«Мы проиграли информационную войну»: адвокат потерпевшей по делу калининградских врачей прокомментировала вердикт

В Калининграде прокуратура обжаловала вердикт областного суда, который на основе решения присяжных оправдал бывшую и. о. главврача роддома №4 Елену Белую и анестезиолога-реаниматолога Регионального перинатального центра Элину Сушкевич по делу об убийстве младенца. Они были освобождены из-под домашнего ареста и вернулись к своей работе.

В интервью RT Елена Белая заявила, что, как врач, она давала клятву Гиппократа и сделала всё для спасения жизни ребёнка. Её адвокат Тимур Маршани рассказал RT, что, кроме заключения главного внештатного неонатолога Минздрава Дмитрия Иванова, который решил, что смерть младенца связана с введением сульфата магния, других прямых улик не было. При этом Маршани особо отметил, что присяжные сочли сам факт введения лекарства недоказанным.

Адвокат потерпевшей стороны Лариса Гусева уверена, что на оправдательный вердикт присяжных повлияла широкая огласка в СМИ. 

— Как ваша подзащитная Замирахон Ахмедова вспоминает день своих родов?

— Она поступила в роддом и просила сохранить беременность, но врачи ей сказали, что процесс родов уже начался, остановить его будет невозможно. Она родила в 04:30. Ей сразу сказали, что мальчик живой, сильно недоношенный и весит всего 700 граммов, рост — 34 см. Утром к ней пришла врач-неонатолог роддома №4 Екатерина Кисель и рассказала, что малыш спит, он крайне тяжёлый, но стабильный. Прогнозы пока делать рано. Потом к ней пришла и. о. главврача роддома Елена Белая и начала уговаривать отказаться от ребёнка.

— Чем она это аргументировала?

— Что он будет с ДЦП, мозг и лёгкие не работают. Кстати, это не соответствовало действительности. Согласно заключению экспертизы, мозг и лёгкие у младенца работали.

— Замирахон видела своего ребёнка живым?

— Да, после разговора Белая отвела её к нему. Замирахон помнит этот момент. Говорит, что он был очень похож на мужа. Там её опять уговаривали отказаться от малыша. Она сказала, что это её ребёнок и она заберёт его, каким бы он ни был. У мусульман не принято оставлять детей в роддоме. И попросила врачей спасти малыша. После этого Белая отправила женщину в палату отдыхать и стала уговаривать сестру Замирахон. Сестра сказала, что никаких отказов не будет, и попросила не отключать ребёнка от ИВЛ.

— Зачем Белой требовался отказ?

— Так было бы проще всё оформить. Но она его не получила.

— Когда Ахмедовой сообщили, что ребёнок умер?

— По сути, никто ей ничего не сообщал. Ближе к вечеру к ней пришла сестра, и они решили посмотреть на малыша, но его там уже не было. Сестра начала успокаивать Замирахон, что ребёнка, скорее всего, перевели в Региональный перинатальный центр (РПЦ). Но потом кто-то из медперсонала сказал, что он умер.

— Что происходило потом?

— С Замирахон беседовал психолог. После пришёл муж, и они пошли в кабинет Белой. Главврач говорила, что поможет им обязательно, что они молодые и «ещё родят». Дала свою визитку. После этого женщину выписали.

— После того как всё случилось, Замирахон обратилась в СК?

— Везде стала звонить её сестра. Она живёт в России уже 15 лет, имеет вид на жительство и понимает, что надо делать. Ахмедовы сначала решили, что ребёнка просто отключили от ИВЛ. Про магний тогда никто ничего не знал. Скорее всего, позвонившим в СК анонимом была именно она.

Также по теме

«Я давала клятву Гиппократа»: оправданная присяжными врач Елена Белая рассказала RT подробности дела

Калининградский областной суд на основе вердикта присяжных оправдал бывшую и. о. главврача городского роддома №4 Елену Белую и...

— Какие доказательства виновности врачей  предъявлялись в суде?

— У нас есть показания прямого свидетеля — заведующей отделением новорождённых Татьяны Косаревой, которая видела процесс введения ребёнку сульфата магния. Были косвенные показания заведующей родильным отделением Татьяны Соколовой, которая слышала все разговоры и записала на видео крики Белой: «Это антенатал! Такого ребёнка не должно быть в живых! Говорите матери, что он мёртвый». Эти слова присяжным Белая объяснила своей эмоциональностью. Потом Соколова слышала разговор Белой и Сушкевич о том, «что с такими делают в Региональном перинатальном центре». Сушкевич сказала, что они в родильном зале вводят магния сульфат, а не тогда, когда малыш уже получает лечение. То есть, как я понимаю, это уже не первый случай. Просто в этот раз всё приобрело широкую огласку.

— Как вы думаете, зачем всё это? Для статистики?

