70 лет назад было принято постановление правительства СССР об учреждении опытного конструкторского бюро на территории московского завода №23 (ОКБ-23) во главе с Владимиром Мясищевым, который уже тогда считался одним из самых прогрессивных разработчиков отечественной авиатехники.
Первым крупным проектом нового предприятия стал стратегический бомбардировщик М-4 «Бизон». Несмотря на нехватку в коллективе ОКБ-23 опытных кадров, прототип этого самолёта был создан менее чем за два года. Машина впервые поднялась в небо 20 января 1953 года под управлением лётчика-испытателя Фёдора Опадчего.
В «Бизоне» были реализованы такие инженерные находки, как катапультные кресла всех членов экипажа и необратимые бустеры — вспомогательные устройства для увеличения силы и скорости действия основного механизма.
В конструкцию М-4 впервые в СССР были интегрированы высокопрочные алюминиевые сплавы нового типа В-65 и В-95, а также безопасно деформируемое крыло. При сравнительно небольшой массе оно отличалось высокой прочностью, но имело достаточно слабые взлётно-посадочные качества.
Мировые рекорды
Конкурентами «Бизона» стали модели ОКБ Туполева — Ту-16 «Барсук» и Ту-95 «Белый медведь». Обе машины нашли широкое применение в отечественной авиации. Ту-16 в различных модификациях эксплуатировались в России до начала 1990-х годов, а Ту-95 в глубоко модернизированном варианте по-прежнему находится на вооружении ВКС России.
Как отмечают эксперты, М-4 уступал туполевским бомбардировщикам по надёжности, дальности полёта, простоте производства и эксплуатации, но заметно превосходил их по грузоподъёмности. Бомбардировщик мог поднимать в воздух до 24 т разнообразного вооружения — бомбы калибра от 500 кг до 9 тыс. кг, морские мины и торпеды.
Недостатки своего детища Мясищев попытался исправить в самолёте, получившем наименование 3М. Чтобы 3М имел возможность продолжительное время нести боевое дежурство, специалисты ОКБ-23 разработали оригинальную и относительно простую систему дозаправки в воздухе с применением «конус-штанги» на гибком шланге. При этом американцы использовали менее удобный комплекс с конусом на жёсткой управляемой штанге.
3М изготавливался преимущественно из высокопрочных алюминиевых сплавов и был оснащён множеством электронных бортовых систем. С целью обеспечения питания авионики инженеры ОКБ-23 смонтировали на самолёте два автономных энергоузла.
Дальность полёта 3М составляла 11,85 тыс. км, максимальная взлётная масса — 193 т, боевая нагрузка — до 18 т, скорость — 930 км/ч. В 1956 году машина пошла в серийное производство. В общей сложности было выпущено 90 единиц в модификациях бомбардировщика, дальнего морского разведчика, пассажирского и транспортного самолёта.
Одной из самых необычных версий 3М считается семейство высотных самолётов М-17. Первоначально этот тип машин разрабатывался для перехвата автоматических дрейфующих аэростатов (АДА) противника на стратосферных высотах (от 11 до 50 км). Ввод в строй детища Мясищева вынудил Соединённые Штаты в 1980-е годы прекратить запуски АДА, которые использовались для разведки над территорией СССР.
Дальнейшим развитием самолёта-перехватчика стала модификация М-17 РМ (М-55 «Геофизика»). Возможности этой платформы позволяли выполнять задачи носителя воздушно-оптического комплекса системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) и ретранслятора, то есть машины обеспечения связи между наземными и воздушными объектами во время военных операций и ликвидации последствий природных катастроф.
Позднее к списку задач М-17 РМ добавились функции экологического мониторинга, исследования подстилающей поверхности, изучения атмосферы и состояния озонового слоя, расположенного на высоте 20—30 км.
В 1993 году лётчики-испытатели Герои России Олег Щепетков, Виктор Васенков и Владимир Бухтояров установили на «Геофизике» 16 мировых рекордов для класса самолётов с двумя турбореактивными двигателями. В основном они касались времени набора и высоты полёта с коммерческой нагрузкой и без груза.
