Не дальше собственного носа
Владимир Сорокин получил очередную литературную премию. И странным образом это оказывается новостью довольно неожиданной и не самой приятной.
Владимир Сорокин, безусловно, значительный русский писатель, создатель жанра и автор целого ряда романов, каждый из которых является прорывом в русской литературе. Он первооткрыватель тех форм — не всегда приятных, часто откровенно одиозных и неизменно провокационных, — которые сделали возможным новый уровень творческой свободы. И закрепили за ним одному ему доступный уровень литературного мастерства.
Огонь и ярость Трампа: книга о президенте США вызвала переполох
Но вот Сорокину дали премию НОС за роман «Манарага» — и это смешно.
Название премии — НОС — есть сокращение сразу двух словосочетаний: новая словесность и новая социальность. Идеологи и учредители премии призывают расшифровывать и так, и эдак.
Предполагается, что эта премия нужна для выявления и поощрения новых трендов (формулировка из манифеста премии) в современной художественной словесности на русском языке.
По меркам истории русской словесности Владимир Сорокин — это, конечно, относительно новый тренд. Тренду этому — как явлению, а не как автору — всего тридцать пять лет. Однако речь же идёт о премии ежегодной — она должна выявлять что-то новое постоянно. А она опять Сорокина.
Роман Сорокина «Манарага» — это история о постапокалиптическом новом мире, где главный деликатес — всё что угодно, приготовленное на книгах. По отблескам апокалипсиса мы понимаем, что сутью катастрофы была исламская революция, случившаяся после кризиса беженцев в Европе.
Всё описанное в романе не просто повтор. Это повтор Сорокиным самого себя. В его романах книгами ширялись и ели их как таблетки. Теперь на них готовят. В следующем романе можно будет делать с ними коктейли, капкейки или втирать их в дёсны.
Люди носят одежду из живородящей ткани. Этой тканью укрывались персонажи в повести Сорокина же «Метель». За ту повесть Сорокин тоже получил премию НОС. Это было в 2010 году. Тогда это тоже было «новым трендом в современной художественной словесности».
Иными словами, Сорокин изготовил рецепт получения литературной премии: достаточно описать манипуляции с книгами под живородящей тканью — и премия гарантирована.
Или этот рецепт работает не для всех?
Странная особенность романа «Манарага» — его сквозящая актуальность. Беженцы, новый феодализм, миллиардеры на яхтах, православные мракобесы, мусульманские мракобесы... Это новостной набор, ежедневная выжимка из блогов, те заголовки, по которым мы проходимся, включив компьютер или взяв в руки смартфон.
Тест RT: что вы знаете об утопиях и антиутопиях?
И это серьёзное разочарование — ведь Сорокин всегда был автором, создающим реальность более сложную, чем наблюдаемая. Он был тем самым методом образного осмысления действительности, рождающим чудовищ, на которые и смотреть невозможно, и отвернуться не получается: жидкая мать, буквальная трактовка фразы «Прошу руки вашей дочери», Валера Соплеух, жарящий кипятильниками свиную голову в подъезде, в конце концов!
Сорокин — это именно что новые тренды, которые ни в какие тренды уложить невозможно. Сорокин всегда умел превосходить актуальный уровень, выходить за рамки алармизма и за пределы ожиданий. Своими романами он отменял контекст — и тут же создавал новый.
Но это было двадцать лет назад. Теперь Сорокин пишет о том же, о чём пишет блогер или таблоид, заворачивая это в свои старые фокусы. Факир заклинает кобру рингтоном, да и кобра оказывается резиновой.
Где же тут новая словесность? Может быть, это новая социальность?
Премия НОС вручается в «Гоголь-центре». Простая и понятная отсылка. Перед вручением проходят публичные дебаты. Члены жюри, эксперты и критики обсуждают, кто может стать победителем. Спонсирует премию Фонд Михаила Прохорова. То есть, как видите, ресурсы привлечены немалые.
Председателем жюри в этом году был театральный режиссёр Константин Богомолов.
Он на обсуждении утверждал, что никто, кроме Сорокина, даже близко не достоин быть обладателем этой премии, и издевательским тоном зачитывал фрагменты из других романов, попавших в шорт-лист.
А шорт-лист в этом году состоял из романов и новых, и умных. И уж точно не заслуживающих недоброй иронии. Кроме романа «Текст» Дмитрия Глуховского, который находится за рамками литературы.
В шорт-листе был постпанковский «В Советском Союзе не было аддерола» Ольги Брейнинген. Был спорный, но выразительный «Иван Ауслендер» Германа Садулаева. Был выдающийся «Петровы в гриппе и вокруг него» Алексея Сальникова.
Но Константин Богомолов убедил всех: премию должен получить Сорокин. Да, снова Сорокин. Да, снова за живородящую ткань.
Оно и понятно. Режиссёр играл на своей территории — в театре, где он привык убеждать. В театре, где работают свои приёмы. Уж там, если кто попал в струю — струю «новых трендов», — так он будет в ней стремительно нестись, покуда не истлеет. Спектакль, как известно, ставят один раз, а играют двадцать лет. И люди, бывает, ходят...
С литературой это не работает. Каждая новая книга должна быть новой вершиной — и это не вершина уральской горы Манарага из одноимённого романа Сорокина. Это вершина, на которую должен взойти читатель вслед за автором, и там читатель должен увидеть что-то новое. Новую ли словесность, новую ли социальность... А задача премии — дорогу на эту вершину показать.
Но если дальше собственного носа не видишь, то и его кончик кажется такой вершиной. А на носу сидит Сорокин и пишет новый роман. Но это уже гоголевщина.
Хорошо, что премию в номинации «Приз критического сообщества» дали Алексею Сальникову за роман «Петровы в гриппе и вокруг него». Это не торжество справедливости, но по крайней мере взгляд в сторону «новых трендов».
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.