«Почти весь массив под нашим контролем»: как союзные войска продвигаются через «шервудский лес»
Как союзные войска продвигаются через «шервудский лес»
Харьковская область. Дорога из Купянска в Изюм перекрыта, там работают диверсионные группы. Все попытки дестабилизировать ситуацию на этом направлении успешно блокируются, но рисковать нельзя. Поэтому мы едем другим маршрутом: сначала — до Сватова, а оттуда — в сторону освобождённых территорий.
Чем ближе к Изюму, тем больше разрушенных снарядами домов, на дороге — сожжённая военная техника противника. В хвойных лесах повсюду следы пожаров, а на полях — перезревшая пшеница и множество гильз от «Ураганов».
«Собирать зерно нельзя, везде мины-лепестки, — говорит мне мой водитель. — Теперь только ждать, когда всё сгниёт, и поджигать поля».
Местные «лепестков» не боятся — привыкли. Фермер Алексей объясняет мне, что практически все мины-лепестки детонируют через несколько дней, но есть те, что не срабатывают, они самые опасные.
Гораздо больше мин мирное население боится возвращения украинских националистов. Все местные жители так или иначе пересекаются с военнослужащими союзных сил и новой администрацией, получают гуманитарную помощь от России. Этого достаточно, чтобы украинские власти объявили тебя врагом.
Относятся доброжелательно
Небольшой город Изюм расположен на ключевой трассе Харьков — Славянск. От Харькова — 100 км, до Славянска — 50.
- RT
Бои за Изюм шли почти два месяца. За это время ВСУ взорвали дамбу Оскольского водохранилища под Изюмом, несколько мостов через Северский Донец, обстреливали город кассетными боеприпасами, выдавая всё за обстрелы Вооружённых сил РФ. Предполагалось, что под влиянием новостей местные жители поддержат действия ВСУ. Но случилось обратное.
Жители Изюма стали выходить к россиянам и рассказывать, где можно пересечь реку вброд. Показывали и позиции ВСУ, за что власти Украины прозвали их коллаборантами и возбудили против них ряд уголовных дел.
Весь июнь и июль люди прятались в подвалах собственных домов от обстрелов ВСУ, Украина в это же время заявляла, что город стёрт с лица земли. Разрушения в Изюме действительно сильные, в огородах — следы прилетов «Смерчей», в пятиэтажках выбиты стёкла. Но уже есть вода и электричество. Отодвинулась линия фронта, и чем дальше оттесняют от города ВСУ, тем спокойнее становится его жителям. Сейчас в Изюм изредка прилетают HIMARS.
«Не снимайте, пожалуйста», — просит меня женщина, которая подошла к нам на раздачу гуманитарной помощи.
Она, как и многие другие, опасается попасть в украинские чаты как «предатель, продавшийся за буханку». В соцсетях таким, как она, устраивают травлю, выясняют их адреса. А ночью во время комендантского часа к ним даже могут наведаться нежелательные гости.
Военнослужащий с позывным Зима рассказывает, что население в городе относится к россиянам доброжелательно.
«Есть люди, у кого разрушен бизнес — и всё надо начинать с нуля. Например, Серёга. У него станция техобслуживания была своя, это дело всей его жизни. Во время артобстрела прилетело в его СТО, и у него ничего не осталось. Сейчас мы, военные, помогаем ему всё восстановить. Люди должны понимать, что мы пришли не разрушать», — говорит он.
«СБУ платят за диверсии и трезубец на заборе»
Зима отмечает, что в городе есть и диверсанты.
«Как правило, они завербованы родственниками из Харькова, им привозят деньги и аппаратуру. Собирают группы, готовят «коктейли Молотова», минируют мосты, нападают ночью на блокпосты и местных, которые поддерживают новые власти. Сотрудники СБУ платят за всё: не только за диверсии, но и за трезубец, нарисованный на заборе, или поднятый на пять минут украинский флаг», — поясняет военный.
«Боевики готовятся к очень длительной деятельности»: как российские военные борются с украинскими диверсантами
Городской рынок в Изюме несколько раз подвергался обстрелам, были убитые и раненые. Артиллерию на мирных жителей тоже наводили диверсанты. Возможно, они искренне верили, что таким образом спасают Украину, но, скорее всего, просто зарабатывали деньги.
«Мы вычисляем ДРГ в городе, это достаточно сложная работа, но без помощи мирного населения мы бы не справились», — говорит другой военнослужащий, с позывным Самара.
Его группа занимается выявлением диверсантов, обычный криминал их не интересует. Выезжаем с ними на одну из операций — задержание связного украинской ДРГ.
Ребята в масках и с оружием в руках очень быстро залетают в подъезд и минут через 15 выводят задержанного лет 30. За ним выносят какую-то аппаратуру. На следующий день я спрашиваю Самару, что будет с парнем.
«Он сознался. Рассказал, что завербовал его родной дядя в Харькове. Каждую неделю ему платили 3 тыс. гривен, сейчас поехали брать группу, которая работала с ним. «Коктейли Молотова» уже привезли», — рассказывает военный.
