В условиях ограничений
Нельзя, конечно, сказать, что сообщение Международного энергетического агентства о том, что «беспрецедентные» запасы сырой нефти, накопленные в хранилищах по всему миру, за время пандемии «внезапно» оказались в апреле 2021 года практически обнулены, стало для профессиональных участников рынка такой же сенсацией, как для глобальных массмедиа.
«С оптимизмом смотрим в будущее»: страны ОПЕК+ договорились увеличить добычу нефти с мая
Более того, никто из основных игроков, в общем-то, особенно и не таил, что сдерживание нефтедобычи странами, входящими в ОПЕК+, ни от кого особенно не скрываемое и ежемесячно обсуждаемое системно значимыми игроками, вы удивитесь, но именно для этого и затевалось.
Представители Королевства Саудовская Аравия так и вовсе подобного рода задачу только что разве прямым текстом не объявляли едва ли не по всем доступным им информационным каналам как вполне официальную и легитимную цель достигнутых (в скобках заметим: достигнутых прежде всего с русскими) и закреплённых механизмами ОПЕК+ договорённостей. Нефтяные цены, с точки зрения арабов, вообще должны регулироваться только странами-производителями.
И никем, простите, другим.
Чему, кстати, почти никак не контролируемые производителями «беспрецедентные запасы» нефти в хранилищах системно могли только помешать. Почему и были — заметим, сугубо экономическими методами — уничтожены. Собственно говоря, никакой конспирологии, опять всего лишь nothing personal, just business (с).
Ничего нового, в принципе.
Механизмы подобного рода «обнуления» рынку известны давно.
Ну да, современной, во многом виртуальной — более точного слова и не подобрать — экономике они достаточно неприятны. Но в грубой повседневной реальности по-прежнему весьма действенны и эффективны.
И тут далеко за примерами ходить не надо — довольно вспомнить, с каким удовольствием этой холодной зимой российский «Газпром» опустошал, воспользовавшись не менее реальными, чем российский газ, холодами, знаменитые европейские ПХГ.
Это было и красиво, и показательно.
Но тем не менее произошедшее всё-таки стало некоторой — причём на удивление знаковой — неожиданностью. По крайней мере, для биржевого и связанного с ним западного медийного сообщества. И тут тот же Bloomberg, первым сообщивший об «обнулении запасов» (хоть я его, признаться, и недолюбливаю), вполне можно понять: «сенсационно» оно, это решение, или совсем не сенсационно для финансистов и трейдеров, интересы которых на рынках американское агентство и представляет, — итог всё равно один.
Цены на нефтяные фьючерсы, просто уже по факту, немедленно поползли вверх.
Впрочем, давайте по порядку.
Согласно информации Международного энергетического агентства, в июле 2020 года, что называется, на пике нефти в хранилищах по всему миру размещалось на 249 млн баррелей больше среднего значения за 2015—2019 годы. В феврале этот излишек сократился до 57 млн баррелей. Да, этого, будем справедливы, тоже по-прежнему многовато, но тренд вполне очевиден, и реализуется он с воистину пугающей быстротой.
При этом — любопытная деталь — остатки мировых запасов, накопленных в пандемию, сейчас практически полностью сосредоточены в Китае, который, как известно, не сильно ориентируется на сиюминутное и создаёт постоянный нефтяной резерв.
Что же касается ещё одного базового глобального потребителя, то в США картина куда более безрадостная: запасы в хранилищах практически иссякли. Просто для справки: общие запасы нефти и нефтепродуктов там сократились до 1,28 млрд баррелей — таким был уровень и до пандемии, на пике добычи и одновременно на пике потребления, ещё не затронутых кризисом. И учитывая, что собственная американская добыча, мягко говоря, продолжает падать (или, если хотите, продолжает отталкиваться от дна — так, возможно, даже политкорректнее), а потребление, показывая преодоление этого самого кризиса, напротив, начинает довольно уверенно расти, то эти ножницы для людей понимающих могут выглядеть уже и сами по себе достаточно страшновато.
