Искупление Макьюэна

Однажды это случается с каждым. Готов поспорить, что и с вами тоже, — в наши неспокойные времена просто не может быть иначе. Вы открываете новостной портал или ленту Facebook — и видите, что ваш любимый артист, певец, писатель больше не в одном с вами лагере. Вы знаете, о чём я: Андрей Макаревич поддержал АТО, Михаил Ефремов призвал Россию отдать Украине Крымский мост, дальше продолжите сами.

Также по теме

Путин прокомментировал возможность обмена Вышинского на Сенцова

Президент России Владимир Путин заявил, что арест главы РИА Новости Украины Кирилла Вышинского является беспрецедентным.

Высшие силы до последнего дня берегли меня от таких разочарований: я никогда не слушал «Машину времени» и не восторгался актёром Ефремовым. Я не уверен, знают ли вообще мои любимые актёры и исполнители, где она, Украина. И тем не менее в первый раз что-то случается с каждым.

Иэн Макьюэн, живой классик британской литературы, в четверг подписал письмо американского ПЕН-центра Владимиру Путину с требованием немедленно освободить украинского режиссёра Олега Сенцова. Того самого, обвинённого в 2015 году в подготовке теракта в Крыму и приговорённого в России к 20 годам лишения свободы. Того, который сейчас голодает. Под этим письмом много других громких подписей: Джонатан Франзен, Патти Смит, Салман Рушди. Не знаю, на которую из них сильнее отзовётся ваше сердце, мне же было больно от полудетской макьюэновской закорючки. У него я учился складывать английские слова в предложения, в нём видел отражённый свет толстовской и диккенсовской прозы.

Вряд ли Макьюэн смотрел единственный и не слишком известный фильм Сенцова «Гамер», и вряд ли он вообще вникал в суть конфликта, иначе как минимум поинтересовался бы и теми, кто находится по его обратную сторону. И его нельзя в этом винить: писателю скоро 70, а в таком возрасте даже самые великие застывают внутри своих сложившихся представлений о мире, внутри устоявшегося круга источников информации и общения, из которых они и черпают все свои сведения. Ирония в том, что, когда Макьюэну было 53, он написал свой самый известный роман ровно об этом.

В «Искуплении», переведённом, наверное, на все языки мира и экранизированном с Кирой Найтли и Джеймсом Макэвоем в главных ролях, речь идёт о юной девочке, растущей в состоятельной английской семье в период между двумя мировыми войнами. Девочка нервна, впечатлительна, чиста. У неё буйное воображение, и она хочет стать писательницей.

В огромный старинный дом её семейства на каникулы приезжает старшая сестра, старший брат и его друг, фабрикант шоколада и миллионер, ещё парочка дальних родственников — детей, отправленных родителями в тихую провинцию, подальше от их семейных драм. Сестра влюблена в молодого садовника, он пишет ей письма, одно из них героиня перехватывает и долго не может пережить своей детской душой: там были грязные слова.

А однажды вечером дети — дальние родственники сбегают, и пока обитатели дома ищут их по тёмным зелёным холмам старой Англии, кто-то насилует одну из девочек. Наша героиня оказывается рядом. В темноте она не видит, что происходит, но воображение ясно подсказывает ей: это садовник. Кто же ещё? Ведь это он писал грязные слова её сестре.

Прибывает полиция, парня заковывают в наручники и отправляют сначала в тюрьму, а потом на войну, где тот погибает. Старшая сестра, не дождавшись возлюбленного с фронта, тоже гибнет при бомбёжке. А героиня через много лет узнаёт, что насильником на самом деле был шоколадный миллионер, а если разобраться, то и не насильником вовсе: всё случилось почти по обоюдному согласию, а через годы «палач» и «жертва» поженятся и будут счастливо жить вместе.

Это часто бывает, что произведение оказывается крупнее, а главное — зорче и внимательнее собственного автора. «Искупление», изданное в 2001 году, показало нам мир иллюзий и предубеждений, в которых и мы, и, кажется, сам Макьюэн обитаем сейчас.

Также по теме

Во ФСИН рассказали о состоянии Сенцова

В управлении Федеральной службы исполнения наказаний по Ямало-Ненецкому автономному округу заявили, что состояние здоровья осуждённого...

В мире девочки Брайони, героини Макьюэна, садовник уже был насильником до того, как он что-либо сделал. Точно так же, как в мире Макьюэна 17 лет спустя Олег Сенцов автоматически станет жертвой, а русские — палачами. И это будет тот же мир, в котором русские сбили малайзийский Boeing и отравили Скрипалей бинарным газом.

Этот мир герметичен и автономен. В нём есть осуждённый за терроризм Сенцов, но нет Кирилла Вышинского, который по-прежнему находится в украинской тюрьме по обвинению не просто надуманному, но надуманному явно, напоказ — как плевок в лицо. В этом мире есть жертвы в Сирии, но нет жертв в Донбассе. Есть Косово, но нет русского Крыма. В нём вообще есть только то, что ему показывают телеканалы, певицы и писатели-лауреаты, — коллективное горячечное воображение огромной, распростёршейся на весь европейский континент, но всё так же растерянной Брайони.

И раз уж я открыл вам основной сюжетный ход романа, то, думаю, не будет большим преступлением открыть и развязку. Героиня пишет книгу. Собственно, роман «Искупление», который мы читаем, — это текст как бы не Макьюэна, а Брайони, 70-летней, как сейчас Макьюэн. Но в этой книге всё кончается хорошо: садовник и сестра героини встречаются, живут вместе, прощают её.

«...я больше не вижу смысла в том, чтобы убеждать читателя, прямо или косвенно, в том, что, скажем, Робби Тернер умер от сепсиса в деревушке Поющие Дюны первого июня 1940 года, что Сесилия погибла в сентябре того же года во время бомбёжки на станции метро «Бэлхем». Какой же это был бы конец? Какой смысл, какую надежду, какое утешение извлёк бы читатель из подобного развития событий? Кто бы захотел поверить, что они больше никогда в жизни не встретились, что их любовь так и не осуществилась? Кому, кроме адептов сурового реализма, это нужно? Я им в этом не помощница... Когда я умру и книга моя будет наконец опубликована, мы все останемся существовать лишь в моих вымыслах».

Всё так, и ни с чем не поспоришь. Потому что не только история, но уже и сама реальность пишется и переписывается теми, у кого есть достаточный для этого ресурс. А ещё потому, что если весь колоссальный объём лжи, подтасовок и подмен, накопленный за последние годы, вдруг разом откроется, то, наверное, очень трудно будет принять это и не сойти с ума. А этого я никак не могу желать пожилому и всё ещё горячо любимому писателю.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.