«Я похож на плохого человека?»: как судили обвинённого в сбыте наркотиков врача

Жители Новой Ляли гордятся парком и свежим асфальтом на тротуарах. Утром и вечером здесь можно встретить коров. Но общий вид маленького городка, больше похожего на крупное село, животные не портят.

Приезжий сразу замечает в воздухе кисло-сладкий запах, исходящий от целлюлозно-бумажного комбината — одного из градообразующих предприятий.

Также в 12-тысячном городе находится исправительная колония №54. Здесь отбывает наказание уральский фотограф Дмитрий Лошагин, убивший жену-модель. Кроме того, в мае замначальника этой колонии сам был осуждён за пытки заключённых.

Врач-гинеколог Олег Баскаков надеется, что он в тюрьму не отправится. Впрочем, пока такая вероятность сохраняется.

«Наркобарон»

Сам себя доктор Баскаков с иронией называет наркобароном. Его обвинили в незаконном приобретении, хранении и сбыте сильнодействующих веществ, а также в покушении на незаконный сбыт психотропных веществ. Мужчине грозит до восьми лет тюрьмы.

«Когда я написал о своей истории на медицинском форуме «Врачи РФ», мне там сначала не поверили, думали, шучу — настолько абсурдно всё выглядело», — вспоминает доктор.

Мы идём, переступая через проплешины рваного линолеума. Стены выглядят как в заброшенных зданиях: выгоревшая краска, осыпающаяся штукатурка, обрывки пожелтевшей наглядной агитации. Это Новолялинская районная больница. Поднимаемся на второй этаж.

«Вот здесь я живу. Тут раньше был роддом, но его закрыли», — открывает дверь в свои владения Баскаков.

Доктор приехал в Новую Лялю в феврале 2017 года. До этого жил и работал в маленьких городках Челябинской области (врач оттуда родом). По словам Баскакова, он «хотел побольше заработать, потому что зарплату сократили, в месяц выходило 15 тыс.». Нашёл в интернете вакансию, послал резюме. Откликнулась и. о. главврача Новолялинской районной больницы Татьяна Суровнева.

«Пообещала дать служебную квартиру, которую я потом смогу выкупить за 10% стоимости. «А пока, — говорит, — поживи здесь». Через год я спросил: «А где квартира?» Суровнева ответила: «Люди работают». Не знаю, что это значило... Ну да ладно, я и здесь привык. А главное, это даже удобно: я всегда на месте, если что, всегда на посту», — рассказывает врач.

На посту Баскаков был и 25 марта 2019 года.

«…Прошёл в кабинет бывшего родильного отделения... где проживает, взял из тумбочки две ампулы лекарственного препарата «Трамадол» (из трёх)... одну ампулу лекарственного препарата «Сибазон», после чего прошёл в гинекологическое отделение и передал ампулы, не состоящие на учёте ГБУЗ СО «Новолялинская РБ», медицинской сестре Тухбатовой В.А. для последующего введения пациентке Сидоровой И.А. (имя изменено. — RT) без официального оформления документов. Однако ампулы... были изъяты старшей медицинской сестрой хирургического отделения Смердовой Т.А. и помещены в сейф, находящийся в её кабинете», — говорится в обвинительном заключении.

«Трамадол» — сильнодействующее вещество, психотропный опиоидный анальгетик. «Сибазон» — лекарственное средство, в основе которого активное психотропное вещество диазепам. Препараты используются в медицине как успокоительные и обезболивающие, они доступны пациентам по рецепту врача.

«Ампулы хранились у меня вот здесь», — говорит доктор и указывает на старую тумбочку с надписью маркером: «Судна чистые».

Врач Баскаков — человек непритязательный. Скрипучая кровать, шкаф без дверей, потрёпанное кресло... По-хорошему всю мебель давно пора выбросить. А мужчина на этом спит, сидит, хранит здесь скудный гардероб, рассуждая так: «Зачем мне покупать, деньги тратить? Это же не моя квартира».

Злополучные ампулы доктор тоже приберёг «на всякий случай»: «Они остались от матери, которая год назад умерла от лейкоза».

То, что сделал Баскаков, — грубейшее нарушение правил оборота препаратов в медучреждении. И врач этого не отрицает. Он обязан был внести запись в лист назначения больной и только потом дать указание медсестре ввести лекарство пациентке.

«Женщина была в возрасте 74 лет, диагноз — полное выпадение матки, кровоточащая язва. Пациентка кричала от боли, не могла спать, я хотел поскорее ей помочь, облегчить страдания. Сначала лечить, а потом бумажки писать», — объясняет свой поступок Баскаков.

