«Сердцем, умом и душой мы русские»: потомки Александра Пушкина о слове 2024 года, русской культуре и своей истории любви

— Какие у вас рождественские и новогодние традиции? Готовите ли вы на Новый год салат оливье?

Мария:

— Мои родители были очень верующими людьми, и в канун Рождества мы ходили на службу в русскую православную церковь в Париже. А потом возвращались домой и садились за праздничный стол. Ещё раньше мы очень любили наряжать ёлку. Наши родители, когда мы были маленькие, делали это очень красиво. Ёлку освещали настоящие свечи на маленьких прищепках с подносиками, куда стекал воск. Ещё там висели маленькие яблоки и мандарины. Всё это были настоящие вещи.

Мама готовила борщ, разные салаты и мясо. А если позволяло время (ведь четверо детей — это большая нагрузка), тогда она делала ещё заливное из рыбы и холодец. 

Александр:

— Мои родители тоже были очень верующими. В этом наши семейные традиции с Марией очень похожи. Мы каждый год ходили в сочельник в церковь, затем был праздничный обед, на котором подавали мясо, рыбу, пирожки, холодец.

Мы и сейчас стараемся соблюдать русские традиции. К сожалению, это становится всё труднее: мы стареем, нам уже больше 80 лет. Готовить довольно трудно. Но на Новый год, конечно, как у всех русских, у нас всегда на столе оливье. Это традиция — и не только на Новый год, но и по другим поводам. Мы очень любим этот салат.

• Мария-Мадлен Пушкина-Дурново и Александр Пушкин.
• © Из личного архива

— Поделитесь вашим рецептом оливье? 

Мария:

— В целом как у всех: горошек, морковь, немного картошки, ветчина, малосольные огурцы (не солёные, не маринованные, не свежие, а именно малосольные). Майонез я делаю сама: беру желтки, оливковое масло, немного соли, перца и сок лимона. Всё это хорошо взбиваю.

— Ваш самый любимый русский праздник?

Александр:

— Самый любимый праздник — это Пасха. Ещё при родителях была красивая традиция у русских эмигрантов: большой стол, много закусок, пасха, куличи, рыба, мясо, вино. Женщины оставались дома, а мужчины ходили по домам друг к другу с 12 часов и до поздней ночи. Собирались с друзьями на Пасху. Мы пытались с женой продолжать эту традицию. Но у молодого поколения она не прижилась. Лишь некоторые иногда откликались — и только на приглашение. Уже не было такого масштаба у праздника. 

Мария:

— Я на Пасху соблюдаю пост в Страстную неделю. Хожу на пасхальные богослужения в русскую православную церковь в Брюсселе, обязательно на чтение 12 Евангелий, вынос плащаницы, на праздничную службу, когда все восклицают: «Христос воскресе! — Воистину воскресе!» Перед службой по традиции приносим кулич и пасху, чтобы батюшка их освятил. 

• Потомки поэта Александра Пушкина Мария-Мадлен Пушкина-Дурново и Александр Пушкин во время пребывания в России.
• © Фото из личного архива

— Кем вы приходитесь поэту Александру Пушкину? 

Мария:

— Я родилась в Париже 21 сентября 1943 года. Муж родился в Брюсселе 10 сентября 1942 года. У нас с мужем одни корни — это старший сын Александра Сергеевича Пушкина Александр Александрович. У него от двух браков было 11 детей. Первая жена, Софья Ланская, умерла, и он женился во второй раз на Марии Павловой. Моя прабабушка — Мария Пушкина, дочь от первого брака с Ланской. А дедушка супруга — Николай Пушкин, сын от второго брака с Павловой. Мой муж — прямой потомок Александра Пушкина по мужской линии. Он пятое поколение по мужской линии. А я шестое поколение по женской линии.

• Александр и Мария с родителями на отдыхе в городе Карро на юге Франции. 1949 год.
• © Из личного архива

— Расскажите вашу историю любви.

