Игра в жлобство

В камеру смотрит человек с антиалкогольного плаката времён перестройки и говорит: «Сейчас на экраны пустили жлобов. Жлобство теперь в основе».

Это интервью с Михаилом Ефремовым.

Также по теме

Ефремов о своих словах о Крымском мосте: я всё сказал в интервью

Советский и российский актёр, театральный режиссёр Михаил Ефремов в разговоре с RT прокомментировал сделанные в ходе интервью с Юрием...

Интервью, надо сказать, небезынтересное. В нём много трогательных подробностей о семье Ефремовых, о детстве героя, об устройстве московского театрального круга. Есть смешные воспоминания об отце.

Интервьюер просит Михаила Ефремова в двух словах объяснить, почему Олег Ефремов — великий артист. И Ефремов-младший не возмущается, не воротит носа, не хмыкает презрительно. Спокойно показывает, как умеет.

И надо сказать, умеет он хорошо. Это вообще то, в чём Ефремовым — и старшему, и младшему — отказать нельзя. Они оба прекрасно показывают.

Младший получился артистом едва ли не лучшим, чем отец.

Он много растерял по молодости, рос в иное время и не был обременён идеей фанатичной преданности принципам Станиславского. А его отец в верности этим принципам клялся кровью.

Михаил Ефремов не стал заметным режиссёром: кто сейчас вспомнит его спектакли «Злодейка, или Крик дельфина» и «Максимилиан Столпник» с покойным Шпаликовым в главной роли?

Он не педагог — сам в этом легко признаётся. Не театральный лидер, не теоретик театра. Но он очень хороший актёр. Актёр уровня совершенно природной органики — как ель в лесу, как зуб в десне.

Так же он отвечает и на вопросы. Ему всё будто немного безразлично, но он в каждый момент разговора может распалить себя до нужного градуса: обаятельно улыбнуться, беспомощно посмотреть в камеру, пожать плечами, махнуть рукой, крикнуть, засмеяться.

И его не противно слушать. Несмотря на все особенности его внешности, на него не противно смотреть.

Скажем, интервью Алексея Серебрякова тому же Дудю вызывает естественное отторжение: в кадре сидит нездоровый, крайне высокомерный человек, который говорит банальности и откровенные глупости, но находится бесконечно далеко от осознания уровня этой глупости.

Также по теме

Боярский оценил слова Ефремова о Крымском мосте

Актёр Михаил Боярский в беседе с Nation News оценил заявление своего коллеги Михаила Ефремова о том, что для примирения с Украиной...

Ефремов же будто понимает, что он здесь немного не в своём праве — не на сцене, не внутри выдуманного сценария. И это его во многом оправдывает. Или, точнее, не даёт повода обвинять.

А за двое суток с момента публикации интервью Михаила Ефремова уже заинтересовало члена Совета Федерации Франца Клинцевича и члена комитета того же ведомства по международным делам Сергея Цекова.

Их возмутил — вполне обоснованно — тот момент, где Ефремов говорит, что с Украиной нужно мириться. А для этого нужно отдать Украине в пользование новопостроенный Крымский мост.

Симптоматична здесь не реакция российских парламентариев — она-то предсказуема.

Здесь особенно красиво выглядит совершенно рефлекторный ответ украинского журналиста Айдера Муждабаева: «Он что, думает, что Украина проститутка? Вы должны отдать нам всё, и мост в том числе».

Вот логика современного мира. Вы должны нам всё! А чего у вас нет — так достаньте и принесите нам.

То есть в этом мире противостоять приходится не тем, с кем можно условно «мириться», предлагая условия, обмены и переговоры, а тем, кто заведомо предполагает тебя виноватым во всём, что уже было и что ещё произойдёт. И вину свою ты ни загладить, ни искупить не сможешь. Ты просто должен отдать всё.

Актёру трудно с таким смириться, вместить это в себя. Актёр — это человек жеста, человек высказывания. Это может быть прекрасный спринтер, но на длинной дистанции, на серьёзном обсуждении, перед лицом настоящей угрозы он рано или поздно не выдержит — начнёт шутить, кричать, махать руками.

Актёр, в общем-то, для этого нужен.

Для секундной иллюстрации, для отображения момента. Клоунада и шутовство оттеняют мир чудовищной, жестокой реальности. Поэтому во всякой культуре необходимо актёрство — элемент сброса напряжения, разрядки момента.

Воспринимать слова артиста как заявление смешно.

У него сегодня реклама мобильного оператора, а завтра Ричард III, но между ними ещё полтора корпоратива. И везде он будет настоящим, если он хороший артист.

В давнем интервью Ефремов говорил о себе, что в рекламе он сниматься не будет, потому что ни один бренд не захочет ассоциироваться с его порочным и нездоровым лицом.

Прошло время — мы, как поёт Лиза Монеточка, вступили в эпоху «пост-пост и мета-мета». Бренды научились воспринимать себя с иронией. И теперь Михаил Ефремов снимается в рекламе. То есть является лицом бренда.

Но вот, слыша от этого лица нелепые слова о том, что нужно всё отдать и за всё извиниться, вспоминаешь в первую очередь то его интервью — эти слова теперь ассоциируются с лицом больным и порочным.

То есть посыл-то вышел верный: Ефремов и здесь сыграл прекрасно.

Рассказывая о реакции зрителей на свои выступления, Ефремов с удовольствием говорит: «Хохотали». И сразу ясно, что ему как актёру важно: ему важно, чтобы принимали хорошо. И это тоже заложено в самой актёрской природе. Важно, чтобы смеялись и хлопали. Ну или возмущались. Это просто другая сторона реакции.

Именно поэтому странно оценивать слова актёра в политическом или общественно значимом контексте. Всё это — актёрская реплика. Она может содержать элемент провокации, но это неотъемлемая часть театра.

И не то странно, что люди хотят видеть моральных авторитетов в артистах или спортсменах — то есть в тех, кто на эту роль не может подойти просто в силу специфики своего призвания.

То странно, что люди в таковых авторитетах нуждаются в принципе.

В гиперинформационном-то обществе, с существующим-то доступом к информации?

Кажется, можно прожить и своим умом.

А на артистов просто бывает приятно посмотреть. Тут важен не посыл, а образ. И надо сказать, в этом интервью Ефремов образ выдержал.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.