Никакой платы за лекарства он от пациентки и её родственников не получал — об этом нет ни слова в обвинительном заключении. Хотя деньги для Олега Владимировича имеют большое значение, он этого не скрывает.

«У меня сын окончил Гнесинку в Москве, — не без гордости признаётся Баскаков. — Играет в группах, хочет ездить на гастроли. Говорит, что ему надо купить гитару за 250 тыс. Просит, чтобы я деньгами помог. Думаю вот: если я не особо чего-то добился, пусть хоть он».

• Врач Олег Баскаков живёт в бывшем родильном отделении больницы
• © Андрей Рябцев / RT

Баскаков был женат, но, по его словам, «на фоне болезни Паркинсона у жены стал сильно меняться характер», и они развелись.

Видно, что доктор отчаянно экономит на всём. От прямого ответа на вопрос об уровне зарплаты Баскаков уходит, но из его объяснений можно сделать вывод, что он зарабатывает не меньше 30 тыс. рублей, что для Новой Ляли хорошие деньги. Особенно учитывая тот факт, что врач не оплачивает коммунальные услуги.

«У меня водонагреватель был, но его забрали — понадобился для пациентов, — говорит врач. — Я в общественную баню хожу, очень париться люблю».

Но в последнее время не до парилки.

«Очень плохо сплю, тяжело работать, постоянно думаю над тем, что со мной произошло. Уже думаю: а вдруг это всё — наказание мне? Я ведь делаю аборты. На днях один православный активист оплатил мне такси до монастыря — тут недалеко у нас находится. Священник со мной побеседовал, мы записали видео, на котором я призываю женщин воздержаться от абортов... Вот вы скажите: я похож на плохого человека?» — с надеждой и, кажется, отчаянием спрашивает доктор.

«Ситуация неоднозначная»

Со стороны история врача Баскакова выглядела образцом несправедливости и абсурда: доктор хотел облегчить страдания пациентки, а его за это обвинили в наркоторговле. Медицинское сообщество возмутилось. Подключилась уполномоченный по правам человека в Свердловской области Татьяна Мерзлякова. По её словам, «вместо борьбы с реальной наркоторговлей, когда надо действительно потрудиться», правоохранители «охотятся за честно выполняющими свою работу врачами».

Дело расследовалось сотрудниками межмуниципального отдела МВД «Новолялинский». На запрос RT относительно интервью с сыщиками поступил отказ.

«Ситуация неоднозначная, свою позицию следователи уже сформулировали в обвинительном заключении, давайте дождёмся момента истины на суде», — сказал по телефону руководитель пресс-службы ГУ МВД по Свердловской области Валерий Горелых.

Между тем в Новую Лялю отправились адвокаты, которые занялись делом Баскакова по просьбе омбудсмена Татьяны Мерзляковой.

Однако пока врачи по всей стране в соцсетях и на медицинских форумах выступали в поддержку Олега Баскакова, коллеги по больнице, наоборот, стали давать показания против гинеколога.

Один из самых важных свидетелей обвинения — старшая медсестра Татьяна Смердова. Именно она забрала ампулы у дежурной медсестры.

«Всё было совсем не так, как говорит Баскаков, — заявила RT Татьяна Смердова. — Все теперь считают меня виноватой, мне постоянно пишут в соцсетях, спрашивают, спокойно ли мне спится после того, что я сделала. А вы знаете, что та пациентка вовсе не кричала от боли, сама вставала и ходила? И препараты, которые он зачем-то принёс, есть у нас в больнице, их можно взять в любое время. Всё, что нужно врачу, — внести их в лист назначения. У медсестёр есть ключ от помещения, где хранятся лекарства, это дело нескольких минут. Вот здесь лежала пациентка, а вот здесь, в трёх метрах от неё, — пост медсестры и помещение с лекарствами. На Баскакова постоянно жаловались и медсёстры, и врачи. Я сама написала две жалобы. Вот, смотрите, я одну сфотографировала».

Докладная 2018 года, стоит входящий номер. В документе речь идёт о том, что Баскаков «привёл в хирургическое отделение некую молодую женщину и на словах дал назначение» — «Этамзилат» (кровоостанавливающее средство), а Смердова «попросила лист назначения и медицинскую историю для выполнения манипуляций, на что получила отказ».

«Подобные ситуации повторяются постоянно, — говорит Смердова. — Он не хочет брать ответственность, а в случае чего отвечать должна медсестра».

До конца не ясно, кто именно сообщил в полицию. По данным некоторых СМИ, это была именно Смердова. Причём она якобы позвонила с личного телефона знакомому полицейскому.

