«Настоящих буйных мало»: что происходит за стенами московских психбольниц
Что происходит за стенами московских психбольниц
- Gettyimages.ru
- © Peter Turnley/Corbis/VCG
Пациенты в психиатрической больнице №1 одеты в больничные пижамы и халаты, а в НИИ им. Сербского носят обычную домашнюю одежду. В смирительных рубашках мы там никого не видели — врачи говорят, что никогда их не применяли, даже в далёком прошлом. Но образцы их имеются — в помещениях для исторических экспонатов.
- Палаты в НИИ им. Сербского
- © RT
В больнице №1 её сшили специально по просьбе музея для демонстрации посетителям. А в институте им. Сербского рассказывают, что делегация врачей была с визитом по обмену опытом во Франции и там, увидев в аналогичном научном учреждении смирительную рубашку, запросила одну такую.
«Все спрашивают, где у нас смирительные рубашки, а нам даже показать нечего. Вот одна подаренная французскими коллегами украшает витрину нашей музейной комнаты», — говорят врачи.
На Канатчиковой даче, как ещё называют больницу №1, пациенты свободно передвигаются в пределах своего отделения. Точнее, большинство сидят в коридорах и холлах, читают книги, играют в шахматы, смотрят телевизор. Лишь единицы спят на своих кроватях в многоместных, как правило, палатах. Двери туда открыты.
Вне потока
«Телевизор главврач не запрещает», — замечает один из сопровождающих нас докторов, вспоминая знаменитую песню Владимира Высоцкого о Канатчиковой даче. Сами пациенты говорят, что предпочитают новостям и общественно-политическим ток-шоу развлекательные каналы. Телевизоры стоят в холлах.
На вопрос, повлиял ли информационный поток о ходе специальной операции на Украине на психическое здоровье подопечных, врачи обоих медучреждений отвечают, что радикального роста заболеваний не зафиксировано.
«Некоторое повышение тревожности отмечается лишь у наших постоянных пациентов, но в этом нет ничего особенного, у них же повышалась тревожность и в разгар пандемии COVID-19, когда эта тема активно освещалась на телевидении», — поясняют врачи.
Не встретили мы в обоих учреждениях и граждан, считающих себя известными историческими или политическими деятелями: ни царей, ни президентов. Вопреки расхожему мнению, такие больные вообще встречаются крайне редко.
- Рисунки пациентов НИИ им. Сербского
- © RT
Абсолютное большинство тех, кого члены ОНК повстречали в столичных психиатрических больницах, вообще с обывательской точки зрения не производят впечатления ненормальных. Лишь зная, что некоторые из них совершили тяжкие преступления, невольно настораживаешься.
Еда без соли
Больница им. Алексеева основана в мае 1894 года и ныне носит имя своего создателя, городского головы Москвы Николая Алексеева, сумевшего собрать необходимые для этого частные пожертвования.
О финансовых возможностях больницы можно судить не только по многочисленным корпусам, но и по представленному в её музее меню.
Кормили тогда пациентов не только кашами, но и, например, было два вида борща, лапша молочная и куриная, окрошка, семь видов супов и ещё три вида щей.
На второе подавались тетерева жареные с огурцами или с красной капустой, поросята заливные и жареные, а ещё баранина, телятина, говядина, печёнка. И это далеко не весь перечень. Там ещё и десерт — от апельсинов и арбузов до бисквитов и мороженого и всевозможных пирожков.
По иронии судьбы городской голова Москвы Николай Алексеев, вдохновитель создания этой больницы, был убит психически больным человеком.
Сейчас такого выбора блюд больница не предлагает. Но пациенты на еду не жалуются — лишь сетуют, что она пресная. Администрация объясняет, что соль — вопрос прописанной диеты, а не бюджета.
Функция определяет
В НИИ им. Сербского, предшественником которого был в 1899 году Центральный полицейский приёмный покой для душевнобольных, ставший позже Пречистенской психиатрической больницей, сохранилось лишь меню 20-х годов ХХ века.
- © RT
Тогда она стала больницей для заключённых. Выбор, понятное дело, был куда скуднее. На обед — супы и второе только одного вида, хотя и чередовавшееся по дням.
С годами менялись функции этих учреждений. В музее больницы рассказывают, что в советское время пациенты не только лечились, но и трудились, создавали изделия из бумаги, было швейное производство, обувное, а также был свой ансамбль.
Сейчас пациенты лечатся несколько недель и выписываются. Есть в больнице и отделение судебно-психиатрической экспертизы. Там её проходят призывники и фигуранты гражданских, а также уголовных дел, но только те, кто находится под домашним арестом или подпиской о невыезде.
Строгое содержание
А вот заключённые СИЗО судебно-психиатрическую экспертизу проходят в НИИ им. Сербского. Там они находятся под охраной подразделения ФСИН РФ — мужчины в многоместных палатах, для женщин есть и маломестные.
Также на russian.rt.com «Не убийцы и не насильники»: почему в Москве переполнены следственные изоляторыРежим тут строже. В музейной комнате есть предметы, изъятые у пациентов, и они схожи с экспонатами тюремных музеев — заточки, чётки, вылепленные фигурки, сплетённые из постельного белья верёвки.
Есть и множество рисунков на оккультную тему — раньше, как объясняли врачи, в 1990-е годы среди пациентов было много сатанистов, совершивших тяжкие преступления. Это их авторство. Сейчас их стало гораздо меньше — всего трое на момент нашего посещения.
Срок проведения экспертизы обычно не превышает 30 дней, жалоб на условия от пациентов членам ОНК не поступило.