«Правда на нашей стороне»: российские лыжники о своей дисквалификации
Российские лыжники о своей дисквалификации
- Максим Вылегжанин
- Reuters
- © Kai Pfaffenbach
«Люди даже не слышат, что ты говоришь»
— С момента окончания Олимпийских игр в Сочи прошло уже несколько лет. Что вы вспоминаете о том времени и как справлялись со всеми обвинениями в свой адрес?
Евгения Шаповалова: Конечно, во время сочинских игр никто и предположить не мог, что мы окажемся в такой ситуации. Вся шумиха вокруг нас появилась 11 месяцев назад, и с той минуты каждый день мы проживаем как на вулкане. Невозможно правильно настроиться на работу, вся эта история очень давит психологически. Это невыносимо. Ты постоянно думаешь, дадут ли тебе бегать, появится ли шанс или ты останешься под дисквалификацией.
— Когда вы впервые услышали о своём отстранении, что почувствовали?
Е. Ш.: Слёзы рекой. Я сразу стала звонить Елене Вальерьевне (Вяльбе. — RT), твердить: «Мы не виноваты». Конечно, она поддержала, верила мне. Но сложилась такая ситуация, в которой мы бессильны.
«Всё происходящее — давление на Россию»: лыжник Легков о пожизненном отстранении от Олимпиад
Алексей Петухов: Вернулись в Россию в преддверии Красногорской гонки. Готовились, выполняли свои спортивные программы. Закончив тренировку, сел в машину, взял телефон, а там уже 20 пропущенных вызовов. В первую секунду не понял, что произошло. Звонил мой тренер, звонила Елена Валерьевна. Стал перезванивать, узнал, что я отстранён. Поначалу воспринял это как шутку. Рядом сидела моя супруга, она всё слышала и молчала. Это не передать словами, настоящий кризис. В тот момент я просто не знал, что делать дальше, но со временем пришли новые мысли, новые силы, вера в то, что чистые спортсмены будут оправданы, вернулась. К сожалению, пока только ждём и продолжаем принимать удары.
— Расскажите про заседание комиссии МОК, на котором вы присутствовали?
Максим Вылегжанин: Я ехал туда с оптимизмом. Думал, всё хорошо для нас закончится. Пришла расшифровка комиссии, где сверялись данные. ДНК совпало, соли в бутылочках не обнаружили, наличие царапин и следы взлома найти тоже не сумели. Ничего они не нашли! Решение CAS о нашем допуске к соревнованиям также заставляло верить в лучшее. Только на самом заседании понял, что к чему. Наши адвокаты пытались доказать, что мы чисты, но всё было бесполезно.
А. П.: Мы приехали на заседание комиссии Освальда, чтобы посмотреть людям в глаза и передать им свои эмоции. Надеялись, что это как-то поможет. Вы обвинили нас в государственном вмешательстве в спорт, но причём тут атлеты? Россию стараются притеснять не только в спорте. Им просто нужно признаться в этом, в своём желании давить на нашу страну. Саша Легков выступал со слезами на глазах, объяснял, что он чистый спортсмен.
Женя Белов после заседания сказал: «Обалдеть, люди даже не слышат, что ты говоришь». Ты изливаешь им душу, но они безучастны. Я же просто сказал: «Бог вам судья». Шесть спортсменов, и одно решение на всех, а ведь случаи разные. Белов никогда не контактировал с Родченковым, никаких царапин на пробирках у него не было. Сейчас поздравляли Женю с победой (на турнире в шведском Елливаре. — RT), а он стоит, почти плачет, объясняет: «Лучшие мои годы проходят. Что мне делать?» Что нам всем делать?
Там есть так называемый список «Дюшес». Упомянутые в нём спортсмены обречены, то есть им не удастся избежать наказания. У них есть свидетель Родченков, и они не могут сделать так, чтобы он присутствовал на этих слушаниях, потому что боятся за его безопасность. Основной аргумент обвинения — наличие списка и вера словам Родченкова. Это беспредел!
Евгений Белов: После финиша шёл из раздевалки, узнал, что занял первое место. В душе всё вывернулось наизнанку от бессилия. Как бороться, если ты искренен и честен, а тебе не верят?
- Петухов: Россию стараются притеснять не только в спорте
«Если CAS не изменит решение МОК, то при поддержке федерации мы пойдём в вышестоящие инстанции»
— Как на вас реагируют зарубежные спортсмены, например трёхкратный олимпийский чемпион Дарио Колонья?
Е. Б.: Большинство верит нам, поддерживает. Это очень помогает. Лыжный спорт как одна семья, мы в тесном контакте со всеми. Ощущать веру в себя в такой ситуации очень важно.
А.П.: К сожалению, некоторые иностранные спортсмены не очень корректно высказываются в наш адрес, не владея полной информацией.
Есть, например, одна американская спортсменка, которая открыто заявила, что рада отбору медали у Саши Легкова.
