Иранский тупик

«Мы откроем ящик Пандоры. Может начаться война», — сказал Эммануэль Макрон в интервью немецкому еженедельнику Der Spiegel. И добавил: «Не думаю, что Дональд Трамп хочет войны».

Французский президент говорил о возможных последствиях выхода США из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), он же иранская ядерная сделка. Выйдет Америка из СВПД или же ограничится тем, что выдвинет новые жёсткие требования к Тегерану, станет известно в 14:00 по времени Восточного побережья США (21:00 по Москве) во вторник, 8 мая. Об этом сообщил сам Дональд Трамп в своём Twitter.

Также по теме

«Вашингтон ничем не рискует»: как лидеры ЕС пытаются отговорить Дональда Трампа от выхода из иранской ядерной сделки

Сохранение ядерной сделки с Ираном — одна из главных тем, которые министр иностранных дел Британии Борис Джонсон обсуждает в ходе...

Чем ближе роковая дата, тем больше беспокойства проявляют европейские политики. Иранская ядерная сделка заключалась между Тегераном с одной стороны и группой «5 + 1», в которую входят пять постоянных членов Совета безопасности ООН (Россия, США, Китай, Великобритания, Франция) и Германия, не имеющая такого статуса. Все три страны ЕС, как и Евросоюз в целом, имеют серьёзные интересы на рынках Ирана, а иранская нефть и газ расцениваются Евросоюзом как важный фактор, позволяющий избегать зависимости как от российских углеводородов, так и от дорогого американского СПГ. Если США отзовут свою подпись под соглашением, и перспективные планы европейских компаний, и поставки энергоносителей из Ирана окажутся под угрозой.

Казалось бы, если Америка не хочет участвовать в иранской ядерной сделке, это её личное дело. Американские инвестиции, тонким ручейком заструившиеся в Иран после заключения СВПД в 2015 году, слишком незначительны, чтобы можно было говорить о серьёзном ущербе для американского бизнеса. Про экспорт нефти и газа из Ирана в Америку и говорить смешно: во-первых, США уже давно сами превратились в страну — экспортёра газа; во-вторых, нефть на американские терминалы поставляют главным образом монархии Персидского залива — кровные враги и конкуренты Тегерана. Таким образом, в отличие от Евросоюза, США вообще ничего не теряют от выхода из СВПД.

Сейчас в Брюсселе лихорадочно пытаются просчитать все варианты последствий выхода Америки из СВПД. Основных варианта два: soft exit и hard exit, мягкий и жёсткий сценарий соответственно. При мягком сценарии США просто выйдут из соглашения без применения экстерриториальных санкций, то есть не обязывая других участников иранской сделки следовать своему примеру. А вот hard exit означает, что США введут экстерриториальные санкции, запрещающие всем участникам СВПД вести бизнес с исламской республикой.

Это очень осложнит и без того непростые отношения между Вашингтоном и Брюсселем, которые балансируют на грани торговой войны из-за повышения таможенных тарифов на экспорт стали и алюминия.

Но европейские лидеры встревожены не столько возможным столкновением экономических интересов, сколько перспективой нового большого конфликта на Ближнем Востоке, который вполне может стать результатом действий администрации Трампа.

В воскресенье президент Германии Франк-Вальтер Штайнмайер вспомнил о словах бывшего госсекретаря США Джона Керри, который был главным соратником и помощником Барака Обамы в подготовке соглашения с Тегераном. На церемонии подписания соглашения в 2015 году Керри сказал: «Нам всем должно быть ясно, что этой подписью мы, вероятно, предотвратили войну». Сам Штайнмайер не рискнул повторить страшное слово «война», предпочитая говорить о новом витке гонки вооружений на Ближнем Востоке, но все и так поняли, что он имел в виду.

А вот французский президент был более откровенен и решителен. После его интервью Der Spiegel мировые СМИ запестрели заголовками: «Макрон предупреждает об опасности новой войны в случае, если Трамп выйдет из соглашения с Ираном!»

В понедельник глава МИД Франции Жан-Ив Ле Дриан, находясь в Берлине, заявил немецким журналистам, что Франция, Великобритания и Германия будут по-прежнему соблюдать условия ядерной сделки с Ираном, что бы там ни решили США. Париж, Лондон и Берлин уверены, что это соглашение — лучший способ избежать ядерной гонки вооружений.

Это означает, что европейские лидеры не поверили Биньямину Нетаньяху, потрясавшему документами из выкраденного агентами МОССАДа архива иранской ядерной программы. Архив, по словам Нетаньяху, весит полтонны и содержит 55 тыс. документов, доказывающих, что Тегеран нарушает свои обязательства в рамках СВПД и продолжает работу по созданию ядерного оружия.

Макрон побывал в гостях у Трампа ещё до того, как Нетаньяху заявил о похищении иранского архива. Во время переговоров в Вашингтоне французский президент пытался отговорить своего американского коллегу от выхода из иранской сделки. Однако, выйдя из комнаты, где они беседовали, Макрон признался: он совсем не уверен, что Трамп последует его совету. «Думаю, он будет вести себя в этой сделке исходя из собственных соображений, преследуя внутренние интересы (Америки)», — сказал Макрон журналистам.

Трамп не раз называл заключённое Обамой с Ираном соглашение безумным. Особое возмущение хозяина Белого дома вызывает то, что в СВПД не был прописан запрет на разработку Тегераном межконтинентальных баллистических ракет, зато присутствует «условие об истечении срока действия», предполагающее, что в 2025 году, через десять лет после заключения сделки, Иран будет свободен от инспекций МАГАТЭ или ограничений на развитие ядерной программы.