— Да. После того как президент объявил о программе снижения смертности у новорождённых (дети от ноля до одного года), в регионах построили перинатальные центры, которые оснащены по последнему слову техники. Программу надо выполнять, а недоношенные новорождённые иногда всё же умирают. В статистику входят только те, кто родились живыми. Когда они умирают, собирается врачебная комиссия и начинаются проверки, почему так произошло. А за антенаталов (тех, кто умер ещё в утробе) и интенаталов (тех, кто умер при родах) врачей не ругают. Чтобы не начинать эту волокиту, Белая просила записать его антенаталом. Потом почему-то его записали как интенатала.

— Но ведь по логике, если он родился живой и его бы забрали в РПЦ, это были бы уже их проблемы. Зачем Белой в это вмешиваться?

— Главврач РПЦ — это главный внештатный неонатолог Калининградской области и фактический руководитель Белой. Перед введением магния Белая звонила главврачу центра и передавала телефон Сушкевич. Я думаю, что её попросили это сделать, но доказать это на суде и следствии не представилось возможным. Также в телефоне Сушкевич была переписка с сотрудником РПЦ, и там есть такая фраза — «решили делать мертворождённым». В суде это тоже было.

— Почему же это не повлияло на вердикт присяжных?

— Исходя из их решения, получается, что присяжные не поверили экспертизам. Первый эксперт написал, что не доказано, какие нормы сульфата магния должны быть у младенцев, но его доза превышает дозу взрослого человека в 20 раз. После этого экспертизу делала коллегия экспертов, и они установили причинно-следственную связь между количеством магния и смертью ребёнка. После этого проводилась ещё одна экспертиза, которая подтверждает экспертизу коллегии. Я поняла бы, если бы присяжные посчитали, что ребёнок умер от сульфата магния, но не посчитали бы доказанным, что врачи его ввели.

— Согласно одной из версий, нет научных доказательств того, что сульфат магния может убить.

— Это позиция защиты. Научных данных, как такое количество сульфата магния влияет на ребёнка, нет. Но это понятно — никто не предоставит младенца, чтобы узнать это опытным путём. Был период, когда ветеринары использовали магния сульфат для усыпления животных весом до пяти килограммов. Все знают, что этот препарат расслабляет мышцы. В том числе органы дыхания, а у ребёнка и так были проблемы с дыханием. В суде был эксперт, который говорил, что магния сульфат используется для профилактики ДЦП у детей, но высчитывается строго по весу и вводится только на третий день. Раньше его капать нельзя.

— Как вы считаете, было собрано достаточно доказательств для обвинительного приговора?

— Я бывший следователь прокуратуры, и, на мой взгляд, с доказательной базой всё было очень даже неплохо. Судья в напутственном слове сказал присяжным, чтобы они делали заключение, исходя из экспертизы. Но они почему-то ей не поверили. Кроме того, эксперты говорили, что младенец, судя по анализам, умирать не собирался. Но врачи говорят, что он был нежизнеспособным. Откуда столько сульфата магния в желудке ребёнка, никто объяснить не смог.

— Как вы думаете, почему так произошло?

— Калининградская область находится в отдалении, и все друг с другом знакомы. Также оказывалось давление на присяжных. Постоянные журналисты, интервью, первые две недели маленькие дети встречали Сушкевич у суда и дарили ей цветы. Всё это видели присяжные. Также высказывания Рошаля, вебинары, где они разбирали все доказательства, выдержки из допросов и экспертиз... Видимо, присяжные просто испугались.

— На свидетелей по делу тоже оказывалось давление?

— На всех врачей давили. В суде выступали врачи, которым угрожала Белая. Косарева прямо в суде заявила, что ей поступали угрозы. К ней приходил бывший сотрудник роддома и просил поменять показания в пользу Сушкевич и Белой. Она отказалась. Потом её подруге начал писать неонатолог: «Передайте своей подруге, что зря она в соцсетях выставляет своих детей. Если я её так быстро нашёл, то любой сможет». После начали приходить ещё сообщения, и Косарева написала заявление в полицию. Возможно, будет возбуждено дело.

— Как вы думаете, почему Белую и Сушкевич активно начало поддерживать профессиональное сообщество?

— Фактически за Белую не заступался никто. Рошаль сказал, что её надо лишить диплома и выкинуть из профессии. Поддерживали только Сушкевич. Сообщество неонатологов на её стороне, потому что они не могут поверить, что врач может убить младенца. Я сама сначала думала, что это чушь. Когда я ознакомилась с делом, то поняла, что это не так.

Также по теме

«Спасали ребёнка до последнего»: медицинское сообщество встало на защиту калининградских врачей

Российские медики вступились за и. о. главврача роддома №4 города Калининграда Елену Белую и реаниматолога-анестезиолога Элину...

— Как вы считаете, можно ли было действовать как-то иначе, чтобы убедить присяжных в необходимости обвинительного приговора?

