«Не знаю, что у них в головах»: замначальника управления Народной милиции ДНР ― о силовиках Киева, диверсиях и истерии

― Эдуард Александрович, в какой момент началось стягивание сил с украинской стороны к линии соприкосновения?

― Скопление началось со второй половины осени 2021 года, перед Новым годом. Мы заявляли о том, что начала появляться тяжёлая техника. Потом у них проходили так называемые мероприятия ротации. Но соединения были на месте, не уходили. 

― То есть это происходило ещё до истерики по поводу возможной скорой оккупации Украины российскими войсками?

― Истерика, насколько я помню, началась с декабря 2021-го: после того как Российская Федерация обратилась к Соединённым Штатам Америки. В январе её стали ещё больше раскручивать.

― Перемирие начало рушиться, насколько я помню, ещё двумя годами ранее.

― А у нас не было перемирия. Если брать число объявленных перемирий, там за три десятка, наверное. Потому что тогда в течение года любой праздник по Минским соглашениям договаривались сделать перемирием. Последнее было в июле 2020-го. Украина потом от них отказалась. На переговорной площадке об этом всё время говорят: давайте к этому вернёмся, чтобы здесь было всеобщее и всеобъемлющее перемирие.

― Это в группе по безопасности обсуждается?

― Думаю, да, я в неё не вхожу. Там так называемая контактная переговорная группа — по вопросам безопасности, а также по гуманитарным и экономическим вопросам.

― Называют цифру 120 тыс. человек на линии соприкосновения. Это так?

Сейчас, наверное, уже больше. Как мы говорили, уже три недели назад готовилось перемещение трёх соединений. И четвёртая бригада из глубины Украины начинает перемещаться сюда. Поэтому число войск здесь уже больше.

• Дом в поселке Веселое Донецкой области, получивший повреждения во время боевых действий в ДНР.
• РИА Новости
• © Сергей Аверин

— То есть эти 120 тыс. военных (или уже больше) стоят по всей линии соприкосновения — и в Луганске, и в Донецке?

― На Украине просто нет столько военных. Украинская армия на данный момент, если не ошибаюсь, составляет 242—243 тыс. Это официально заявлено. Но заявлено — не значит, что есть в наличии. Потому что есть проблема: люди не хотят идти умирать непонятно за что. Поэтому у них недокомплект.

― Местные, я так понимаю, всё-таки идут служить, потому что это просто является способом заработка?

― Я бы не сказал. Мне недавно попалось интервью с военным на украинской стороне, где он сказал, что люди, проживающие в Донбассе, в большинстве своём не хотят идти служить в украинскую армию по контракту. Они хотят говорить на русском, они говорят на русском языке, они думают как русские. И им ближе республики, а не Украина.

Просто они заложники этой ситуации. И как он выразился, в случае каких-либо больших действий и смещения линии соприкосновения в глубину территории это будут не защитники, а враги.

Это, в принципе, украинские военные говорят. Наверное, с Центральной или Западной Украины. Ну его же никто за язык не тянул.

По идее, он бы должен был рассказывать, что они все едины, патриоты такие. Оказывается, нет, эта территория не хочет жить по законам Украины. 

― Можно посчитать, какое количество из этих более чем 100 тыс. человек находятся на линии соприкосновения, рядом с Донецкой народной республикой?

― Думаю, порядка 80 тыс.

― То есть основной удар запланирован сюда?

― Потому что территория, которая граничит с Украиной, у нас больше, чем у наших луганских соседей. Количество вооружённых формирований у нас больше, чем в Луганске. Соответственно, и количество войск, находящихся здесь, больше, чем в Луганске. Плюс у Луганска есть свои ограничения — водная преграда в виде реки Северский Донец. Она как раз находится у наших соседей в Луганске.

― Смотрите, здесь на карте разные типы войск видны, так?

― Механизированная бригада и морская пехота.

― Морская пехота? То есть они, возможно, как-то будут пытаться заходить с моря?

― Не знаю, что у них в головах. В принципе, у них две бригады морской пехоты — 35-я и 36-я. Это не считая подразделения танковых бригад и артиллерийских.

― На каком расстоянии находятся вот эти соединения от линии соприкосновения?

