«Ситуация удручающая»: постпред России в ОЗХО о расследовании химатаки в Сирии
Постпред России в ОЗХО рассказал о расследовании химатаки в Сирии
- globallookpress.com
- © Edlib
— Несмотря на все ваши усилия в кулуарах и взаимодействие с иранскими коллегами, члены организации большинством голосов отклонили предложение направить следственную группу на место предполагаемой газовой атаки. Я ознакомилась с результатами голосования и обнаружила впечатляющий перевес: делегации 21 страны выступили против этой инициативы, 13 воздержались, и только шесть, включая Россию, проголосовали за. Как вы думаете, почему идею проведения независимого расследования поддержало так мало государств?
— Напомню, что Россия и Иран выдвинули проект решения Исполнительного совета Организации по запрещению химического оружия, попросив Технический секретариат незамедлительно сформировать группу международных экспертов и направить её в Сирию, чтобы непосредственно на месте происшествия расследовать инцидент 4 апреля в Хан-Шейхуне и проверить сообщения о наличии склада химического оружия на авиабазе Шайрат, с которой сирийские ВВС якобы нанесли авиаудар с использованием химических бомб. Мы предлагали подобрать состав группы пропорционально, по географическому принципу, и принять меры, чтобы расследование было тщательным, объективным и независимым.
Впоследствии Россия и Иран внесли поправки в свой проект, учтя замечания других делегаций и включив в окончательный текст почти все из них — настолько, что один из западных коллег в частной беседе со мной признал: «Вы, ребята, отлично поработали — это по-настоящему согласованный, коллективный документ, который будет чрезвычайно трудно не принять».
А потом состоялось голосование, и о его результатах вы, собственно, уже сказали. Действительно, против проголосовала 21 делегация — преимущественно западные страны и несколько азиатских государств из числа ближайших союзников США.
— Несмотря на комплименты в частном порядке, секретариат Организации в итоге принял решение не отправлять группу, поскольку в их распоряжении уже имеются пробы, в которых были обнаружены следы зарина или схожего химического вещества. А есть ли в настоящее время ясность относительно того, где и как эти пробы были собраны?
— У нас нет об этом ни малейшего представления. Мы обращались за разъяснениями, но ответа не получили. Нам сообщили, что миссия по сбору фактов работала удалённо, с территории соседнего государства, но о происхождении проб мы информации не получили. Мы просили провести в ходе заседания Исполнительного совета технический брифинг, но этого сделано не было.
— Насколько я понимаю, сейчас в Организации по запрету химоружия заявляют, что три из десяти имеющихся проб были взяты у погибших, а остальные семь — у выживших жертв газовой атаки. В чём именно сомневается российское руководство? Нет уверенности, что эти люди отравились именно в Хан-Шейхуне, или что они вообще отравились зарином (или схожим газом)?
— Дело в том, что необходимо провести расследование в соответствии с процедурой, принятой в Организации. Пробы должны были быть собраны в установленном порядке, чтобы у экспертов была полная ясность насчёт того, где и в каких условиях они взяты. Однако в данном случае все эти нормы были проигнорированы. По правилам, расследование инцидента должно осуществляться не так.
«Механизмы отработаны»: ОЗХО отклонила помощь РФ и Ирана в расследовании химатак в Сирии
— Я согласна с вами, но какие ещё средства есть в распоряжении России? Как вы наверняка знаете, ваши западные и турецкие коллеги уверяют, что пробы были собраны в полном соответствии с правилами, хотя обстоятельства этого продолжают хранить в секрете. Намерена ли Москва действовать в одностороннем порядке — отправить на место происшествия собственных экспертов, чтобы они собрали там пробы, а потом проверить, совпадает ли их состав с пробами, которые представили Турция и Великобритания?