«Нет, я не заявляла, — отрицает эту информацию старшая медсестра. — Чего я буду через голову прыгать? У меня есть руководство. Кто это сделал, я не знаю».

О подобных ЧП в медучреждении в правоохранительные органы обязан сообщать главврач. В новолялинской больнице и. о. главврача — та самая Татьяна Суровнева, которая два с половиной года назад принимала Баскакова на работу.

Татьяна Николаевна ускользала от меня в течение целого рабочего дня, который я провёл в больнице, общаясь с персоналом. Секретарь в приёмной говорила, что руководитель очень сильно загружена текущими делами.

Суровнева написала положительную характеристику на Баскакова — это важный документ, который приобщается к делу. Но уже в процессе характеристику заменили на другую, отрицательную. Документ выдала заместитель главврача Елена Бессонова. Суровнева должна была выступать в суде на стороне защиты Баскакова. Но за сутки до заседания выяснилось, что в суд она не придёт.

«Я уезжаю в министерство. Готовлю пакет документов на лицензирование, мне некогда», — заявила мне по телефону Суровнева и рекомендовала обратиться к своему заму Бессоновой.

«То есть вы разделяете её позицию?» — уточнил я.

«Ну не совсем, конечно... Пообщайтесь с ней, она вам всё расскажет», — сказала и. о. главврача.

«Вы брали Баскакова на работу, и если он такой плохой специалист, то это и ваша ответственность, не так ли?» — спросил я.

«Поэтому я и не хочу общаться с вами. И никаких комментариев я давать не буду. До свидания», — попрощалась Суровнева.

«Ей придётся работать»

Заместитель главврача Елена Бессонова (она работает неврологом), напротив, была рада меня видеть. Там же, в её кабинете, я встретил уже знакомую нам старшую медсестру Татьяну Смердову и не менее пяти других медиков, которые не сказали о Баскакове ничего хорошего. Людей по телефону вызывала к себе Бессонова.

• Новолялинская районная больница
• © Андрей Рябцев / RT

Одна из сотрудниц, участковый фельдшер Анжелика Фенкель, по её словам, пострадала от действий гинеколога лично — как пациентка.

«Я буду подавать в суд на господина Баскакова. Он чуть не оставил моего ребёнка без матери. У меня был экстренный случай: в пять часов утра я вызвала скорую, у меня были сильные боли внизу живота. Баскаков осмотрел меня и сказал, что ничего гинекологического у меня нет. Но хорошо, что на тот момент дежурил другой врач, реаниматолог, мы вместе с ним определили, что у меня апоплексия под вопросом (апоплексия яичника — разрыв ткани с кровотечением в брюшную полость, как правило, требует срочного хирургического вмешательства. — RT), меня госпитализировали, в верхотурскую больницу (около 35 км от Новой Ляли. — RT). Я думала, меня не довезут», — рассказала Фенкель.

По словам коллег Баскакова, врач часто грубит пациенткам, даёт им личные лекарства, которые не по правилам хранятся у него в открытом шкафу, боится оперировать, не заполняет медицинские документы, игнорирует отчётные мероприятия по линии Минздрава и осматривает женщин без перчаток.

«Это человек, который часто нарушает правила, не слышит замечаний и не хочет учиться, исправлять свои ошибки», — заключила Бессонова.

«Почему более двух лет человек грубо нарушал правила, но продолжал работать?» — спросил я.

«Это уже точка кипения, наверное, просто была», — считает Бессонова.

«Если уволить Баскакова, в больнице останется только один акушер-гинеколог — и. о. главврача Татьяна Николаевна Суровнева. Найти нового гинеколога будет очень сложно. Ей придётся работать (с пациентами. — RT). А ей этого уже совсем не хочется», — предположила одна из медсестёр.

«А вы читали рассказы Баскакова? — вдруг оживилась Бессонова. — Я вам могу «Паутинку» пересказать».

Дальше медики с хохотом стали, перебивая друг друга, пересказывать историю: врач живёт в больнице, убегает с дежурств на свидания к возлюбленной, встречи происходят на лавочке рядом с военным кладбищем. Доктор написал и опубликовал рассказы ещё до переезда в Новую Лялю — ничего необычного, подобных любительских произведений в интернете тысячи.

«Тут надо психиатрическую экспертизу проводить, это никакая не художественная литература, это автобиография», — уверенно заключила старшая медсестра Смердова.

Смелый терапевт

«Они меня начали травить, как только я приехал сюда работать, — оправдывался Олег Баскаков. — Сначала я терпел, никак не реагировал. Потом, спустя год, начал отвечать. И получился вот такой конфликт».

