«Не узнаёт маму»: адвокат, оправданная по делу о покушении на бывшего мужа, пытается вернуть дочь
Aдвокат, оправданная по делу о покушении на бывшего мужа, пытается вернуть дочь
- © Фото из личного архива
Адвокат Анастасия Старченкова, оправданная по делу о покушении на убийство, борется за право видеться со своей дочерью, которую забрал бывший муж, пока шло следствие. Как удалось доказать собственную невиновность, может ли ребёнок забыть свою маму меньше чем за год и почему она оказалась должна миллионы рублей экс-супругу, Анастасия рассказала RT.
«Семью сохранить не получится»
— Когда и как вы познакомились с мужем?
— С Вадимом мы познакомились в 2007 году в метро, ничем не примечательная история. Через два года поженились, а в 2013 году у нас родилась дочка София. Со временем муж начал поднимать на меня руку — на «память» об этом у меня остались два сломанных ребра, хотя тогда я об этом никуда не заявила. Он стал вести себя агрессивно не только по отношению ко мне, но и к дочери: его раздражало, что дочка плакала, это мешало отдыхать после работы, а ведь у детей в таком возрасте и зубки, и колики.
Я поняла, что семью в такой ситуации сохранить не получится, и в 2016 году, когда Софии было два года с небольшим, мы развелись.
После этого Вадим подал в суд на раздел имущества. В исковом заявлении он прописал ложки, вилки, бытовые приборы, шубы, планшет, мультиварку, хлебопечку, даже мой нательный крестик. Я же не заявила ничего, мне это казалось мелочным. Год мы судились, в результате я оказалась должна своему бывшему супругу 1,3 млн рублей.
После этого я подала на алименты, но они стали списываться в счёт уплаты моего долга. Я посчитала, что это несправедливо по отношению к дочери. Она не должна нести финансовые обязательства за своих родителей. В итоге я закрыла все счета, и деньги начали аккумулироваться на отдельном счёте. Накопилась достаточно крупная сумма — около 5 млн рублей.
— После развода муж изъявлял желание общаться с дочерью?
— За время судов Вадим не интересовался ребёнком. После того как я закрыла счета, он присылал два смс в год — поздравления с Новым годом и на день рождения дочери. София, в свою очередь, знала о том, что у неё есть папа, я ей честно описала всю ситуацию, естественно, в сглаженной версии.
— Что было дальше?
— До 2017 года муж пытался заставить меня выплатить ему эти 1,3 млн. Ко мне в офис приезжали сомнительные личности, прокалывали колёса машины, звонили по ночам, говорили, чтобы я «решила вопрос». По всем этим фактам я подавала заявления в полицию, но они остались без ответа: состава преступления не было обнаружено. После 2017 года Вадим перестал меня беспокоить. Сумму я пока не выплатила полностью, потому что исполнительный лист закрыли за невозможностью взыскания, когда я находилась в СИЗО. Но я человек законопослушный и буду его погашать в дальнейшем.
«Была инсценирована смерть»
— Расскажите, как вас обвинили в преступлении, которого вы не совершали?
— 18 декабря 2020 года меня задерживают сотрудники МУРа возле школы ребёнка и предъявляют обвинение в организации покушения на убийство моего бывшего супруга. Сказать, что я была в шоке — не сказать ничего. Это настоящая трагедия: у меня больная раком мама, несовершеннолетний ребёнок, что с ними будет, как они будут существовать без меня?
Как выяснилось, в декабре 2020 года Вадим обратился в органы с заявлением, что я организовала на него покушение. Далее под надзором правоохранительных органов была проведена акция «провокация преступления». Мужа отвезли в какое-то место, где была инсценирована его смерть. После были высланы фотографии человеку, который якобы был исполнителем. Затем он согласился передать деньги, и его задержали. А он сказал на допросе, что заказчик преступления — я.