В качестве последнего средства Макрон предложил Трампу заключить с Тегераном новую сделку по ядерной программе, раз уж СВПД, детище Обамы, так не нравится нынешнему хозяину Белого дома.

В этом новом соглашении может быть прописан и пункт о запрете программы МБР, и пункт о продлении инспекций после 2025 года. Трамп отреагировал уклончиво: «Шанс есть, но никто не знает, что я буду делать 12 мая. Хотя ваша идея, господин президент, неплоха, но мы посмотрим. Посмотрим, сделаю ли я то, чего ожидают некоторые люди. Посмотрим, можно ли заключить новую сделку на прочной основе, потому что нынешняя сделка стоит на разрушенном фундаменте».

Дипломатическая неудача Макрона в США компенсировалась созданием прочного блока сторонников иранской сделки в Европе. Тут французского президента поддержала не только верная боевая подруга Меркель, но и шебутной британский министр иностранных дел Борис Джонсон.

Экстравагантный британец показал себя неплохим тактиком: выступил на любимом канале Трампа Fox News в утренней программе Fox & Friends и призвал американского президента не выходить из сделки с Тегераном. Начал, впрочем, с реверансов: мол, президент США абсолютно прав, что видит в сделке с Ираном множество недостатков, Иран действительно «плохо себя ведёт», работая над программой межконтинентальных баллистических ракет, и это необходимо прекратить: «Мы должны быть более жёсткими с Тегераном!» Но при этом всё же не стоит выбрасывать всё соглашение в корзину, ведь оно может помочь избежать новой ядерной гонки вооружений, в которую, по словам главы британского МИД, могут включиться Саудовская Аравия, Египет, ОАЭ. «Мы не хотим идти по этому пути», — подчеркнул Джонсон.

В том, что Саудовская Аравия способна развивать собственную ядерную программу, есть серьёзные сомнения, но тут важно другое: европейцы начинают дружно пугать Трампа не просто новой войной на Ближнем Востоке, а войной ядерной. Из всех ближневосточных государств ядерное оружие есть только у Израиля (неофициально, но мало кто в этом сомневается). Похоже, что Джонсон завуалированно предупреждает американского президента: если кто и начнёт войну в регионе, то это будет Израиль. И ради того, чтобы подобный сценарий не был реализован, следует любой ценой сохранить иранскую сделку.

А Эммануэль Макрон между тем собирается в ближайшее время посетить Москву. Среди тем, которые будут обсуждаться на переговорах Макрона с Владимиром Путиным, — иранская ядерная сделка. Что и неудивительно, поскольку Россия — один из главных участников СВПД (главных в том смысле, что её роль посредника во многом предопределила успех Венского соглашения 2015 года).

Примечательно, как изменился тон французского президента, в котором он говорит о России и связанных с ней проблемах. В его большом интервью газете Journal du Dimanche России и её лидеру посвящено едва ли не две трети времени.

«Мы должны развивать культурные, научные и геополитические связи с Россией для разрешения международных кризисов, которые затрагивают всех нас… Владимир Путин мечтает восстановить величие России. На него повлияло унижение его страны, порождённое событиями вокруг падения Берлинской стены и СССР, — вот что его мотивирует, этот период он воспринимает как рану своего народа. Я могу это понять, но для меня Россия находится в Европе, даже если она почти никогда не знала той демократии, в которой мы живём».

Ещё более характерно изменение позиции французского президента по отношению к сирийской проблеме. В том же интервью Макрон говорит: «Владимир Путин понял, что я не неоконсерватор, я не интервенционист, я не хочу вести войну с сирийским режимом».

Это очень важное признание, поскольку оно проводит красную черту, отделяющую президента Франции от американских «старших товарищей» — как от неоконов, видящих в иранской ядерной сделке предательство их лучшего друга Израиля, так и от либеральных интервенционистов Обамы, поддержавших европейцев в их операции по уничтожению ливийской джамахирии и лично Муамара Каддафи.

Вслед за лидером Пятой республики посол Франции в России Сильви Берманн в интервью «Коммерсанту» подтвердила, что её страна больше не настаивает на отстранении от власти президента Сирии («Мы не будем решать за сирийский народ, но о требовании безусловного ухода Башара Асада больше речь не идёт»). И это по большому счёту серьёзный прорыв, особенно на фоне жёсткой позиции предшественника Макрона Франсуа Олланда, настаивавшего на безусловном удалении Асада из политической жизни Сирии.

В общем, налицо определённые изменения в курсе Елисейского дворца — изменения, ставшие особенно явными после широко разрекламированного и проведённого с помпой, но не принёсшего реальных результатов визита Макрона в Вашингтон. Было бы сильным преувеличением считать, что Макрон, обидевшись на Трампа, решил теперь дружить с Путиным, но то, что французский президент видит выгоды в налаживании стратегического диалога с Москвой (в том числе как фактора, усиливающего его позиции в отношениях с Трампом), — по-моему, очевидно.

Что же касается иранской ядерной сделки, то расхождений между Макроном и Путиным в этой области не было и нет — оба выступают за сохранение СВПД и его неукоснительное выполнение. Не зря же французский президент выложил в своём Twitter видеозапись, на которой он звонит Путину из самолёта, направляющегося в Австралию.

Может быть, совместные усилия Франции и России укажут, наконец, выход из иранского тупика?

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.