До сих пор стоит перед глазами эта картина — благородно-оскалистый берег Северского Донца. К сожалению, всё ещё не наш берег. Оголённая меловая порода — как будто кто-то снял в этом месте с земли шкуру, обнажив уязвимую белую плоть, только, в отличие от людской, рассыпчатую, крахмалистую. Однако, несмотря на иссушённую пористость, это всё-таки скалы, и корень «гор» в названии Святогорска стоит на своём справедливом месте. И над горами этими — купола, купола, купола… Сквозь фронтовой дым ранимой и беззащитной, но неистово лучезарной красотой проступает Святогорская лавра.
Попасть в Святогорскую лавру все эти восемь лет было моей мечтой. Мы договорились обязательно там побывать с Моторолой и Леной, его супругой, ещё летом 2014-го, когда ополчение усердно и отчаянно обороняло Семёновку — главный форпост сакрального Славянска. Святогорск тогда был уже не наш. С точки зрения войны. Тогда как его святые места по-прежнему окормлялись Русской православной церковью. Однако, сколько бы ни возвышались вера и религия по-над политикой, во время этой чудовищной войны даже святыни попали в заложники человеческого очерствения и абсолютно подлого, почти террористического торга. Тут волей-неволей проводишь сирийские параллели — когда те же игиловцы* или боевики «Аль-Каиды»** использовали храмы и древнейшие монастыри в своих программно-убийственных целях.
Вот лишь одна иллюстрация по Святогорской лавре, которую мы, увы, так и не успели освободить из заложников киевского режима. Летом, во время активных боевых действий на этом участке фронта, там нашли убежище сотни мирных жителей. Православная братия смогла предоставить им кров и какое-никакое укрытие. Монастырь стоял, как говорят в таких случаях, буквально меж двух огней. Точно знаю, что наши военные получили категорический приказ от Минобороны не стрелять по храму. Вне зависимости от того, есть там украинские военные или нет. Да, этот фактор значительно сказался на продвижении, но приказ выполняли.
Сгорел деревянный скит, как конкретно это произошло — я не знаю и спекулировать на этой теме не хочу.
Но уверен: из наших точно никто перед собой такой цели не ставил.
Бои вокруг Святогорска продолжались больше двух знойных летних месяцев. Украинские блокпосты, выставленные неонацистами-правосеками*** с той стороны реки, не позволяли беженцам выехать из лавры. Продовольствие в монастыре закончилось, киевский режим еду туда не поставлял, изредка православные гуманитарщики (причём со стороны контролируемых Украиной территорий) прорывались туда в объезд шлагбаумов, но правосеки пресекли и это. Для того чтобы открыть проезд даже для своих же, казалось бы, сограждан, неонацисты требовали от ДНР (зная, как важны для нас лавра и гуманитарная обстановка там) выдать из донецкой тюрьмы военных преступников. Я не имею права разглашать детали всех этих переговоров, но сам факт, что оголодавшие люди в лавре стали для них предметом торга, на мой взгляд, катастрофически показателен…
Именно поэтому, как бы горько сейчас ни было, нынешние, ноябрьские действия украинского, с позволения сказать, режима в отношении Киево-Печерской лавры и священников в Ровненской области не шокируют меня и не удивляют. Неонацисты воюют даже со святынями.
Тем более серьёзен вызов, принятый нами, и тем важнее наша миссия.
Зло, с которым мы столкнулись, абсолютнее и глубиннее, чем могло показаться многим вначале…
* «Исламское государство» (ИГ) — организация признана террористической по решению Верховного суда РФ от 29.12.2014.
** «Аль-Каида» — организация признана террористической по решению Верховного суда РФ от 14.02.2003.
*** «Правый сектор» — украинское объединение радикальных националистических организаций, признанное экстремистским и запрещённое на территории России (решение Верховного суда РФ от 17.11.2014).
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.