«Был удар по психологии и мотивации»: Рыженков — об изоляции в биатлоне, престиже Кубка Содружества и планах Алимбековой

— Начиная с этого сезона вы главный тренер сборной Белоруссии, в которой до этого много лет возглавляли тренировочный процесс сначала в мужской, а затем и в женской команде. Уход от практики в организационную деятельность хоть в какой-то степени стал для вас проблемой?

— Полностью с чисто практической работы я ещё не ушёл. Пока получается совмещать.

— Это сложно? Спрашиваю потому, что в своё время ваш коллега Валерий Польховский так и не сумел смириться, что позиция главного тренера не подразумевала личного управления тренировочным процессом.

— Мне, наверное, проще: у нас всё-таки не такой большой коллектив, как в России, и не такая большая страна. Есть нюансы, конечно, но в принципе я не вижу больших сложностей в плане работы.

Также по теме

Латыпов «застрелился» и убил интригу: Смольский выиграл спринт на первом этапе Кубка Содружества по биатлону в Сочи

Антон Смольский выиграл первый старт нового сезона Кубка Содружества по биатлону. Белорусский спортсмен в спринте на роллерах закрыл...

— Когда произошло отстранение российского и белорусского спорта от международных соревнований, я очень много думала о том, что вашим атлетам должно быть гораздо обиднее, чем российским. Тяжело было психологически преодолеть этот удар?

— Удар, безусловно, был. И по психологии, и по мотивации. Но, знаете, наверное, в силу характера и отношений между нашими странами очень быстро нашёлся контакт, сразу пошла активная работа по организации совместных соревнований. Практически вся наша команда без колебаний приняла решение в этих соревнованиях участвовать, чтобы сохранялась соревновательная практика, мотивация.

— И никто не уехал?

— Никто.

— Но это же нелогично, не находите?

— Ну почему? Белорусское государство, как, полагаю, и российское, заинтересовано в том, чтобы спортсмены, на которых тратились немалые деньги, оставались в своей стране. На сегодняшний день у нас существует очень мощная поддержка спорта. Это тот фактор, который мотивирует спортсменов не только на то, чтобы продолжать тренироваться, но и на то, чтобы получать соревновательную практику достаточно высокого уровня, выступая в России.

Возьмите Кубок Содружества: соревнования достаточно престижные и, я бы сказал, очень полезные для тех, кто только пришёл в сборную, поскольку они дают возможность молодым спортсменам проявить себя, получить колоссальный опыт. Даже когда отстранения не было, не у всех ведь получалось выезжать на этапы Кубка IBU и Кубка мира. Потому что существует определённая квота и ты не можешь выставить на старт десять человек. Соответственно, кто-то всегда оставался за бортом.

Нынешние соревнования дают таким атлетам шанс, дают понимание, к чему стремиться. Могу точно сказать, что в прошлом году участие во внутрироссийских соревнованиях стало для нашей команды очень солидным внутренним толчком к развитию.  

— То есть, получается, один из наиболее мощных стимулов для ваших спортсменов сейчас — это возможность дёрнуть своих российских соперников в очной борьбе?

— Понятно, что да. А как может быть иначе?

— Год назад вам это почти удалось.

 — Как сказать. Динара Алимбекова выиграла в прошлом году Кубок Содружества, даже не участвуя во всех гонках. Антон Смольский до последнего шёл лидером общего зачёта, но из-за болезни был вынужден пропустить заключительный этап в Тюмени. И только поэтому уступил Эдуарду Латыпову первую строчку.

— Где в вашем представлении кроется та волшебная кнопка, которая даёт в биатлоне результат экстра-класса? Нагрузки, объёмы, конкуренция?

— Нагрузки, объёмы, конкуренция — всё это классно, но считаю, что в первую очередь сам спортсмен должен стремиться показать результат. Должен очень этого хотеть. У нас, как я уже сказал, страна небольшая. Тех, кто профессионально занимается биатлоном, не так много, и практически все они собраны воедино, в одну команду, к которой мы по мере возможности стараемся привлекать наиболее перспективных юниоров. Обеспечиваем, как было модно раньше говорить, сплав молодости и опыта. Может быть, это где-то тоже подстёгивает молодёжь. Они видят, как работают старшие, стремятся так же работать сами.