— Мы продолжаем настаивать на необходимости отправки на место происшествия комиссии Организации по запрету химоружия. Мы не требуем создать новую группу — пусть это будет нынешняя миссия по сбору фактов, только пусть она действует в строгом соответствии со своим мандатом, статутом и соответствующим приложением к Конвенции о запрещении химического оружия. Пусть она соберёт пробы непосредственно на месте событий, в соответствии с установленной процедурой. Мы также настаиваем, чтобы состав группы, в соответствии со статутом, был сбалансированным — пока что об этом говорить не приходится.
— Не нужно быть учёным-химиком, чтобы призадуматься: как могло так получиться, что зарин — ядовитый газ, токсичный даже в очень малых дозах (а в данном случае, предположительно, распылённый с помощью авиабомбы), — мог на одних подействовать, а на других нет? Вам встречались какие-нибудь внятные объяснения на этот счёт?
— Здесь возможны разные варианты. Есть две основные версии. Согласно первой, сирийские ВВС накрыли подпольный завод вооружённой оппозиции, где хранились отравляющие вещества. Согласно второй, данный инцидент — заранее спланированная провокация. Должен напомнить вам, что на видеозаписях с места событий можно наблюдать, как печально известные «Белые каски» оказывают первую помощь предполагаемым жертвам газовой атаки. При этом на них надеты всего лишь марлевые повязки — но их для эффективной защиты от такого ядовитого вещества, как зарин, было бы явно недостаточно.
- globallookpress.com
- © Syria Civil Defence
— Александр Васильевич, но вы хотя бы в частном порядке обсуждали с вашими коллегами, каким образом зарин мог подействовать на местных жителей и при этом не подействовать на добровольцев-спасателей?
— Да, мы указали на эти факты в ходе обсуждения проекта.
Более того, представитель России пытался показать своим коллегам фотографии, на которых были подмечены нестыковки в версии, основывающейся на видеозаписях «Белых касок». Однако наши американские партнёры постарались ему в этом воспрепятствовать.
Что странно, учитывая, что представителю США в ООН Никки Хейли за пару дней до этого никто не мешал демонстрировать фотоснимки на заседании Совета Безопасности.
«Сирия всегда была для США головоломкой»: капитан ВМС США в интервью RT
— Учитывая описываемое вами несоблюдение необходимых процедур и своеобразные политические интриги в руководстве организации, как вы думаете, имеет ли смысл России продолжать сотрудничество с ней? Похоже, что все ваши усилия ни к чему не ведут.
— Мы, вне всякого сомнения, будем и дальше сотрудничать с Организацией по запрету химоружия и постараемся всё-таки начать расследование. Мы сохраняем каналы связи открытыми даже с американской делегацией, с которой у нас состоятся новые встречи. И надеюсь, нам удастся установить все обстоятельства случившегося.
— Но откуда такой оптимизм? Ведь, судя по вашему рассказу, Организация по запрету химического оружия не желает следовать установленной процедуре, чтобы выяснить, что же на самом деле произошло. Если у западных коллег вызывает сомнения российская версия случившегося, то опровергнуть её лучше всего можно с помощью независимой следственной группы, не так ли? Почему вы считаете, что ваши усилиям пойдут навстречу?
— В настоящее время ситуация в целом удручающая, и у нас складывается впечатление, что наши западные коллеги не заинтересованы в проведении тщательного и непредвзятого расследования.
Более того, мы приходим к выводу, что наши американские партнёры почему-то не хотят, чтобы международная экспертная группа поехала на авиабазу Шайрат и проверила сообщения о расположенном там хранилище химического оружия.
Это всё не вселяет особого оптимизма, но мы должны продолжать прикладывать усилия. Честно говоря, я не вижу иного способа, кроме как встречаться с нашими зарубежными коллегами и искать пути решения этого вопроса в соответствии с существующими нормами.
— Александр Васильевич, до 2013 года не многие в мире слышали про ОЗХО. Конечно, дипломаты и другие специалисты знали об этой организации, но широкая общественность — нет. Организация снискала известность именно в ходе сирийского конфликта, когда химическое оружие стало не только видом вооружений, но и инструментом геополитики. Как вы считаете, ОЗХО в своем нынешнем виде обладает достаточным инструментарием, чтобы самостоятельно работать на сирийском направлении?
