«Хочу завоевать медаль в Токио»: Чусовитина о последней Олимпиаде, секретах Байлз и гимнастических комбинезонах

«Цель подняться на пьедестал существует до сих пор»

— Два года назад на чемпионате мира в Штутгарте вы впервые за много лет выступили в многоборье. Сейчас снова вернулись к одному снаряду?

— Да. Восстановить многоборье мне было нужно, чтобы отобраться на Олимпиаду в Токио. Готовить один опорный прыжок я посчитала слишком рискованным: любая случайная ошибка — и ты теряешь все шансы. Могу сказать честно: выступать в многоборье мне сейчас уже тяжеловато. Поэтому к чемпионату мира два года назад мы сделали оптимальный вариант программы лишь с тем, чтобы набрать определённую сумму баллов и пройти на Олимпиаду.  

— Перед ОИ-2016 вы сказали мне, что мечтаете завоевать олимпийскую медаль для Узбекистана. Сделать это в Рио не получилось. Чего хотите сейчас?

— Цель подняться на пьедестал существует до сих пор. Я очень серьёзно готовлю опорный прыжок, его сложность ничем не отличается от сложности прыжков тех девочек, которые выступали в финале чемпионата мира в Штутгарте и выступают сейчас, так что, считаю, бороться за медаль вполне реально. Не имея цели, очень сложно идти вперёд. Хотя мне никогда не требовалась какая-то дополнительная мотивация. Просто нравится то, чем я занимаюсь.

Также по теме

«Да ничего вы обо мне не знаете»: Карпов о Фонде мира, игре на бирже, неумении отдыхать, покере, рыбалке и шахматах

В отличие от науки шахматы — профессия негарантированная, нельзя стать академиком, обеспеченно жить и продолжать реализовываться. Об...

— Но ведь так было не всегда? В какой момент вашей спортивной жизни понятие «я должна» и работа под постоянным тренерским принуждением сменились установкой «я хочу»?

— В 2002-м, когда заболел Алишер и мы переехали в Германию. Многие до сих пор считают, что у меня не было тогда никакого другого выхода, кроме как тренироваться и зарабатывать деньги на лечение сына, но это не так. Немцы сразу мне сказали: если ты не сможешь, Оксана, никто тебя заставлять не будет. Мы в любом случае поможем тебе вылечить ребёнка. И действительно помогали, содействовали с получением гражданства, чтобы Алишер мог получать в Германии бесплатное лечение, а мне не приходилось бы думать о том, как собрать деньги. В зал я тогда приходила с единственной целью — чтобы не сойти с ума, пока сын в больнице.

Как раз тогда я поняла, как много удовольствия можно получить от тренировок, когда ты осознанно сам хочешь работать на снарядах, выступать в соревнованиях.

— Атлеты-ветераны, прошедшие большой спорт, любят говорить, что в каком-то возрасте ты начинаешь чувствовать абсолютно все прошлые травмы, даже самые мелкие. У вас это состояние ещё не наступило?

— Нет. И никогда не наступит.

— Откуда такая уверенность? У вас, насколько помню, оперированы оба плеча, был дважды порван ахилл...

— Я очень хорошо знаю своё тело. Знаю, как работать, как избежать проблем. А травмы... Если говорить о профессиональном спорте, вряд ли там вообще можно найти абсолютно здорового человека. Просто кто-то об этом очень много говорит, а кто-то — нет. Вот и всё. Ключевой момент, мне кажется, заключается в том, насколько правильно человек восстанавливался от повреждений, не форсировал ли работу. Понятно, что после спорта мне так или иначе придётся вести достаточно активный образ жизни, не бросать тренировки, но, думаю, ничего страшного со мной не случится.

— Почти все спортсмены, с которыми мне доводилось общаться, признавались, что панически боялись момента завершения карьеры. Вам это чувство знакомо?

— Наверное, мне повезло: у меня замечательная семья, взрослый сын, муж, моя главная опора и поддержка, который всегда поможет мне во всём. К тому же я уже знаю, чем буду заниматься после спорта. Готовлюсь к Олимпиаде и параллельно начинаю заниматься совсем другим делом. Поэтому мне совершенно не страшно.

— Под другим делом подразумеваете тренерскую работу?

— Нет. Собираюсь открыть в Узбекистане свой спортивный клуб — мне даже землю под его строительство уже выделили.

— Под частную гимнастическую школу Оксаны Чусовитиной?

— Это вообще не о спорте история. Скорее, о здоровом образе жизни. Хочу, чтобы в клуб приходила молодёжь, чтобы были группы, в которых могли бы заниматься дети из детских домов, малоимущих семей. Знаю очень много случаев, когда родители просто не могут оплачивать спортивную секцию. Поэтому и хочу совместно с нашим государством попробовать реализовать такую идею.

— Ваши коллеги из гимнастики, работающие в частных школах в США, в один голос твердят, что с финансовой точки зрения выгодно делать ставку как раз на массовый, а не профессиональный спорт.

— Честно скажу, у меня не было и нет мыслей навариться на этом проекте, заработать какую-то немыслимую кучу денег. Понятно, что у нас будут и платные группы, ведь клуб надо содержать. Сейчас меня очень сильно поддерживает государство, наш Олимпийский комитет. Я знаю, что могу обратиться с любой проблемой и мне всегда помогут.