- © Фото из личного архива
Я знала этого человека, но каких-то счётов друг к другу не было. В судебном порядке было доказано, что он общался с моим бывшим супругом и у него с Вадимом были нерешённые финансовые вопросы. Бывший муж ходил на каждое заседание и говорил, что меня надо посадить.
«Исполнителю» суд определил шесть лет колонии строгого режима. Его обвинения меня в якобы организации преступления больше ничем не подтверждались. Наоборот, были доказательства, что тот мужчина и есть заказчик покушения, а на меня пытается переложить вину, чтобы смягчить своё наказание.
— Сколько времени вы находились под арестом?
— В СИЗО я провела год. Свиданий и звонков мне не давали, разрешали только редкие электронные письма, прошедшие цензуру. Что касается условий содержания, то всё было в рамках УПК РФ и правил внутреннего распорядка таких учреждений: строгая дисциплина, конвоирование, ежедневные досмотры два раза в день.
Весь год с меня активно пытались истребовать признательные показания различными способами. Но ни один из них не сработал, потому что я не собиралась признаваться в преступлении, которого не совершала.
20 декабря 2021 года коллегия присяжных заседателей полностью меня оправдала с правом на реабилитацию. Они увидели, что я не просто невиновна, но и непричастна к данному преступлению. Меня освободили из зала суда. 27 декабря суд вынес оправдательный приговор, утвердив вердикт присяжных. Я намерена подавать на компенсацию.
«Забыла родственников»
— Когда вас освободили, то оказалось, что дочь теперь живёт со своим отцом. Как так вышло?
— 20 января 2021 года Вадим забрал Софию к себе — я не исключаю, что сделано это было, чтобы принудить меня дать признательные показания. Он приехал в школу в середине дня, сказал учителям, что забирает дочь якобы на экскурсию, после которой вернёт ребёнка родственникам — последние 7,5 года мы жили с моими родителями в загородном коттедже. Дочь бывший муж обратно не привёз, и с тех пор она у него.
Пока я была в СИЗО, мои родители и сестра пытались увидеться с ребёнком, но Вадим не разрешал встречи и писал мне, что подаёт иск о взыскании алиментов. Настаивал, чтобы я отказалась в его пользу от тех 5 млн, которые были на счёте. Но я не согласилась с этим.
— В итоге вашим родственникам удалось добиться встречи?
— 1 сентября они пришли на праздничную линейку, но ребёнок их не узнал, отказался с ними общаться. Как можно не узнать людей, с которыми живёшь больше семи лет, — для меня большой вопрос.
- © Фото из личного архива
Когда меня освободили, я стала требовать у Вадима встречи с дочерью. Он игнорировал звонки, заблокировал меня в соцсетях, но после заседания 27 декабря моему адвокату удалось его уговорить. В конце концов, я не лишена родительских прав и имею право видеться и участвовать в её жизни точно так же, как и он.
— Как прошла встреча?
— Он назначил её в кафе в Красногорске. Я опасалась провокации, поэтому взяла с собой сестру и адвоката, они сидели за другим столиком.
Самое страшное, что дочь меня не узнала. Стала говорить, что она любит свою маму, но я не похожа на неё. Хотя я за год не изменилась. Ну не может быть, чтобы не маленький уже ребёнок за десять месяцев забыл всю свою семью! У меня есть несколько возможных объяснений произошедшему. Первое — ей могли показывать не мои фотографии и говорить, что это мама. София на встрече сказала, что видела снимок, где я на мосту, но я такого не помню. Вторая версия — дочку настроили, что это такая игра, надо не узнавать маму, так будет лучше для всех. Третий вариант — психотропные препараты. София неадекватно себя вела, совершенно на себя не похоже. Расторможенная, не сидела на месте, внезапно началась истерика, она плакала и говорила, что любит папу.
Я стала напоминать ей детали нашей прошлой жизни, что она раньше занималась вокалом, играла в теннис, была очень активной девочкой. Спрашивала, чем она занимается сейчас. Дочь отвечала, что они с папой и бабушкой каждый день до десяти вечера играют в компьютерные игры.