Ещё одной модификацией 3М стал тяжёлый транспортный самолёт ВМ-Т «Атлант», который разрабатывался в рамках программы многоразового орбитального корабля «Буран». Машина использовалась для перевозки на космодром воздушно-космического самолёта и ракеты-носителя. В эксплуатации находились два экземпляра, которые совершили около 200 рейсов, обеспечив тем самым исторический пуск «Бурана» 15 ноября 1988 года.
«Предлагал прорывные технологии»
Как считают эксперты, выдающимся достижением Мясищева, помимо самолёта 3М, является прототип сверхзвукового бомбардировщика М-50, над которым ОКБ-23 работало во второй половине 1950-х годов. Главная особенность самолёта заключалась в реализации необычной для того времени аэродинамической схемы «утка», при которой горизонтальное оперение машины (схема, обеспечивающая продольную устойчивость, управляемость и балансировку летательного аппарата) располагается впереди основного крыла.
Предполагалось, что М-50 сможет развивать крейсерскую скорость до 2,5—3,25 числа Маха при максимальной дальности полёта 10 тыс. км. Горизонтальное оперение применялось при переходе на сверхзвуковую скорость и обеспечивало продольную устойчивость машины.
В 1961 году М-50 был продемонстрирован публике на воздушном параде в Тушине в сопровождении двух истребителей МиГ-21. Однако к тому времени проект потерпел крах.
В конце 1960 года Мясищева назначили начальником Центрального аэрогидродинамического института имени профессора Н.Е. Жуковского (ЦАГИ), а ОКБ-23 было переформатировано в Машиностроительный завод имени Михаила Хруничева (сейчас — ГКНПЦ имени М.В. Хруничева).
Позднее, вернувшись к конструкторской деятельности, Мясищев на основе не нашедшего применения М-50 разработал бомбардировщики М-20 и М-18, которые стали конкурентами туполевскому Ту-160 «Белый лебедь».
В беседе с RT военный обозреватель Дмитрий Дрозденко отметил, что М-50 неслучайно внешне напоминает по-прежнему стоящий на вооружении российской авиации Ту-160. По его словам, ОКБ Туполева следило за развитием конструкторской мысли Мясищева и не брезговало заимствовать его технические решения.
«Вообще, Мясищев был первопроходцем во многих областях, включая, например, материаловедение. В своих машинах он использовал алюминиевые сплавы и титан — конструкции из этого металла широко применялись при сборке Ту-160», — рассказал Дрозденко.
Самыми фантастическими проектами Мясищева принято считать проект стратегического самолёта с ядерной силовой установкой М-60 и бомбардировщика М-70, который мог пополнять запас топлива от всплывшей подводной лодки. Однако данные образцы остались на бумаге, не найдя воплощения в железе.
Как рассказал в комментарии RT заслуженный лётчик России генерал-майор Владимир Попов, Мясищев и его команда запомнились не только смелыми проектами, но и испытаниями множества других новых самолётов. Сейчас эту деятельность продолжает расположенный в Жуковском АО «Экспериментальный машиностроительный завод им. В.М. Мясищева».
«Так сложилось, что Мясищев часто находится в тени таких фамилий, как Яковлев, Туполев, Ильюшин, Антонов, Микоян. Хотя вклад Мясищева в развитие нашей авиации сложно переоценить. Он разрабатывал уникальные образцы бортовых систем и летательных аппаратов. Да, они не всегда находили практическое применение, но перед Мясищевым ставились преимущественно экспериментальные, исследовательские задачи», — рассуждает Попов.
По словам эксперта, спустя десятилетия можно смело утверждать, что Мясищев был выдающимся отечественным учёным, чья конструкторская мысль опережала своё время. Созданные им технические решения применялись в серийных самолётах стратегической авиации и при создании сверхзвукового пассажирского лайнера Ту-144, отмечает Попов.
«Образцы сверхзвуковых стратегических бомбардировщиков, которые проектировал Мясищев, лишний раз говорят нам о том, что этот человек смотрел на несколько шагов вперёд. Он предлагал прорывные технологии, которые потом другие КБ интегрировали в собственные самолёты. Созданный им технологический задел настолько велик, что мы до сих пор его эксплуатируем», — подытожил Попов.