Человек улыбается мне в лицо, а я даже не знаю, что и делать. День-два назад реально готов был драться, раз они не понимают.
Тот же канадец Алекс Харви в Швецию вообще не приехал, потому что жёстко высказался в СМИ не только в адрес Легкова, но и Сергея Устюгова, которому он якобы тоже не доверяет. Наш тренер написал его наставнику Ивану Бабикову, который много лет работал в России, что за такое можно получить по зубам. В итоге Харви остался дома. Не понимаю, откуда взялась такая ненависть. Видимо, потому, что Россия — великая держава.
— Есть мнение, что сейчас пытаются отстранить как можно больше российских спортсменов. Это так?
А.П.: Лыжные гонки — это лошадиный вид спорта с минимальными гонорарами. Не понимаю, почему бьют именно по нам. Сейчас мы отдуваемся за всех, как козлы отпущения. Так не должно быть, и я всё-таки верю в справедливость. Остаётся надежда, что CAS останется вне политики и вынесет справедливое решение. Ведь CAS уже обязал снять с нас временное ограничение, начиная с 31 октября. Теперь мы можем выступать. Надеюсь, и в FIS сидят адекватные люди, которые не станут накладывать на нас санкции.
- Антидопинговая лаборатория
- Reuters
- © Sergei Karpukhin
— Что ещё можно сделать, когда все законные шаги обжалования решения МОК пройдены?
Е.Б.: Может, начать действовать их методами, обвинять людей в нарушении законов, подавать встречные иски? Мы с адвокатом собираемся идти до конца. Если CAS не изменит решение МОК, то при поддержке федерации мы пойдём в вышестоящие инстанции.
А.П.: Когда присутствовали на заседании комиссии Освальда, я сразу сказал: «Давайте не будем примешивать в лыжи лёгкую атлетику». Да, там были случаи употребления допинга, но причём тут зимние виды спорта, в частности лыжные гонки? А что касается следов на пробирках, то у меня на одной пробе царапины могли быть оставлены просто при закручивании крышки. На второй же пробирке так называемые Т-образные следы. Как раз их восприняли как свидетельство того, что проба вскрывалась. Но наш адвокат нанимал специальную компанию, которая пробовалась вскрыть эти банки. У них ничего не вышло. Даже Следственный комитет провёл аналогичный эксперимент и пришёл к аналогичному выводу: пробирку невозможно вскрыть.
«Люди понимают, что во всей этой истории замешана политика»
— После всего пережитого вы верите, что всё закончится хорошо?
М.В.: Я верю, что правда восторжествует и мы поедем на Олимпийские игры всей командой, всей страной. Нет никаких доказательств того, что мы были в чём-то замешаны. Надеюсь, нам хватит времени, чтобы всё это уладить.
А.П.: Я тоже верю, что правда окажется на нашей стороне. Хотелось бы, чтобы этот вопрос решился как можно скорее, ведь дело не только в Олимпийских играх, но и в квалификационных соревнованиях к ним, через которые нужно отбираться на Олимпиаду. Как мы будем пробиваться в Южную Корею, если нам не позволят выступать на этапах Кубка мира? За красивые глаза туда не возьмут.
Также хочется отметить поддержку наших болельщиков. Они всегда пишут нам приятные слова и в соцсетях, и в смс. Люди реально верят нам и понимают, что мы чистые спортсмены, понимают, что во всей этой истории замешана политика.
«Упорный труд и никакого допинга»: немецкий тренер Маркус Крамер рассказал о работе с российскими лыжниками
Е.Ш.: Что касается Родченкова, то у меня складывается впечатление, что он просто хочет получить всемирную славу. Но получит он лишь негатив. Бог ему судья. Ничего плохого о нём говорить не хочу, но обвинять всю страну в нарушении антидопинговых правил — это слишком.
Для меня единственной отдушиной остаётся сын. Помню, когда отстранили Женю Белова и Сашу Легкова, мы с сыном ехали в магазин. Он сразу понял, что произошло нечто неприятное, и спросил: «Мам, что случилось?» Я рассказала ему, хотя слёзы текли ручьём, ведь я понимала, что это также коснётся и меня, и всех остальных членов нашей команды. На это он спокойно сказал мне, чтобы я не переживала: «Мы справимся». Так что от детей скрыть ничего нельзя.
Я верю, что на Олимпийские игры мы всё-таки поедем, ведь ради спорта мы жертвуем очень многим. Зачастую приходится забывать о семье и жить семьёй спортивной. И когда всё это началось, плакала вся страна. Большое спасибо всем, кто остаётся на нашей стороне. И большое спасибо Елене Вяльбе, которая везде с нами. Она даже в CAS поехала с лыжниками, хотя внутрь её не пустили — просто сидела снаружи и ждала решения.
Е.Б.: Верю, что российские спортсмены поедут на Олимпийские игры. В это верю не только я, но и мои родители, друзья, которые регулярно поддерживают. Родители вообще переживают за меня больше, чем я сам. А, кроме веры, ничего не остаётся.