— Я считаю, что необходимые инструменты у организации в целом имеются. Однако у нас есть вопросы относительно миссии по сбору фактов, которая сейчас работает в Сирии. Когда делегации западных стран выступали против российско-иранского проекта в организации, они мотивировали это тем, что, дескать, нынешняя миссия по сбору фактов прекрасно справляется, и ничего не надо менять, пусть делает свою работу.
- Представитель миротворческих сил ООН собирает пробы в пригороде Дамаска — Гуте, где была осуществлена химическая атака (август 2013 года)
- AFP
Мы же считаем, что эта группа в основном состоит из представителей стран, входящих в так называемую Группу друзей Сирии. Эти государства по определению враждебно настроены в отношении президента Башара Асада и его правительства. Поэтому необходимо сбалансировать состав миссии — это целиком и полностью отвечает положениям статута Организации по запрету химоружия и мандату миссии. Это во-первых. Во-вторых, эта группа вместо того чтобы работать удалённо и непрозрачно, должна поехать непосредственно на место событий и заниматься сбором вещественных доказательств.
— Александр Васильевич, хотелось бы кое-что прояснить. Вы делаете весьма серьёзные заявления. По вашему мнению, то, как сформирована данная миссия по сбору фактов, позволяет политической предвзятости, политическим и геополитическим пристрастиям взять верх над научными заключениями? Ведь, рассуждая об Организации по запрещению химического оружия, мы представляем её структурой, которая занимается техническими и научными вопросами. А вы говорите о том, что она также является площадкой для сведения геополитических счётов.
Белыми нитками: профессор MIT доказал несостоятельность доклада Белого дома по Сирии
— Чтобы ответить на ваш вопрос, приведу один-два примера. Вы знаете, что в рамках миссии по установлению фактов работают две группы. Первая разбирает заявления сирийских властей об использовании химического оружия сирийской оппозицией. Вторая — заявления сирийской оппозиции о предполагаемом использовании химоружия сирийскими властями. В конце 2016 года российские вооружённые силы собрали несколько проб в районе Алеппо и предоставили эти материалы миссии по установлению фактов. Прошло четыре месяца — никакого ответа, никаких выводов относительно проб, предоставленных российскими военными, мы не слышим. В случае же идлибского инцидента всё было сделано очень быстро. Каким образом были получены пробы? Кто доставил тела? Где их нашли? Все эти вопросы остаются без ответов, но вывод, вердикт уже объявлен: это зарин, и жертвы подверглись воздействию зарина, результаты «неопровержимы».
— Позиция, занятая руководством Организации по запрету химоружия, тем более удивительна, что ставит под сомнение всю ту работу, которую сотрудники организации провели в Сирии в очень непростых условиях и в крайне сжатые сроки. Специалисты Организации вывезли из Сирии огромные объёмы химоружия и, как вы уже отметили, получили за это Нобелевскую премию мира. Приходится ли сейчас говорить о понимании значимости этой работы, учитывая, что в настоящий момент, похоже, господствует мнение о том, что какую-то часть химического арсенала оставили в стране?
— Заявления по поводу сокрытых арсеналов беспочвенны. Все заявленные арсеналы химического оружия сирийской армии были вывезены из Сирии и уничтожены за пределами её территории. Организация по запрещению химоружия удостоверила это в июне 2014 года. Сейчас, возможно, есть вопросы о неких дополнениях и уточнениях, что касается первоначальной сирийской декларации. Возможно, сирийской стороне придётся проработать некоторые дополнения и сделать какие-то заявления, но это естественно. Вы знаете, что первоначальная декларация была сделана в разгар вооружённого конфликта в кратчайшие сроки. Может быть, потребуется внести некие коррективы. Но это, как я уже сказал, нормальный процесс. Проводятся консультации между сирийским правительством и Техническим секретариатом. Соединённые Штаты сами корректировали первоначальную декларацию. Это нормально. И мы будем приветствовать продолжение этого процесса.