Тем более что все постоянно друг у друга на виду. Если в России достаточно много регионов, имеющих полноценную биатлонную инфраструктуру и сборная имеет возможность выбирать места для подготовки, то мы всегда находимся в одном и том же месте — в Раубичах.

• Динара Алимбекова
• РИА Новости
• © Алексей Филиппов

— С точки зрения главного тренера, как проще идти к результату: когда костяк команды остаётся неизменным или когда биатлонистов много и никому из них не гарантировано место в составе?

— Это всегда палка о двух концах. Есть определённые положительные моменты в том, что нас мало. Но, к сожалению, есть и минусы. Например, из женской команды у нас в этом сезоне ушла Динара Алимбекова, а в прошлом году не было Анны Солы и Ирины Лещенко (Кривко. — RT). Понятно, что молодёжь старалась изо всех сил тянуться за той же Алимбековой, пока та была в сборной, но самой Динаре зачастую приходилось тренироваться по индивидуальной программе, поскольку ей не подходили те нагрузки, которые предлагались менее сильным спортсменам. Почти все тренировки Динара проводила с мужской командой. Там была реальная конкуренция, соответственно, более активно шёл прогресс в результатах.

Постоянный состав хорош тем, что можно позволить себе не форсировать форму, а целенаправленно готовиться к определённым стартам, как это было с той же Алимбековой до её ухода в декрет. Мы с ней сразу решили, что нам не нужна пиковая форма на весь сезон — от начала и до конца, но интересен Кубок Содружества и чемпионат России, который проходил в Ханты-Мансийске. Правда, к заключительному старту мы уже знали, что Динара ждёт ребёнка, поэтому решили не рисковать. Тем более что погодные условия Ханты-Мансийска не особо позволяли рассчитывать на успех. Поэтому Динара пробежала одну гоночку и на этом закончила сезон.

— Она собирается возвращаться в спорт?

— Да. Такие вещи мы всегда обговариваем с девочками заранее. Обсуждаем, чего они хотят, что и как планируют, какие имеют возможности для того, чтобы сочетать материнство с тренировками. Как будут поступать, скажем, с тем же ребёнком, когда дело дойдёт до соревнований. Кто будет помогать растить малыша, заниматься его воспитанием — мамы, папы, бабушки, дедушки. Федерация старается во всех этих вопросах идти навстречу спортсменам.

— Я много раз слышала споры тренеров по поводу нагрузок и знаю, что биатлонисты, которые сами прошли через спорт высокого уровня, придерживаются той точки зрения, что надо пахать как можно больше и это обязательно даст результат.

— Я так не считаю.  

— А сами пахали в бытность спортсменом?

— Могу совершенно точно вам сказать, что современные биатлонисты выполняют гораздо большую и более изнурительную нагрузку. В мужской команде таких объёмов раньше и близко не было, а мне, как вы понимаете, есть с чем сравнивать. Все очень много тренируются, делают много различного рода развивающей работы, силовой. Это реально тяжело, но тем не менее все выдерживают, идут к результату. Что касается женской команды — тут, конечно, мы немножко осторожничаем с объёмами, стараемся вести девочек максимально плавно, мягко, чтобы сначала подготовить ровную общефизическую базу и уже потом приступать к каким-то более серьёзным нагрузкам.

— Когда спортсмены наперечёт, наверное, становится страшновато экспериментировать?

— Не сказал бы. На сегодняшний день, считаю, у нас очень хорошо поставлена спортивная медицина. Осуществляется регулярный контроль как во время тренировочных сборов, так и на соревнованиях.

Также по теме

«Должны участвовать там, где допущены»: в Минспорте признали, что россияне пропустят Олимпиаду в большинстве видов

Большинство российских спортсменов не сможет принять участие в Олимпийских играх 2024 года из-за искусственных ограничений, введённых...

— То есть работает не только тренерская, но и научная бригада?

— В самой команде есть доктор, биохимик, массажисты. Кроме этого, работает Республиканский научно-практический центр спорта, есть профильный медицинский центр в Раубичах. Иными словами, состояние атлетов постоянно мониторится и анализируется.  

— То, что происходит сейчас в мировом биатлоне, вам интересно?

— Конечно. Мы по мере возможности смотрим соревнования, следим за лидерами. Не всегда получается делать это в прямом эфире, поскольку зачастую сами в это время находимся на соревнованиях, но всё равно наблюдаем за результатами. За этим так или иначе всегда следишь: анализируешь, что улучшилось, что ухудшилось в биатлоне, как возросли скорости, как стреляют, какие тенденции новые появляются. Если не будешь этого делать, перестанешь понимать, к чему стремиться.