Обвинения фельдшера Фенкель, которой Баскаков якобы не поставил правильный диагноз, удивили врача: «Она же ходила, мне улыбалась, даже благодарила, что её не стали оперировать у нас, а сделали операцию с более современным оборудованием, не располосовали весь живот... И перчатки я использую».

Баскаков рассказал о случае, когда перчатка порвалась во время операции. Кровь попала на кожу.

«Я и спереди был весь в крови, потом долго стирал вещи, оттирал спиртом. А потом выяснилось, что пациентка ВИЧ-положительная», — говорит Баскаков.

К счастью, обошлось — врач не заразился. Подобные случаи по правилам обязательно фиксируются документально. Подтверждающая бумага у Баскакова есть.

«У меня много благодарных пациенток. Некоторые придут на суд в качестве свидетелей, поговорите с ними», — предложил врач.

Благодарные пациентки в суд действительно пришли. Процесс шёл в закрытом режиме — в материалах есть данные, связанные с врачебной тайной, которые по закону нельзя разглашать. Но я поговорил со свидетельницами в коридоре. Они подтвердили, что Баскаков им действительно помог, был вежлив и осматривал в перчатках.

«Пациентка, для которой Олег Владимирович передавал ампулы, действительно страдала от болей. «Сибазон» и «Трамадол» вряд ли навредили бы ей в её состоянии», — сказала RT терапевт с большим стажем Нина Алексеевна Арсеньева.

Терапевт знает женщину, которой хотел помочь Баскаков. Как выяснилось, пациентка раньше работала зубным врачом, но уже давно на пенсии.

«Нельзя так с Олегом Владимировичем поступать, он не сделал ничего общественно опасного, — объяснила терапевт. — Сегодня судят его, а завтра на его месте может оказаться любой из нас».

Нина Алексеевна — единственная из коллег, активно поддержавшая Баскакова. Несмотря на почтенный возраст, она пришла в суд.

На заседании 27 августа председатель Новолялинского районного суда Игорь Макаров вернул в прокуратуру уголовное дело в отношении Олега Баскакова.

«Судья выслушал свидетелей защиты и специалиста в области акушерства и гинекологии, который пояснил: лекарства пациентке Баскаков назначил обоснованно и в соответствии с медицинскими показаниями, его действия были направлены на облегчение страданий пациентки. Суд в своём постановлении прямо указал, что умысел Баскакова на сбыт не установлен и что врач имел полное право назначать эти препараты», — рассказал RT после заседания адвокат Георгий Краснов.

Также суд отменил подписку о невыезде.

«Это большое облегчение для меня, очень рад, что суд разобрался в моём деле», — говорит врач.

Но адвокаты советуют пока не расслабляться. Точка в деле доктора Баскакова ещё не поставлена.

• Защищать врача Баскакова в суде приехали из Екатеринбурга и Москвы юристы и врач-эксперт
• © Андрей Рябцев / RT

Как могут развиваться события?

«Теоретически можно рассуждать об ответственности за незаконное хранение наркотических средств и психотропных веществ в рамках ст. 228 УК РФ, — объяснила RT Полина Габай, юрист, учредитель юридической компании «Факультет медицинского права». — Однако для привлечения к уголовной ответственности необходимо подтвердить, что речь идёт о хранении значительного количества вещества — в данном случае не менее 1 г диазепама (действующее вещество препарата «Сибазон». — RT). Об этом сказано в постановлении правительства РФ от 01.10.2012 №1002. Но в случае с Баскаковым речь идёт об одной ампуле «Сибазона», в 1 мл которого содержится 5 мг диазепама. То есть в ампуле объёмом 2 мл всего лишь 10 мг диазепама. Вообще, отмечу, что многое, к сожалению, говорит о «качестве» обвинения. Например, хотя бы квалификация действий Баскакова как покушения на сбыт. Но для этого необходимо, чтобы лицо, имеющее умысел на сбыт, по независящим от него обстоятельствам не передало указанные средства. К примеру, оно было перехвачено оперативной группой. Но Баскакова никто не ловил, врач лекарства передал медсестре. Да, были нарушены правила хранения наркотических и психотропных средств. Но это не уголовная ответственность, а административная (ст. 6.8 КоАП РФ «Незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка без цели сбыта»). Предусмотрен штраф от 4 тыс. до 5 тыс. рублей или административный арест до 15 суток. За незаконное хранение сильнодействующего вещества «Трамадол» (без цели сбыта) вообще никакой ответственности не предусмотрено».