И рост биржевых цен в подобного рода ситуации довольно легко объяснить.
Хотя, кстати, и не факт, что реальные цены будут и дальше именно расти, причём именно в согласии с прогнозами МЭА, а уж тем более Bloomberg. Просто в качестве примера: экспортёры на недавней встрече ОПЕК+, от 1 апреля сего года, решили нарастить добычу нефти с мая этого года — как раз, что называется, вопреки ожиданиям. Крик тогда, кстати, если помните, в вышеуказанном «экспертном сообществе» стоял ровно как на одесском Привозе в хреновый базарный день. Тем не менее страны ОПЕК+ всё-таки, вопреки ожиданиям всё того же «мирового экспертного сообщества», как-то даже довольно равнодушно объявили, что увеличат производство нефти на 350 тыс. б/с, в июне ещё на 350 тыс. б/с, а в июле ещё на 450 тыс. б/с. То есть решение было принято сразу на три месяца.
Мировые цены на нефть растут
И это значит только одно: ОПЕК+ твёрдо уверена, что уже (по крайней мере на стратегическом уровне) управляет ценой, иначе долгосрочное планирование роста добычи просто-напросто невозможно.
А ещё Саудовская Аравия размораживает ранее взятые на себя дополнительные обязательства.
А ещё и русские не так давно напомнили слова своего главного переговорщика в ОПЕК+, вице-премьера Новака: Российская Федерация вовсе не заинтересована в радикальном росте нефтяных цен. Нас вполне устраивает ценовой коридор в $45—55 за баррель. Новак этот коридор на 2021-й обозначил ещё в конце прошлого года, и никто не видит особого смысла что-то радикально менять.
Собственно говоря, тут всё просто.
Смысл происходящего с нефтяными запасами в мире отнюдь не в краткосрочном манипулировании ценой, а в установлении ценовой управляемости сырьевых энергетических рынков вообще. Да, увы, это классически именуется словом «картель». И «выжигание запасов» (опять-таки отошлём любознательного читателя к фактически аналогичному механизму, применённому «Газпромом» и его европейскими партнёрами, к газу в европейских ПХГ) — это вовсе не стремление сиюминутно заработать на цене. А всего лишь один из элементов борьбы за установление нового варианта «порядка» на нефтяных рынках, что бы это ни значило. Производителям просто надоела руководящая роль финансовых посредников, и ничуть не более того.
Почему это важно.
По сути, пример ОПЕК+ демонстрирует нам, как должен выглядеть настоящий международный институт нового времени: вы будете смеяться, но главное — он просто должен работать. И быть способным не только декларировать, но и прямо решать непосредственно стоящие перед ним вполне практические задачи.
И всё.
То есть с его помощью участники проекта должны иметь возможность реализовывать и защищать собственные интересы. Причём не в каком-то абстрактном идеальном мире, а в нашем, вполне себе несовершенном и грубом.
Непосредственно здесь и сейчас.
Это во-первых.
Во-вторых, страны — участницы соглашения ОПЕК+, прежде всего страны — лидеры соглашения в лице Королевства Саудовская Аравия и Российской Федерации, на этот раз всё-таки вполне успешно доказали, что они способны решать свои задачи именно через долгосрочные совместные механизмы. Более того, способны реализовывать через них достаточно сложные и долговременные схемы. Причём даже в условиях жёсткого и системного экономического кризиса и добровольно наложенных на себя ограничений. И в зыбких реалиях современного мира, что уже само по себе весьма серьёзный и весьма обнадёживающий результат.
Ну и, наконец, в-третьих (и это, наверное, самое важное): нравится нам это или нет, но очень похоже, именно так, прямо и непосредственно на наших глазах, и рождаются не только тренды, но и институты, которые и будут определять будущую эпоху. По крайней мере, в мире глобальной добычи и переработки энергетического сырья. А то, что облик этой новой эпохи будет определяться именно её энергетикой, причём явно не зелёной, а вполне себе традиционной, как нам кажется, было бы взрослым людям, коими мы с вами являемся, как-то уж совсем глупо и предельно наивно не понимать.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
