых — полтора месяца. И за это время я как-то пришла к тому, что это же не последняя Олимпиада. Ну да, не повезло, не попала в команду, но, может быть, это сделает меня сильнее?

— Сделало?

— Сейчас точно могу сказать, что да. Я стала намного увереннее в себе. Опытнее. Этот период перед Олимпиадой в Токио, несмотря на то что реально оказался очень болезненным, много мне дал. Когда я впервые оказалась рядом со сборной, помню, смотрела на старших девочек, на тех же Кристину Ильиных, Машу Полякову, и поначалу думала, что никогда не смогу с ними соревноваться. Как-то они очень сильно на меня давили в психологическом плане.

— Когда поняли, что можете быть с ними на равных?

— Когда мы вышли после карантина. Помню, летом 2020 года у нас был самый обычный старт на Играх Татарстана в Казани — и я впервые победила Машу. У меня тогда прямо что-то щёлкнуло в голове: ага, я всё-таки могу соревноваться!

— Знаю, что ещё одной вашей мечтой было уехать на учёбу в один из американских университетов и уже там продолжать тренировки, как до вас это делали Юлия Пахалина, Анастасия Позднякова, та же Полякова. Всё разбилось о пандемию и об изоляцию?

— Вот как раз на карантине я думала, что, наверное, мне стоит больше заниматься английским и, скорее всего, да, пойти по стопам Насти и Маши.

— Почему передумали?

— Что-то во мне перемкнуло. Я стала постоянно думать о том, что не могу решиться на этот шаг. Что меня как спортсменку целиком и полностью сделал мой тренер Александр Виноградов. Он ведь не просто тренировал меня в бассейне, но и поддерживал во всех жизненных ситуациях. Плюс мне казалось, что тренер очень расстроится, если узнает о моих намерениях. Поэтому в разговорах с ним я какое-то время вообще эту тему не поднимала. Потом, правда, тренер всё-таки узнал, что я подумываю о переезде, — прочитал об этом в какой-то газете.

— Действительно сильно расстроился?

— Александр Николаевич старался никак не проявлять огорчения, но к тому моменту я уже всё для себя решила. Поэтому сразу сказала тренеру, мол, не переживайте, это так, мысли вслух были, ничего серьёзного. Да и как я могла уехать, зная, что у нас ещё не достигнута совместная цель?

— Почему вы выбрали основной специализацией трамплин, а не вышку?

— Мне всегда больше нравился этот снаряд. На вышке более высок риск получить травму, а у меня имеется проблема с плечом. Хотя Александр Николаевич всегда говорил: «Если ты прыгун в воду, то должен уметь прыгать и с метра, и с трёшки, и с вышки».

— Сразу видно человека старой прыжковой закваски.

— Ну да. Поэтому у меня была собрана вся произвольная программа с десятки. По сложности она была точно такой же, как сейчас у Юли Тимошининой (четырёхкратная чемпионка Европы, вице-чемпионка мира. — RT). Три с половиной оборота назад я делала, три оборота со стойки на руках. Даже на чемпионате России — 2019 в личных соревнованиях с вышки третьей была. Ещё одну бронзу на десятке там же завоевала в паре с Игорем Мялиным. Хотя в целом прыгала с вышки средненько, не могла составить конкуренцию той же Юле. Сейчас же залезаю так высоко только в тех случаях, когда надо психологически разгрузиться, отдохнуть от трамплина.

Также по теме

«Никуда не собираюсь уезжать из России»: Рылов о возросшей популярности, мышечной структуре и олимпийской эстафете

Далеко не всегда люди готовы рисковать своей популярностью, положением или карьерой и искренне высказываться, не опасаясь каких-то...

— Планы по усложнению прыжков вы с тренером обговариваете? Или ваша нынешняя программа на трамплине — это тот самый набор, который будет в арсенале, что называется, до конца карьеры?

— У нас в планах усложнить винтовой прыжок. Сделать два с половиной оборота не с одним, а с двумя винтами. Хочется уже в этом году на каких-нибудь не особо важных соревнованиях эту комбинацию попробовать. Во всяком случае, буду стараться это сделать.

— В прыжках в воду все разговоры так или иначе крутятся вокруг китайцев. В чём они лучше непосредственно на трёхметровом трамплине?

— Это прежде всего входы. Совершенно бесподобные входы в воду.

— А лично вы способны поставить вход так, чтобы он выглядел как китайский? Или это недостижимая цель?

— Не сказала бы, что это нельзя повторить, у меня бывают такие попытки. Да и тренер всегда твердит, что я потенциально способна набирать очень большую сумму баллов. Иначе говоря, он видит по моим тренировочным попыткам, что я умею делать прыжки и на 8,5 балла, и на 9,0. Просто пока они, так скажем, не слишком частые. Но навык понемногу нарабатывается.

