LIVING STEREO
А было ещё и квадро, но не особенно прижилось — человечество в массе своей лениво, и, когда обывателю предложили четыре колонки вместо двух (а ведь их покупать надо было, и не только их), он, обыватель, гордо ответил: «Нет!».
Элвис покинул здание: что вы знаете об альтернативных версиях гибели знаменитостей
Несколько квадрофонических японских дисков стоят на моей полке скорее как артефакт, как призыв думать не столько чувствами, сколько головой. Но... Когда попадается тебе знакомое до боли имя и так всё переливается и блестит, будто только с конвейера (обычное состояние древних квадродисков), — голову, которой и рекомендуют принимать решения, теряешь как бы за ненадобностью.
STEREO оказалось во всех отношениях практичней — подвинуло MONO, поначалу лишив его практически всех прав на наследство и само существование, принялось калечить и коверкать записи пятидесятых, превращая их в бесформенную кашу-по тарелке-размазню («дивные» диски в формате stereo effect reprocessed from monophonic — с превеликим трудом я избавился от них, страдая и испытывая чувство вины перед новыми обладателями), зверски расправилось со всякими переносными «нам так удобно» проигрывателями и чуть было не истребило под корень музыкальные автоматы — те, подобно ископаемым ящерам, забились в щели баров, подвалов и прочих пристанищ страдающей ностальгией по good times рок-н-ролла и джаза деревенщины.
И, воцарившись на троне, обозначило: «Как бы до меня как бы не было ничего».
Стальная хватка STEREO ослабела к семидесятым. Именно тогда, во времена 40- и 50-летия южных богов, во времена «большого возвращения» к джазу и начали выходить собрания сочинений классиков стиля — в коробах и боксах, чуть не по десятку винилов разом, и практически в каждом издании часть записей была в формате первородного MONO, остальное — в новомодном или, скорее, уже вполне привычном STEREO.
Тут-то и случилось страшное: на контрасте, на почти автоматическом прослушивании вполуха обыватель от музыки словил благословенное отличие — очень часто оказывалось, что MONO, архаичное и почти забытое, звучит сочнее, плотнее, нажористей до жути, и в воздухе повис вопрос: «А в чём, собственно говоря, дело???»
А в том: если мы что-то услышали однажды, особенно в детстве или в первый раз в жизни, и оно нас потрясло, смело ураганом, расплющило в вопящую от счастья лепёшку, то именно в этом звуке и именно в этом формате оно (это нечто услышанное) и будет властвовать безраздельно в наших головах, умах, сознаниях и бессознаниях.
Как с переводом доисторических комедийных боевиков в стиле конца света на фоне рок-фестиваля — глухой, гнусавый, дворово-припанкованный, но родной. Своя, так сказать, кровиночка.
И MONO вернуло себе права наследования. И диски первых изданий с пометкой LPM взлетели в цене. И стало модно (и где-то даже и правильно) иметь в коллекции сразу два диска любимого исполнителя, группы — LPM и LSP.
Вернёмся к истокам.
К времени «до».
Основную протекцию нарождающемуся коммерческому STEREO оказала могущественная RCA Victor (Radio Corporation of America) — та самая, на которой, уйдя из объятий Sun Records, записывался всю творческую карьеру Элвис.
В феврале 1954-го инженеры RCA впервые провели первую сессию полноценной стереозаписи (одновременно на моно и на двухканальной плёнке, используя специальный трёхдорожечный магнитофон и три микрофона) Бостонского симфонического оркестра под управлением легендарного Шарля Мюнша (именно этот дирижёр с этим же самым оркестром в 1956-м приедет на гастроли в СССР) — исполняли в тот день «Проклятие Фауста» Гектора Берлиоза. Может, поэтому STEREO так и не удалось безраздельно покорить мир? Не всё ж силам тьмы бал на планете править.
Тренировались поначалу в основном на классике — успели запечатлеть поистине великих Артуро Тосканини (маэстро ушёл в 1957-м в возрасте 89 лет) и Гвидо Кантелли (трагически погиб в 1956-м в 36 лет) с Симфоническим оркестром NBC, Чикагский симфонический оркестр под управлением Фрица Рейнера.
В 1958-м компания Western Electric изобрела и выбросила на рынок грамзаписи аппарат Westrex, с помощью которого можно было нарезать стереодиски, положив тем самым начало коммерческой стереофонии (это Western Electric ввели понятие STEREO). И вот тут-то на прилавки музыкальных магазинов и хлынули модные стереопластинки. Впрочем, до самого конца 1960-х компании грамзаписи продолжали выпуск новинок в двух форматах одновременно — LPM и LSP, несмотря на теперь уже обязательную студийную стереозапись.
СМИ опубликовали рейтинг музыкантов, включённых в Зал славы рок-н-ролла
RCA Victor в том же 1958-м, преисполнясь гордости и даже в некотором смысле зазнайства, начала выпуск долгоиграющего винила со знаменитой эмблемой граммофонной собаки His Master's Voice на чёрном яблоке и с ошеломляющей для любителей музыки надписью LIVING STEREO.