— Кто вам в этом плане наиболее любопытен?

— Традиционно — норвежская команда, французская, шведская. Причём речь не только о признанных лидерах — интересно следить за тем, как в этих странах развивается молодёжь. Взять тех же итальянцев: был период, когда ребята у них бежали быстро, сейчас совершенно потрясающе выступают девочки. В принципе, это нормально для спорта: кто-то идёт на подъём, у кого-то наступает спад, связанный со сменой поколений.

— В белорусской команде в разное время практиковали и немец, и австриец. Кто из специалистов был в плане работы понятнее?

— Немцы и австрийцы довольно тесно связаны по жизни, возможно, поэтому у них схожий подход к тренировкам. Я долгое время работал и с Клаусом Зибертом, и с Альфредом Эдером. Они оба более старшего поколения, вероятно, ещё и поэтому походили друг на друга в работе. Сейчас направленность немножко другая уже, хотя методическая основа остаётся прежней. А вот те же шведы много лет придерживаются собственной методики.

— Которую, работая с российской командой, пытался поставить на поток Вольфганг Пихлер?

— Да. Скорее всего, именно Пихлер распространил свои тренировочные взгляды на всю Швецию. И это работает.

• Эдуард Латыпов
• РИА Новости
• © Алексей Филиппов

— Если сравнить нынешний биатлон с тем, который был, когда выступали вы сами, в чём наиболее принципиальное различие?

— Возросли скорости — как бега, так и стрельбы. Хотя в наше время тоже были стрелки, которые умели очень быстро и очень качественно работать на рубеже.

— Кто, например?

— Вадим Сашурин быстро закрывал мишени, да и я сам тоже, когда бегал. Уже сколько лет прошло, а некоторые и сейчас стреляют медленнее. Но в целом наиболее принципиальное отличие касается технической составляющей. В нашем виде спорта это лыжи, ботинки, палки, смазка, подготовка трассы.

— Когда сильно возрастают скорости, это должно сказываться на стрельбе, причём не факт, что позитивно.

— На мой взгляд, методика захода на рубеж не слишком изменилась за последние десять лет. Хотя если сравнивать с тем, как было 20 или 30 лет назад, спортсмены стали приезжать к рубежу быстрее, научились быстрее восстанавливаться, затрачивают меньше времени на прохождение дистанции, на прохождение штрафных кругов.  

— Нынешний лидер вашей команды, Антон Смольский, в прошлом году был невероятно хорош на снегу, а этот сезон начинает с победы на лыжероллерной трассе. Почему далеко не всем биатлонистам удаётся сочетать эти два вида?

— Я бы не сказал, что между ними существует совсем уж принципиальная разница. Тем более что на сегодняшний день спортсмены стараются выбирать для тренировок те лыжероллеры, работа на которых максимально приближена к работе на снегу. Просто раньше, когда проводились летние чемпионаты мира, в них принимали участие далеко не все лидеры. 

— Боялись травмироваться?

— Скорее летние старты просто не вписывались в план подготовки. Если бы и летом, и зимой в соревнованиях гонялись одни и те же спортсмены, принципиальной разницы в результатах, думаю, мы бы не наблюдали.

— Как вы оцениваете условия, в которых биатлонистам приходится соревноваться в Сочи? Многие ваши коллеги местные горы ругают.

— Мне сложно что-то сказать на этот счёт. Эту высоту никогда раньше мы не использовали, поэтому и наработок нет. В прошлом году выступали на Кубке Содружества, но приехали на «Лауру» с равнины. К тому же почти вся команда была после ковида. А так, чтобы провести полноценный сбор, — такого не случалось. И вряд ли получится в ближайшем будущем.

— А где обычно вы проводите горную подготовку?

— Раньше, когда Европа была открыта, ездили в Австрию или Италию. Сейчас в качестве одного из вариантов пробуем Цахкадзор — как раз оттуда привезли спортсменов на Кубок Содружества. Может быть, когда-нибудь рассмотрим и Сочи, но пока есть опасения. Как вы правильно заметили, слишком противоречивы отзывы. Кому-то здесь нравится, кому-то категорически нет. А мы пока как-то не настроены рисковать.