— Для большинства зрителей, не связанных с прыжками в воду, вход в воду без брызг — это нечто из области абсолютных загадок. Долетел человек до воды, чпок — и его нет. Могли бы объяснить простыми словами, за счёт чего достигается этот самый идеальный вход?

— Какого-то универсального рецепта здесь нет, у всех по-разному получается. Это и кисти, и локти, и плечи, и резкость, с которой человек втыкает руки в воду.

Как-то я выступала на всероссийских соревнованиях в Бузулуке, на одном из прыжков получилось поставить руки так, что на входе я просто пропала. Идеальный прыжок вышел во всех отношениях. Но чаще случается так, что ставлю руки слишком плавно, из-за этого полностью погасить брызги не удаётся. Приходится постоянно над этим работать, делать множество подготовительных упражнений — с гантелями, с резиной.

Подводная часть у всех тоже разная. Кто-то сразу разводит руки в стороны, кто-то идёт до самого дна и только там уходит в кувырок.

— Когда уже погрузился в воду, по ощущениям понимаешь, погасил вход или нет?

— С опытом начинаешь всё это чувствовать.

— Пересматриваете после соревнований, как прыгали?

— Всегда. Причём в обязательном порядке смотрю как хорошие выступления, так и плохие.

— У олимпийского чемпиона Лондона Ильи Захарова в своё время были очень серьёзные проблемы с наскоком. В детстве его учили делать классический наскок, и переучиться в зрелом возрасте на более современный, с двойной подпрыжкой, он толком так и не сумел. Для вас наскок не составляет проблем?

— Это моя самая главная головная боль — как у любого трамплиниста, думаю. На соревнованиях, когда начинается предстартовый мандраж, бывают такие недоскоки, нереальные просто. Если правильно наскочить на доску не получается, приходится вытаскивать прыжки, что называется, на зубах. В основном над наскоком и над входами мы с тренером и работаем.

— Во всех городах доски разные. И далеко не везде качественные.

— О да! Это реальная проблема, кстати. Например, на нашей постоянной базе «Озеро Круглое» доски достаточно жёсткие. Когда их только поставили, было очень трудно толкаться. Только привыкла к этому, как мы уехали в Саратов на Кубок Евразийских стран. А там очень мягкие доски, которые приходилось максимально сильно продавливать, чтобы хорошо оттолкнуться. Я запаниковала даже. Но потом обратила внимание на то, что не только у меня не получается, но и у нашего сильного трамплиниста Никиты Шлейхера. На второй день мы к этим доскам уже более или менее приспособились.

Также по теме

«Из таких «малышей» мы не собирали команду никогда»: Мащенко — о новых именах в лёгкой атлетике и о работе тренером

Должность главного тренера сборной России по лёгкой атлетике оставляет не так много свободного времени, чтобы серьёзно заниматься...

— Существует точка зрения, что трамплинистам нужно иметь достаточно массивное телосложение, чтобы сильнее продавливать снаряд и, соответственно, вылетать на большую высоту. Вы достаточно изящны. Это не осложняет задачу?

— Я как бы и не худенькая, но и не большая. Но задачи поправиться у нас точно не стоит. Я вообще слежу за весом достаточно тщательно. В плане наскока и отталкивания действительно становится легче прыгать, когда вес больше. Но переворачиваться в воздухе становится очень тяжело, особенно когда речь идёт о сложных прыжках. Поэтому максимум, что я могу в плане веса себе позволить, — поправиться на 1 кг, не больше.

— Где вы черпаете мотивацию? Особенно сейчас, когда ничего не ясно. Мне кажется, когда нет ярко выраженной цели в конкретном сезоне, заставлять себя тренироваться становится достаточно сложно.

— Мне нравится прыгать, нравится тренироваться, у меня есть цель, которая не зависит от количества соревнований в текущем сезоне. И я к этой цели движусь.

— А если для достижения цели потребуется гораздо больше времени, чем представляется сейчас?

— Ну и что? Раньше мне казалось, что есть определённый промежуток времени, где-то от 20 до 25, когда спортсмен способен быть в хорошей форме. И потом как бы всё, результаты идут на спад. А сейчас у меня перед глазами масса примеров, когда люди более чем успешно прыгают и в старшем возрасте. У нас в стране это и Надя Бажина, которая выиграла свой последний чемпионат Европы и две медали чемпионата мира в 30 лет, и Кристина Ильиных. Я поставила перед собой задачу с каждым сезоном становиться лучше, повышать качество прыжков. Для меня это сейчас самое важное. И главное — это получается.