Народная республика

12 января на карте мира могла появиться ещё одна страна — Новая Каледония. Этот кусочек французской так и не деколонизированной территории, расположенный за 16 с половиной тыс. км от материка, имел все шансы обрести независимость на референдуме в соответствии с демократическими нормами, принципами и с согласия Парижа. Но... чтобы объяснить, почему этого не случилось, и спрогнозировать развитие взрывоопасной ситуации, нужно отойти немного назад, в историю.

Также по теме

Между свободой и дотациями: лишится ли Европа своего колониального наследства

В 2018 году Новая Каледония проведёт референдум о независимости. Таким образом Париж выполняет обещание, данное французской территории...

Эти острова в Тихом океане на протяжении 3 тыс. лет спокойно жили, не зная бед и европейцев. Открыл их британский мореплаватель Джеймс Кук. Название тоже его — в честь любимой им Шотландии, которую в древности называли Каледонией. Туда потянулись торговцы, миссионеры, вместе с ними завезли оспу и корь, от чего умерли тысячи аборигенов, территорию в 1853-м объявили колонией Франции, местных согнали в резервации и стали ссылать на архипелаг преступников с материка (около 22 тыс. душ). С начала XX века там обнаружили никель, что вызвало новую волну уже трудовой миграции. И сейчас он кормит эти острова: Новая Каледония — третий в мире экспортёр этого ископаемого и четвёртая — по запасам.

Но даже несмотря на то что доходы жителей в среднем выше, чем вокруг в Полинезии, распределяются они неравномерно. То самое исконное население — канаки — живёт бедно и чаще изолированно. Можно даже грубо провести линии разграничения по островам: верхняя половина — канаки, нижняя, включая столицу, — потомки переселенцев.

Коренное население не раз уже восставало против колониальных властей. И во времена Третьей республики, когда масштабную партизанскую войну возглавил один их вождей, Атаи (после серии побед над французами те подослали к нему предателя из канаков, чтобы он его застрелил). Бунтовали и уже после обнаружения никеля, в 1917-м. Наконец, была война против Парижа 1984—1988 годов, которую во французской истории скромно называют «события». Итогом стало заключение того самого договора, который и позволил провести нынешний референдум.

Суть была в том, что начиная с 1998 года и на десять лет вперёд будет переходный период, после которого можно провести три плебисцита об отделении. На первом 56,4% высказались против независимости, на втором их было меньше — 53,26%. Динамика показывала, что к третьему шансы обеих сторон практически равны. И тут вмешался ковид, который сыграл на руку президенту Макрону. Обо всём по порядку.

Сторонникам независимости выгодно было отложить третий и последний референдум на как можно более поздний срок. С одной стороны, можно дольше вести кампанию, с другой — коренное население растёт, растёт и количество совершеннолетних, которые могут принять участие в голосовании. А процент европейцев, наоборот, снижается. Макрону нужно было закрыть вопрос до президентских выборов в апреле следующего года — и закрыть его в пользу Парижа.

Новая Каледония для Франции — это не просто заморская территория, это геостратегический выход Парижа в Тихоокеанский регион. Не будь там этих островов, Макрон бы до сих пор тихо плакал в подушку после того, как Францию некрасиво кинули Великобритания, США и Австралия, создав свой тактический союз в регионе и разорвав за спиной Парижа его же «контракт века» на продажу дизельных подводных лодок Канберре. Сейчас Франция помятый, но всё же ещё игрок на этой арене, поскольку по австралийскую левую руку у неё остаётся кусочек французской земли, к тому же богатый полезными ископаемыми.

Макрон в своей манере пытался демонстративно заигрывать с канаками. Приехал туда лично в разгар подготовки второго референдума в 2018-м и вручил правительству символ колониального правления: акты о вступлении во владение территорией от 1853 года, подписанные императором Наполеоном III.

Жест означал, что время владения прошло, наступило время принятия коллективных решений. Сторонников отделения это не убедило — на референдуме они тогда сократили разрыв.

