— Когда было озвучено, что Монреаль не сможет провести в назначенные сроки чемпионат мира, вы обсудили с организаторами турнира и Международным союзом конькобежцев (ISU) судьбу церемонии ледового «Оскара»?
— Для всех, кто был причастен к реализации проекта, начиная с меня и Оливера Хёнера (владельца швейцарского шоу Art on Ice. — RT) и заканчивая канадской федерацией фигурного катания и ISU, известие о том, что ЧМ не состоится, стало колоссальным шоком. В отличие от большинства болельщиков, мы слишком хорошо понимали, сколько сил, нервов и денег всеми нами вложено в этот проект.
Я много раз говорил: наш вид спорта и без коронавируса переживает сейчас достаточно сложные времена — держится на плаву прежде всего за счёт России и Японии. Как фигурное катание переживёт нынешний удар, в каком виде и с какими возможностями вернётся к нормальной жизни, сколько времени потребуется на то, чтобы спортсмены восстановили собственное физическое и моральное состояние, предсказать, думаю, не возьмётся никто. Сам я всегда был оптимистом, но сейчас испытываю лишь одно чувство — колоссальное внутреннее негодование, а также растерянность.
— Заниматься хоть какой-то удалённой работой ситуация вам позволяет?
— Сейчас только и можно, что общаться с кем-то из друзей и коллег по телефону или транслировать в интернете какие-то старые шоу. Знаю, что канадская Федерация фигурного катания собирается запустить флешмоб — появилась идея предложить фигуристам, которые попали в список лауреатов ледовой церемонии, выставить в соцсетях костюмы, в которых они собирались выйти на красную дорожку. Несколько североамериканских фигуристов на эту просьбу уже откликнулись, кстати. Так что вполне возможно, что проект будет реализован.
— А какого мнения вы придерживаетесь в вопросе проведения чемпионата мира после пандемии COVID-19?
— Сложный вопрос. Сейчас уже прошло две с лишним недели, как фигуристы во всём мире лишены возможности проводить тренировки на льду. Неоднократно убеждался: если человек не катается три недели, ему потом требуется минимум два месяца, чтобы вернуться на прежний уровень и набрать относительно хорошую соревновательную форму. Как долго продолжится наша изоляция, никому не известно.
Если она закончится в начале мая, тогда теоретически можно вести речь о том, чтобы провести чемпионат мира осенью. Но целесообразности в таком решении я, честно говоря, не вижу: в этом случае в фигурном катании полностью поменяется календарь и всё встанет с ног на голову. Да и вероятность того, что до мая ситуация нормализуется во всех без исключения странах, не слишком велика.
— Насколько серьёзно ударила по фигуристам отмена весенних и летних шоу?
— Она ударила не только по фигуристам, но и по нашему виду спорта в целом. По экономике тех стран, где эти шоу должны были проводиться, по продюсерам. Дело не только в колоссальной потере денег.
Хуже всего, что те, кто в спорте занимается шоу-бизнесом, оказались в состоянии полнейшей неопределённости. Это как поезд дальнего следования, который отправляется по расписанию, а день спустя вдруг встаёт посреди пустыни из-за неисправного пути, и непонятно, кто и когда сумеет устранить поломку и как будут выживать в этой пустыне сотни людей.
— То есть ситуация близка к катастрофе?
— Мы ведь не просто лишились чемпионата мира. Многие фигуристы были готовы отпраздновать триумф на этом турнире. И теперь, когда ребята лишились этой возможности, они потеряли точку опоры. Продюсеры, которые сразу после окончания сезона должны были запустить свои шоу по всему миру, готовились к этому многие месяцы. Разрабатывали логистику, оплачивали арены, снимали отели, заключали контракты со множеством компаний, вносили предоплату... Как теперь со всем этим быть? Не думаю, что в мире сейчас найдётся хотя бы один открытый каток. Возможно, через какое-то время ситуация с тренировками начнёт нормализовываться в Китае, но в Америке в обозримом будущем этого не произойдёт точно.
— Хочется верить, что рано или поздно жизнь нормализуется, но ведь может случиться так, что платить за тренировки людям станет просто нечем…
— Это ещё одна совершенно реальная перспектива, кстати. Точно так же у людей, скорее всего, даже мыслей не возникнет ходить на какие-то шоу: ведь то, что происходит сейчас, — это только начало кризиса. Если он затянется, вопрос будет стоять не о тренировках и развлечениях, а о том, как выжить самим и прокормить свои семьи. В этом плане под удар попадают и хоккей, и баскетбол, и прочие популярные виды спорта, да и весь шоу-бизнес в целом.
— Что будете делать лично вы, если выяснится, что профессия невостребованна?
— Пока даже не хочу об этом думать. Никаких идей нет. Есть только ощущение того, что жизнь остановилась. Я не склонен нагнетать, но прекрасно понимаю тем не менее, что все мы оказались заложниками очень серьёзной ситуации. Единственное преимущество в том, что наконец-то получил возможность проводить много времени со своей семьёй дома в Лас-Вегасе. Хотя одновременно с этим испытываю мощнейший психологический дискомфорт: не умею, как выяснилось, сидеть перед телевизором, смотреть новости или сериалы и ничего не делать.
— Спортивный народ друг с другом общается?
— Сейчас все напряжённо работают над тем, чтобы перенести какую бы то ни было активность в онлайн-режим. Нужно же хоть что-то делать и как-то поднимать себе настроение. Людям важно чувствовать, что они не одни. Наша идея с выкладыванием костюмов и онлайн-голосованием за лучшие варианты — звено той же самой цепи.
— Что сейчас представляет собой Лас-Вегас?
— Погода прекрасная, просто наслаждаться ей некому: закрыты все казино, рестораны, кинотеатры, торговые моллы, работают несколько крупных продовольственных торговых центров. Процесс покупки продуктов небыстрый, так как внутрь одновременно запускают очень ограниченное количество человек и они не должны приближаться друг к другу. Но паники нет. Люди чётко соблюдают рекомендации. Что порадовало лично меня — первым делом в городе закрыли все оружейные магазины. Менталитет некоторых американцев почему-то таков, что в любой кризисной ситуации наряду с продуктами они начинают скупать оружие.
— У вас в доме оружие тоже есть?
— Нет. Сколько живу в Америке, никогда, честно говоря, не думал, что оно может мне понадобиться.