Примерно через два часа к месту содержания диверсанта привезли ещё несколько человек, которые работали в связке. Самара объясняет, что дальше будут следствие и суд. Город не должен бояться жить мирной жизнью.
«Шервудский лес»
«Шервудский лес» растянулся вдоль трассы Изюм — Славянск. Почему его так назвали, никто из военных точно объяснить не может, вроде где-то на дороге было кафе с таким названием. В лесу густо растут дубы, клёны и ясени. Они практически полностью перекрывают свет солнца. На земле сплошные кусты, пройти сквозь них и не обозначить себя просто невозможно.
- RT
Последние восемь лет этот лес был полигоном для украинских военнослужащих. Здесь проводились плановые учения, закладывались схроны с оружием. Для наших военных это новая местность.
Артиллерия обрабатывала лесной массив несколько недель, затем инженерные машины простреливали условные просеки, прежде чем в чащобы зашла пехота союзных сил ЛНР, ДНР и РФ.
«Сегодня почти весь лес под нашим контролем, где-то уже вышли на окраину, где-то ещё нет, — рассказывает мне боец добровольческого отряда «Рысь» с позывным Рус. — И у них, и у нас в лесу есть танки, зенитные установки, миномёты, «Грады». Единственное отличие в тактике ведения боя — это то, что нас они периодически травят газом. Слизистую раздражает, глаза опухают, но пока без страшных последствий. Потери у нас, конечно, есть, но, слава богу, мизерные — у них гораздо больше. Здесь опасно, но интересно: противник зубастый, много иностранных наёмников. Их разведка подходит иногда совсем близко к нам. Вот на днях мы сняли бортовую мину, противотанковую мину, фугасы. Они пытаются минировать нам дороги, мы, конечно, в долгу не остаёмся. Давим их — и очень удачно. Здесь как раз то место, где идут стрелковые бои, буквально в 10 м друг от друга».
Нужна смекалка
Я иду за моим сопровождающим нога в ногу по натоптанной дорожке, в любом месте могут быть растяжки, мины-лепестки. Он рассказывает мне про каждый куст в этом лесу: где была уничтожена украинская разведка, где у нас появились первые потери, когда ребята пытались взять ключевую позицию.
- RT
В лесу у ребят есть всё: блиндажи, лёжки для сна, спальники, еда, стоят водовозки. Они так обжились, что местность стала похожа на городок, разделённый на сектора. Маскировка играет огромную роль в лесу, всё в кустах и закрыто очень плотной растительностью. Требование руководства: никаких собачек и кошечек — домашние животные всегда выдают позиции. Здесь питомцев заменяют мышки-полёвки и ручные белки. С мышками солдаты делятся паштетом, белкам дают подсушенный хлеб.
Каждый день ВСУ обстреливают лес из «Градов» и миномётов в хаотичном порядке. Вот и сейчас мы едем по лесу на машине и не знаем, куда может прилететь. Это вопрос скорее удачи, чем знания правил безопасности.
Далеко отходить мне не дают: растяжки могут быть повсюду, плюс украинская разведка часто подбирается очень близко к нашим позициям, заходя практически в тыл. Наши снайперы и разведчики — это глаза фронта. Штурмовыми бригадами на этом направлении мало что можно сделать — нужна смекалка.
«Наши тропы пересекаются»
Вечер. Командир проводит совещание. Выявлены огневые точки. Утром планируется спецоперация по продвижению вперёд. На рассвете приходит сообщение от разведки: ВСУ оставили одну из своих позиций, но командир выдвигаться вперёд запрещает, приказывает ждать.
- RT
Через три часа ВСУ накрывают плотным огнём те самые оставленные позиции, рассчитывая, что наши военные уже зашли туда. Они ошиблись, а заодно и сдали свои новые координаты.
После обеда поступает команда кочующими миномётами накрыть новые координаты. «Отработали», — передаёт руководитель миномётного расчёта. К вечеру из радиоперехвата узнаём, что мы накрыли центр связи противника.
Молодой парень с позывным Небо сидит на замаскированной БМП с зенитной установкой: «Это трофей из Балаклеи. Там много оружия. Мы, когда зашли, базировались на складе. Вот подобрали себе красавицу».
За спиной у ребят Сулиговка, Каменка, Заводы, Долгенькое. За эти посёлки шли тяжёлые бои, но в лесу всё по-другому.
«Лес характерен тем, что бои идут впритык: от 30 м до буквально десяти, прямо в упор. Наши тропы пересекаются с их тропами. Недавно наша группа из восьми человек зашла в опорник и уничтожила 36 подтверждённых. Против нас стоят 95-я бригада и 81-я аэромобильная. Это резерв Министерства обороны Украины. За это время были ликвидированы такие боевики, как с позывным Шаман. Он был первым комбатом 95-й бригады. Он организовывал эту линию обороны. Чиж у них подтверждённый среди потерь», — рассказывает снайпер с позывным Цель.
Я замечаю, что в лесу начинает опадать первая листва, а значит, скоро не видно будет мин-лепестков, растяжек. Боевые действия из-за погодных условий не остановятся. Вопрос времени, когда лес полностью перейдёт под контроль союзных сил.