В их рядах тоже не всё гладко: к этому году они успели переругаться между собой, и в итоге на переговоры в Париж летом поехала лишь часть партий, ратующих за независимость Новой Каледонии. И там в течение недели они согласовывали все детали того, что случится, если люди проголосуют за или против. Выбрали дату, которая устраивала Париж, и разъехались готовиться.

Также по теме

Макрон прокомментировал референдум в Новой Каледонии

Президент Франции Эммануэль Макрон прокомментировал итоги референдума в заморской территории Новая Каледония, жители которой...

А дальше на островах разразилась с новой силой эпидемия ковида, жизнь почти остановилась: локдауны, ограничения, а главное, умирали люди, чаще — канаки. В их культуре и традициях (естественно, отличающихся от парижских) траур — святое. Его носят долго, массово, а им это запретили. Проводить кампанию перед решающим голосованием они тоже не могли. Тогда они стали просить перенести референдум — снова отказ. После чего все сторонники независимости в знак протеста призвали бойкотировать референдум. Результат — низкая явка (43,88%, до этого она была под 90%) и победа лоялистов (96,49%).

Макрон поспешил всё признать и зацементировать. Мол, Новая Каледония сделала свой выбор. Всё, она французская, живите с этим дальше. И вот это самое «дальше» может быть очень разным. Канаки результатов не признали.

Первый вариант, за который выступают умеренные сторонники независимости, — переговоры. Они планируют дождаться президентских выборов (сейчас на материке всем уже не до Новой Каледонии) и после поднять свой вопрос с новым или прежним главой государства. Если у руля встанут правые, канакам придётся совсем туго, но и Макрон, какой бы он ни был, всё же не дурак, он смотрит на дело геополитически трезво и никуда их из Франции уже не отпустит.

Радикально настроенные канаки призывают поднять вооружённое восстание — воевать они умеют, да и исторические параллели напрашиваются. 22 апреля 1988 года, за два дня до первого тура президентских выборов во Франции, около 60 человек напали на жандармерию, четверых убили, пятого тяжело ранили и взяли 26 стражей порядка в заложники. Их разбили на две группы, первую освободили спустя три дня после вмешательства старейшин. Вторую — 15 человек — отвели в пещеру, её брали штурмом лучшие элитные французские отряды спустя пару недель, 5 мая. После такой кровавой кульминации «событий» стороны сели за стол переговоров и подписали историческое соглашение о проведении трёх референдумов. В общем, если захотят, канаки могут. В их пользу работает и время: коренное население островов растёт. В какой-то момент их численное преимущество, а вместе с тем и желание обрести независимость, уже будет трудно игнорировать, если не случится очередной вселенский катаклизм.

Поддержать эту самую независимость готовы региональные державы, которые с аппетитом смотрят на этот богатый ресурсами кусочек земли в океане. И не столько из-за полезных ископаемых, хотя тот же Китай закупает 90% всего добываемого там никеля. Под китайским влиянием так или иначе за счёт вливаний в инфраструктуру и инвестиций уже находятся все остальные острова Полинезии, Новая Каледония остаётся единственной жемчужиной, которой не хватает Пекину, чтобы собрать весь свой тихоокеанский пазл и ослабить стратегию американского сдерживания в регионе. На чьей стороне Австралия и Новая Зеландия в этом деле, сомневаться не приходится: обе страны вместе с Канадой и Великобританией состоят в американском военно-политическом разведальянсе «Пять глаз». Французский архипелаг — посреди этой битвы мировых гигантов.

Так что история с возможной потерей Новой Каледонии для Парижа даже после прошедшего на выходных референдума не заканчивается. Слишком сильно выражен раскол на земле и слишком высоки ставки для всех как внутри, так и вокруг островов. Положение французских властей сложное. Им в любом случае придётся искать компромиссные варианты, чем-то жертвовать и что-то предлагать, чтобы удержать эту территорию в составе французской республики.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.