После этого я спросила мужа про женщину, с которой он какое-то время проживал. Дочка рассказала, что та с ней достаточно грубо обращалась, кричала и применяла физическую силу. На что Вадим заметно занервничал и стал препятствовать моему разговору с Софией.
Через 50 минут после начала встречи дочь сказала, что хочет спать. Я не хочу причинять ребёнку психологическую травму и удерживать около себя насильно, поэтому попросила её застегнуть курточку, поцеловала в щёку.
В это время Вадим схватил мой телефон и увидел, что там ведётся диктофонная запись. Он начал пытаться её удалить, я попросила вернуть телефон, на что бывший муж стал отпихивать и пинать нас с сестрой, потом на глазах у ребёнка толкнул меня так, что я сильно, до сотрясения, ударилась затылком, бросил телефон на пол, и он разбился.
Мы с сестрой сняли побои и написали заявления в управление красногорской полиции по факту телесных повреждений и порче имущества. Но с нами до сих пор никто не связался.
С 27 декабря я ребёнка больше не видела. На Новый год мы с сестрой приехали к дому мужа, купили подарки, но он сказал, что я могу оставить их у консьержа. Правда, потом разрешил передать подарки через его отца. Тот спустился, снимал нас на камеру и говорил, что это подарки для следователя. До сих пор не понимаю, что эти слова значили.
«Нарушение всех норм»
— Вы обращались в суд, чтобы узаконить встречи с ребёнком?
— Да, это дело уже в суде, мы ждём апелляцию с октября 2021 года. В этом процессе рассматриваются порядок моих встреч с ребёнком и алименты, которые я должна платить мужу. Суд принял беспрецедентное решение, которым может похвастать не каждая мать-одиночка. Я должна ему выплатить за год алименты в размере 3,6 млн рублей. Кроме того, суд присудил ему сумму, которую он будет тратить в своих нуждах на отдых и развлечение ребёнка. Это нарушение всех норм материального права. Мы, естественно, обжалуем это решение.
Причём 3,6 млн должны выплачиваться с тех скопленных алиментов, что также грубейшее нарушение законодательства, потому что алименты не могут быть использованы никак иначе, как на ребёнка той стороной, которой они были выплачены.
Когда будет назначено заседание — неизвестно. Но после него мы будем заявлять психолого-психиатрическую экспертизу для ребёнка.
«Меня как будто вообще нет для дочерей и сына»: москвичка третий год борется за право жить со своими детьми
— А ваши родители пытались добиться встреч с внучкой через суд?
— С марта 2021 года, но до сих пор решения нет. Бабушке назначили психолого-психиатрическую экспертизу по ходатайству моего бывшего мужа. Дело приостановлено. Ей даже задавали вопросы, какую выгоду она преследует, чтобы добиться встреч с внучкой. У неё один ответ: общение. Какая тут выгода вообще может быть?
Опека только разводит руками. Максимум, что могут, — это сделать обследование жилья. В опеке даже не могут сказать, посещает ли она школу. На встрече дочь сказала, что отец запретил ей отвечать на этот вопрос.
— Что намерены делать дальше?
— На текущий момент написаны обращения в органы опеки города Красногорска, в прокуратуру, в приёмную президента РФ. Там хорошо отработали, и они разослали мой запрос во все органы, которые имеют отношение к этой ситуации, где достаточно быстро отреагировали. Также я написала заявление в полицию от меня и сестры по факту побоев и причинения вреда имуществу. Я жду ответы и не оставляю надежды, что он одумается. Каким-то чудом в разбитом телефоне сохранилась запись со встречи с дочерью, которая заканчивается звуками, как он избивает меня и сестру. Сейчас мы делаем её стенограмму для суда. Также я намерена после вступления в силу оправдательного вердикта суда добиться для бывшего мужа наказания по ст. 128.1 УК РФ («Клевета»).