И за всем этим с нескрываемым любопытством наблюдал чрезвычайно перспективный 34-летний выдвиженец Стива Шоулса (продюсер и впоследствии вице-президент RCA) — мистер Чет Аткинс, он же Mr. Guitar и The Country Gentleman — звезда из первейших, абсолютный виртуоз гитары и ещё очень хороший звукорежиссёр.
И создатель, и вдохновитель Nashville sound.
Если вдруг кто о таком слышал.
В 1957 году Шоулс уломал (напора ему было не занимать, контракт с Элвисом — на его счету) RCA построить собственную студию звукозаписи в Нэшвилле — Studio B. Её главой он назначил именно что Чета Аткинса, которому все мы, любители доисторической музыки сельских горлопанов-кантрёжников Юга, обязаны и чистотой звука, и исключительной выдержанностью стиля альбомов RCA Nashvile sound того времени.
Чет был звукорежиссёром и продюсером от бога.
И конечно, в отношении своих собственных пластинок — тоже.
Не преминув воспользоваться плодами технического прогресса, Аткинс выпускает в январе 1960-го — естественно, в формате LIVING STEREO — свою сольную (это его 12-й студийный альбом) пластинку Teensville — некое таинственное послание подросткам, всё ещё трепетно любящим рок-н-ролл. Это и смешно, и наивно, и даже немного старомодно, если воспринимать всё происходящее на альбоме буквально.
Да-да, происходящее — это ведь Аткинс, человек тонкий, скромный и обходительный, однако ж и меж тем — великий шутник и любитель музыкальных сюрпризов и розыгрышей.
Вы слышите Oh, Lonesome Me, ставшую похожей на детскую считалочку, на коробочку цветных уличных мелков в перепачканных всеми цветами радуги руках, — задиристый финт в исполнении Джерри Ли Льюиса. Вы слышите практически неузнаваемую, более подходящую для боевика немого кино, странную и обволакивающе таинственную One Mint Julep — ядерный хит в исполнении Рея Чарльза. Вы слышите сладчайшую, приторно-восхитительную Sleep Walk!
И что же происходит с вами?
А вот что: вы растворяетесь в божественном STEREO!
Вы тонете (вовсе не скрывая наслаждения) в искусно разнесённом вокале хора, в саксофоне и гитаре, перекидывающихся фразами из канала в канал, в мягком ритме ударных и во всяческих до ужаса вкуснейших отголосках ксилофона, гавайских гитар...
Весь альбом, вся дивная ирония и над уходящим в прошлое (в то время) рок-н-роллом, и над самим собой на фоне стилистически чистого, выверенного до миллиметров STEREO — мастерство с большой буквы и определённо великая сила.
Аткинс, предвидя и возвращение MONO, и дикие опыты с новым звучанием всего и вся, невзначай и ненавязчиво даёт слушателю образец того, как надо делать правильную музыку в отношении хотя бы и звука.
И ещё интереснее — конечно, он не замыкается на себе.
В том же 1960-м Аткинс выступает продюсером студийного альбома Флойда Крамера, известнейшего из пианистов США эпохи рок-н-ролла, включённого во все залы славы всего на свете, изобретателя техники смешения нот и создателя наравне с Четом Nashville sound.
Крамер, чья жизнь, по его же собственным воспоминаниям, в то время проходила и днём и ночью исключительно в Studio B RCA в Нэшвилле, в перерывах между сессиями титанов записывает свой, предельно точный в музыкальных формулировках, очень полночный и дерзкий альбом Hello Blues.
Сделанные Крамером The Swingin' Shepherd Blues, Midnight, Tricky, Blues Stay Away From Me — безусловный образец прочитанного клавишами Флойда и саксофоном Бутса Рэндольфа салонного, рафинированного донельзя блюза, и в этом его поистине всесокрушающее очарование.
Trouble In Mind из репертуара Нины Симон — бриллиант первой величины в оправе из... Нет никакой оправы, а есть острыми гранями сверкающий и переливающийся в пламени свечей блюз, разлитый в воздухе между двумя колонками новоявленного миру STEREO.
Повторюсь: Чет Аткинс — звукорежиссёр, ниспосланный нам самим небом. И это он принимал самое живое участие в подборе постоянных студийных музыкантов Studio B. А мы и не замечаем их игры, чаще прочего обращая своё внимание лишь на имя главного исполнителя альбома.
На этот счёт есть забавнейшая и поучительная история с Флойдом Крамером.
В 1960-м его сингл Last Date (невероятно красивая вещь) занял второе место в американском хит-параде BillboardHot 100, уступив лишь одному хиту — Are You Lonesome Tonight Элвиса Пресли. Стоит ли говорить, что партию фортепиано во время записи Элвиса в Studio B в том самом, известном всему миру Are You Lonesome Tonight, играл непревзойдённый Флойд Крамер.
Слушайте хорошую музыку.
Даже если это и STEREO.
И не забывайте собирать в домашнюю коллекцию старое доброе MONO.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.