― Эти непосредственно по линии соприкосновения. Межпозиционное пространство, я уже говорил, там от 2,5 км до десятка метров.

― Техника, которую свозят как раз с ноября-декабря, где она расположена больше всего, в большем количестве? Это механизированные, видимо, бригады?

― Да, это механизированные.

― У механизированных бригад техники больше?

― Необязательно. По штатному расписанию — да, но на практике она может распределяться между ними равномерно. Мы сейчас, на данный момент, не говорим, что мы не отмечаем создание определённых ударных группировок. Она прибывает. 

― Танки, гаубицы используются уже непосредственно при наступлении?

― В принципе, данное оружие может использоваться как при обороне, так и при наступлении. Смотря какие задачи ставятся. Они же говорят о том, что эти территории принадлежат Украине. Соответственно, они хотят освободить их. Если они освобождают, значит, это наступательные действия.

Мы обороняемся, нам уже отступать некуда. Куда мы можем здесь отступить, если мы уже в Донецке в самом находимся.

Поэтому проблема-то именно нахождения запрещённого, как мы говорим, вооружения близко к линии соприкосновения. Орудия должны были быть отведены на 50 км. «Грады» — на 70 км. Потому что орудия определённые могут стрелять от 15 до 40 км. Танки отведены на 25 км — у них снаряд до 15 км может пролетать. 

Последнее, что мы говорили: полякам, которые прибыли к нашим соседям, насколько мне известно, задача поставлена проводить диверсии. В районе Авдеевки находились английские чевэкашники со специалистами, которые должны были устраивать провокации, связанные с химическим оружием.

― Как вы установили их намерения?

― Разведданные. Ну я ещё раз повторяю: люди, которые живут на материковой части Украины, по большей части против того, что здесь происходит. Поэтому они всячески нам помогают собирать информацию. Не только по скоплению войск, но и про то, что происходит в штабах. 

― Можно сказать, что, например, здесь стоит такое-то количество танков, здесь такое-то? Есть такие данные?

― Конечно, есть. Но они не озвучиваются, потому что если мы озвучим данные противника, то противник сделает передислокацию. Чтобы вы понимали: на данный момент у них, если не ошибаюсь, три линии обороны. Названия частей — это подразумеваются сектора, за которые они отвечают, на определённом километраже.

Основная дислокация находится где-то в глубине Украины. Непосредственно создание наступательных группировок мы ещё не отмечаем. Планируется создание этих группировок, но ещё нет концентрации в одном месте. Вот они прибыли на станцию, Красноармейск, разгрузились — и где-то тут остались. Будет команда — они переместятся на север, к Донецку, или на юг. 

― Сколько потребуется времени для того, чтобы создать ударные группы для наступления?

― Всё зависит от самого государства, мощности его. В принципе, порядка двух недель. Это же подвоз не только личного состава и техники: это склады, полевые, продовольственные, артиллерийские, горюче-смазочные материалы, подготовка медицинских соединений в частях.

Любые военные действия подразумевают, что каждая из армейских структур готова. Поэтому я и говорю, что если принят план по реализации и время подскока не такое большое, то две недели — это максимум. А может быть, и быстрее.

― Разведка сможет обнаружить такую деятельность?

― Обязана. 

― Какова численность ваших вооружённых сил?

― Это не комментируется и никогда не комментировалось. 

― Но можно сказать о том, что они уступают силам противника?

― Я знаю, что количество войск в личном составе у противника больше. Вот и всё. Кратность я в любом случае называть не буду, это военная тайна.

― У вас нет ощущения неадекватности освещения всей этой ситуации?

― Я о том и говорю, что идёт истерия вокруг Украины. Истерия искусственная. Если Украина говорит о том, что Российская Федерация хочет напасть, то войска тогда Киев должен был отсюда куда-то убрать. Пусть не все, но основную часть должен убрать в то место, где, как считают, будет наступление.

Но украинские войска не перемещаются. Они находятся вокруг Крыма, вокруг нас. Но вокруг Киева их почему-то нет, вокруг Чернигова нет, вокруг Белоруссии нет. Только заявления делаются. Поэтому нормальные люди, которые понимают, что такое карта и военное дело, они видят, что это всё смешно. Только никто не говорит про скопление украинских войск. А они скапливаются.