Матушки
Скажу сразу: атеистам, тем паче воинствующим, читать этот текст не стоит. Ничего, кроме раздражения и обильного истечения желчи, он у вас не вызовет, потому просто пройдите мимо. Поберегите здоровье.
Для тех, кто останется, тоже оговорюсь: я не большой специалист в области богословия, но очень хорошо знаю, как работают медиатехнологии, а тут они представлены весьма занятно.
Впрочем, началось всё страшно далеко от медийного.
22 ноября православные отмечают Матронин день, связанный с почитанием Матроны Константинопольской — православной подвижницы, жившей в V веке.
По одному из преданий, в этот же день в конце XIX века родилась святая Матрона Московская — одна из самых почитаемых сегодня в России святых.
Признаюсь, я всего несколько раз в прежние годы была в Покровском монастыре на Таганке, где находятся сегодня её мощи, и даже скажу почему. Не очень пока умею молиться в большом скоплении людей, а у Матроны всегда многолюдно.
Но — пандемия. И подруга из Питера, которая никогда не была в Покровском.
Словом, экипировавшись по всем правилам, рискнули.
Народу действительно было немного, но речь дальше пойдёт вовсе не о наших религиозных переживаниях. Дорога от дома до Таганки неблизкая и нескорая, в машине открыла сеть — освежить в памяти историю обеих святых, но… не прочла о них ни строчки. Не добралась. Первые страницы выдачи — сплошь «скандалы, интриги, расследования», посвящённые игуменье Покровского монастыря Феофании и… да-да-да — самой Матроне Московской. Закрыла сеть (открываешь FB — есть революция, закрываешь — нет). Помолилась. Попросила у Матроны прощения за то, что нечаянно окунулась в это.
Но потом, на обратном пути (слаб человек, да и разобраться кое в чём захотелось), погрузилась снова. И раскрылась мне темна вода во облацех, и как-то сам собой сложился этот текст. Оговорюсь, не готова к дискуссии о том, вправе ли РПЦ заниматься хозяйственной деятельностью, вернее, даже так: вправе ли РПЦ заниматься успешной хозяйственной деятельностью. Именно успешной.
Потому как, если только сводить концы с концами, чтобы с голоду не помереть, — то пусть. А вот если успешно, да ещё и не таясь, — то ужас, ужас, ужас.
Что характерно, более всего тут усердствуют люди, страшно далёкие от веры. Это же, к слову, касается и личного потребления служителей церкви. Не готова, потому что дискуссия это бесконечна и беспредметна.
По мне, так всё просто. Если законно — вправе. Всё прочее — вопрос личного восприятия, эмоции, веры. Не подлежит дискуссии. Хотя можно было бы сопоставить статьи доходов и расходов. И тут, я думаю, многие критики примолкнут, но самые громкие всё равно усмотрят что-то непотребное. Потому — нет.
Оставлю без внимания (потому что не стоит моего и вашего внимания) всю грязь с перечислением объектов хозяйственной деятельности и собственности монастыря, игуменьи, её родни. Мне тут куда более интересна оказалась история медийного сопровождения темы, которая возникла как бы вдруг. На самом деле — нет.
Ну смотрите. В феврале 2020 года в своем Telegram-канале некий журналист пишет пост о крохотном сыне священника, умирающем от тяжёлого недуга. Спасти мальчика может только операция за рубежом, стоимость которой более 20 млн, которых у молодого батюшки нет. Журналист очень трогательно рассказывает о скромной (на гране бедности) жизни семьи священника и просит помочь. История, увы, нередкая. И порыв журналиста вроде понятен. Но вот: «Он всё-таки служит в монастыре и он очень переживал, что люди могли бы из-за сбора начать говорить дурное о монастыре. Я успокоила его, сказав, что люди прекрасно поймут его положение, для них важнее будет не критиковать, а попытаться помочь спасти его сына, и только единицы, совсем тёмные, возможно, будут спрашивать: «А что, монастырь не помог?..»
Да, батюшка на ту пору служил в Покровском монастыре. «Прекрасно понявшие» люди появились практически мгновенно. Немного запутавшись в показаниях («Он не смел попросить денег у настоятельницы, потому что боялся её», «Он попросил, но она отказала»), внезапно дружным и слаженным хором игуменью обвинили в смерти мальчика.
Там были нюансы, с которыми надо бы ещё разобраться, в частности руководитель одного благотворительного фонда оборонил довольно странную фразу о том, что его фонд готов был оплатить все быстро и непублично, но «кому-то рядом нужна была громкая история», тут же появилась информация, что и Русфонд был готов, и клиника Шумакова.
У меня возникло несколько вопросов, но это, повторюсь, уже совсем другая история. В этой же важно то, что самым ярким из «понявших» и «совсем тёмным» оказался одиозный диакон Кураев. И в этой точке входа произошла очень странная метаморфоза. Критику собственно игуменьи удивительным образом заместила критика собственно святой Матроны. Вернее, её канонизации.
Мерзость эту пересказывать не стану, смысл чудовищен для любого верующего человека, но Кураев и компания формулируют именно так: образ Матроны просто был нужен, чтобы заработать денег. Версия эта, если верить сети, не новая, возникала ещё в начале века, но не нашла поддержки ни в церковных кругах, ни в общественном сознании. Более того, почитание Матроны сегодня — одно из самых массовых и народных течений внутри российского православия.
И вдруг спустя 20 лет? Ну какое там «вдруг»...
Пляски вокруг монастыря продолжились всю весну, а летом в тему внезапно (на самом деле, нет) включаются журналисты Ходорковского. Тут всё по наезженной — изучение открытых источников (регистрационных данных, налоговых и кадастровых документов), простое перечисление имущества родни. Братьев, сестёр, их семей.
Старый такой, но беспроигрышно работающий пропагандистский приём — просто перечислить, что у человека есть, даже не усомниться (потому что поводов нет), что всё это законно нажито, не украдено, не отнято у сирот, просто есть. Да и не в имуществе тут суть. Имущество — белый шум. Он шуршит с июля. А 19 ноября, то есть строго накануне Матрониного дня, звучит главное. Вынесенное прямо в заголовок: «Как настоятельница Покровского монастыря создала культ Матроны Московской». Дальше — подробно, со смакованием слухов, цитированием сомнительных богословов, всё то, с чего, собственно, начал Кураев.
Понимаете, да? Создала культ. Исключительно чтобы заработать денег. Власти Бари создали культ святителя Николая, чтобы… Власти Корфу создали культ святителя Спиридона, чтобы… Прости Господи меня за эти слова, не для забавы пишу их. Любая вера, если говорить о ней категориями материальными, — в сущности, культ, созданный кем-то когда-то. Но для верующего человека нет такой тезы, потому что он верит.
Ну и вот. Не провожу параллели, просто умозрительно. Есть в центре Москвы монастырь. В нём — мощи матушки Матроны. Так обращаются к святой простые люди. И матушка Феофания, которая это место блюдёт уже почти 30 лет. Одна — святая. Другая — монахиня. Обе дороги тем, кто приходит сюда за помощью и с молитвой. Всем «доброжелателям» назло.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.