«Байлз пашет на снарядах так, как когда-то в сборной СССР пахали мы»

— Апрельский чемпионат Европы вы смотрели?

— Да, конечно. С огромным удовольствием: всё-таки все очень долго не выступали. И знаете, что я вам скажу: сборная России запросто сможет побороться в Токио с США за первое место в командном зачёте.

— Как вы относитесь к разговорам о том, что лидер американской сборной Симона Байлз под видом терапевтических исключений принимает сильнодействующие препараты, которые помогают ей выступать?

— Я этого не знаю, поэтому не могу что-то сказать…

— Но разделяете мнение, что Байлз работает на бревне так надёжно и уверенно, как до неё не работала никакая другая гимнастка?

— Видимо, всё слишком быстро забывается. Найдите и посмотрите видео выступлений на бревне Татьяны Гуцу, Олеси Дудник, Светланы Богинской. Все они работали ничуть не хуже. И могу совершенно твёрдо вам заявить, что мы ничего не принимали. Просто очень много работали. Что касается Байлз, я видела, как она тренируется. Она проводит в зале по восемь часов в день. Пашет на снарядах так, как когда-то в сборной СССР пахали мы. После этого говорить, что Симона побеждает нечестно, я бы точно не стала.

— Сколько часов в день сейчас тренируетесь вы?

— По два. Но у меня другая история. Мне очень сильно помогает тот багаж, который я накопила ещё в советские времена. Сейчас любят рассуждать о том, что во времена Александра Александрова, когда он работал с нашей женской командой, всё было слишком жёстко. Да, жёстко, потому что он нас требовали результат. И я очень благодарна Александрову за то, что он дал мне тот фундамент. Считаю, никогда нельзя забывать тренеров, которые сделали для нас столько хорошего.

«Выступать в комбинезоне просто неудобно»

— За почти 30 лет своих олимпийских выступлений вы, можно сказать, стали иконой своего вида спорта, достигли совершенно невероятной популярности. Каково жить, когда любой может нарушить твоё личное пространство?

— В Узбекистане все очень корректно себя ведут: и журналисты, и обычные люди. К тому же в отношении с прессой давно сложилась система: все интервью должны быть предварительно согласованы с Олимпийским комитетом. В этом году я заранее всех предупредила, что в последние месяцы перед Играми никаких интервью давать не буду, хочу спокойно подготовиться. Все разговоры — потом.

— То, что вы сейчас являетесь не только спортсменкой, но и членом комиссии атлетов Международной федерации гимнастики, создаёт дополнительные хлопоты?

— Не слишком. Мы принимаем участие в обсуждении новых правил, каких-то узкоспециальных проблем. Из последнего — вопрос с использованием спортсменками длинных закрытых комбинезонов вместо традиционных купальников. Таких, как те, которые использовали на чемпионате Европы немки.

Также по теме

«Амёбы не ставят рекорды мира»: Ильченко о таланте Колесникова, неопытности Кирпичниковой и ситуации с Ефимовой

Российские пловцы выглядели впечатляюще на чемпионате Европы по водным вида спорта в Будапеште. Об этом в интервью RT заявила...

— Мне кажется, что закрыть всё тело стремятся прежде всего те, у кого есть проблемы с лишним весом. В этом случае всем девушкам хочется утянуться в чёрное с ног до головы.

— Ну, наверное, да. С моей точки зрения, всё, что происходит вокруг этой темы, просто бред. Ах, меня фотограф в шпагате сфотографировал! Так тебя до этого 20 лет в шпагате фотографировали — ничего страшного не было, получается? Я не понимаю данной темы. И никогда не надену комбинезон. У меня прекрасная фигура, я не стесняюсь своего тела. Да и потом, выступать в комбинезоне просто неудобно. Не говоря уже о том, что весь этот ажиотаж вообще выглядит странно: комбинезоны в нашем виде спорта никто не запрещает и не запрещал никогда! Почитайте правила — в них всё давным-давно прописано. 

— Как обстоит дело с вашим давним увлечением конным спортом?

— Сейчас на него снова нет времени. Хотя пока был карантин, я регулярно каталась. Муж даже подначивать стал: мол, с гимнастикой закончу — и сразу на конный спорт нужно переключаться.

— Может, действительно стоит об этом подумать?

— Сначала надо подготовиться к этим Играм, выступить в Токио и только потом уже думать о чём-то другом.

— После того как ваша спортивная карьера будет завершена, вы планируете выполнять административные функции или работать практикующим тренером?

— Посмотрим по обстоятельствам. Точно могу сказать одно: после Олимпиады я хочу взять всю свою семью и наконец-то втроём вместе куда-то выехать. Это прямо вот моя первая задача. В этом плане я даже пандемию коронавируса и связанный с ней карантин воспринимала как благо. Во-первых, столько времени дома никогда не проводила. Пробовала всё. Научилась готовить, кататься на велосипеде.

— В смысле?

— В прямом. В детстве это было слишком большой роскошью — мои родители не могли позволить себе такую покупку, поэтому сейчас просто реализовала детскую мечту. Ездила на велосипеде по городу и впервые увидела, какой красивый Ташкент весной. Дома тоже почувствовала себя настоящей женой. Ухаживала за мужем. Это, оказывается, приносит такое удовольствие... Супруг даже спросил как-то: «А может, ну её, эту Олимпиаду?»