— На мой взгляд, мы проиграли информационную войну. Я полагала, что подробные интервью могут отрицательно сказаться на присяжных. Теперь жалею. Также войну проиграли Генпрокуратура и СК, которые не реагировали на детальное обсуждение материалов дела в СМИ и интернете. Все же понимали, что это суд присяжных, что оценка всех доказательств на публике — это незаконное воздействие на присяжных. Я давала интервью, но очень сдержанно. Но присяжные не в вакууме живут. У них есть интернет, и они всё это читали и смотрели.

— Вы предполагали, что может быть оправдательный приговор?

— Такое предчувствие возникло за день до прений. Хотя во время процесса было видно, что присяжных возмутили аудиозапись, видеозапись, подделка документов. 

— Если всё было так странно, почему суд утвердил вердикт присяжных?

— Суд может распустить коллегию присяжных, но для этого нужна веская причина. К примеру, если один из присяжных придёт и скажет, что на него оказывалось давление.

— Какой вердикт вас бы устроил?

— Обвинительный: если бы каждой дали по десять лет. Прокуратура уже подала краткую апелляцию, до пятницы свою апелляцию подадим мы. И будем бороться до последнего. Нас в соцсетях обвиняли в том, что выиграть дело надо только для того, чтобы потом отсудить денег. Но это не так. Замирахон не интересуют деньги, поэтому гражданских исков мы не подавали. Она хочет, чтобы они сели в тюрьму.

— Как вы думаете, реально добиться такого срока?

— Я думаю, что реально отменить оправдательный вердикт. Я предупреждала коллег, что зря они сливают все документы, фотографии экспертиз и допроса свидетелей в интернет. Это основания для отмены вердикта. Они меня не послушали. Но я знаю, что это затянется надолго. Мы очень тяжело собирали коллегию присяжных. Люди просто заявляли самоотвод. Это будет очередная проблема на год, а то и больше. Я хочу справедливый вердикт. К тому же мы не вчистую проиграли. Три человека посчитали их виновными.

— Есть ли какие-то вещи, которые некорректно освещались в СМИ? К примеру, правда ли то, что у Замирахон отошли воды, но она вызвала скорую только на второй день?

— Это полный бред. Врач, которая принимала роды, говорила, что околоплодные воды были. Бред и то, что у врача она не наблюдалась. Она мигрантка, и полиса ОМС у неё нет. Она ходила в роддом №1 и за деньги посещала врача. Первый раз она пришла на сроке 8—9 недель, ей сделали УЗИ, сказали, что всё хорошо, и выписали витамины. Потом она приходила ещё раз, чтобы поставить пессарий для уменьшения риска преждевременных родов. То есть о здоровье она заботилась. Также очень неприятно, что поднимался национальный вопрос из-за того, что она мигрантка.

— Сейчас Замирахон беременна?

— Да. Мы её бережём. Поэтому в суд она не ходила, чтобы отгородить её от всего этого. Сейчас она получает необходимую медицинскую помощь. Она очень хочет иметь детей. Наблюдается в роддоме №1. Она, может быть, и улетела бы домой в Узбекистан, но пока нельзя. Перелёт тяжёлый. Ей не рекомендуется.

— Она уже переступила тот самый срок в 23—24 недели?

— Пока нет. Наверное, на этом сроке она и начнёт сильно нервничать.

— Она знает, что Белую и Сушкевич оправдали?

— Я ей сказала, она поплакала. Я сказала, что её задача — вынашивать ребёнка, а мы будем добиваться обвинительного вердикта до последнего.

Ранее RT рассказывал, как в ноябре 2018 года в отношении и. о. главврача роддома №4 города Калининграда Елены Белой по факту смерти младенца было возбуждено уголовное дело по статье «Убийство». В июне 2019-го в деле появилась ещё одна подозреваемая — анестезиолог-реаниматолог Регионального перинатального центра Элина Сушкевич.

По версии следствия, врачи, уверенные, что ребёнок нежизнеспособен, убили недоношенного младенца, чтобы не портить статистику. Согласно материалам дела, Белая попросила Сушкевич сделать малышу укол магния сульфата, а персоналу роддома сказала подделать документы, написав, что мальчик якобы умер ещё в утробе матери.

В поддержку Сушкевич выступило профессиональное сообщество, также её поддержал президент Национальной медицинской палаты, президент НИИ неотложной детской хирургии и травматологии Леонид Рошаль.

10 декабря 2020-го присяжные оправдали Белую и Сушкевич. 16 декабря Калининградский областной суд на основе вердикта присяжных оправдал врачей и признал за ними право на реабилитацию. Белая и Сушкевич вернулись к работе.

В свою очередь, 18 декабря прокуратура обжаловала оправдательный приговор. Дата и время нового заседания ещё не определены.