Мария:

— Наши родители, как потомки Пушкина, были знакомы, поддерживали связь и постоянно переписывались. В 1949 году отец моего мужа написал моей маме письмо, в котором между прочим спросил: «Что вы делаете на каникулах этим летом?» И моя мама ответила, что мы, как обычно, едем на юг Франции. В городе Карро, что в 25 км от Ниццы, жили тётушка и дядюшка Павловы. У них было большое имение, в котором все родственники собирались в июле — августе погостить. Там было очень много комнат, повсюду бегали дети. Нам нравилось бывать там. Это было счастье.

• Мария-Мадлен на отдыхе в Ментоне. Франция. 8 августа 1949 года.
• © Из личного архива

И в 1949 году я там впервые встретила моего будущего мужа. Сохранилась фотография, где я сижу на коленях у моего будущего мужа и держу его за шею. На фото также мы с мамой и сестрой и его мама. Это наше первое совместное фото. Я не знаю, родилась ли любовь в наших сердцах именно тогда, но наша жизнь с тех пор постоянно переплеталась. Мы всё время встречались. В 1960 году мы опять встретились на юге Франции, и в тот год началась наша история любви.

• Мария и Александр. Париж. 1962 год.
• © Из личного архива

— Насколько тяжело далось вам решение переехать из Парижа в Брюссель? 

Мария:

— Непросто. Но это было его условие. Муж сразу сказал, что если я не готова переехать жить в Бельгию, то лучше нам не жениться. И я сделала свой выбор.

Сначала я очень скучала по Парижу. Тогда, 55 лет назад, это был город огней, город бешеного темпа. А Брюссель по сравнению с ним был очень неказистым. 

• Свадьба Марии и Александра Пушкиных. Венчание в православной церкви. Париж, 1969-й
• © Фото из личного архива

— Расскажите о вашем фонде, который объединяет наследников Пушкина.

Александр: 

— Это не только объединение наследников. Наш фонд работал годами, объединяя людей и страны. Мы проводили очень много мероприятий. С нами по России разъезжали и бельгийцы, и французы. Мы ездили на поезде по Транссибирской магистрали, посещали Валаам и Соловки, были в Санкт-Петербурге, Сочи, Перми, объехали всё Золотое кольцо. Но теперь из-за политической ситуации мы ничего не можем делать. 

Мария:

— Мы также много делали для России. Мы помогали больнице для детей, больных раком, расположенной недалеко от Санкт-Петербурга: собирали деньги в Брюсселе и покупали всё, что им было нужно. Но после 2022 года почти у всех, кто работал с Россией, бельгийские банки закрыли счета. Наш счёт не закрыли, но работать мы пока не можем: они смотрят, чтобы деньги не уходили в Россию.

• Мария и Александр Пушкины. 1972 год.
• © Из личного архива

— «Пушкин» по версии Института русского языка стало словом 2024 года. Как вы считаете почему?

Мария: 

— В этом году отмечали юбилей — 225 лет со дня рождения Александра Сергеевича. В России было много мероприятий в связи с этим, которые освещали в прессе. Мы тоже приезжали, но немного позже, в октябре.

Александр:

— Думаю, что причина ещё и в том, что много новостей о том, как сносят памятники Пушкину. У нас друг живёт в Одессе. Он нам звонил, сказал, что один памятник запаковали в короб, но оставили на том месте, где был, а другой сняли совсем. Из Риги друзья рассказывали, что снесли памятник даже не Пушкину, а Анне Керн, его музе, которая, возможно, была любовницей поэта. Я не понимаю, как можно мешать политику с культурой, литературой, музыкой. Нам это совершенно непонятно. Больше похоже на коллективное помешательство. 

— С чем это связано, на ваш взгляд?

Александр:

— Самая большая проблема — это фейки, которые распространяет украинская пропаганда. У русских СМИ здесь нет слова. Все русские газеты закрыли, телевидение русское закрыли. Россия ничего не может здесь сказать. И только если вы поедете в Россию, там вы можете слышать по телевизору, что говорят в России, и даже то, что говорят на Украине. А тут, в Бельгии, во Франции и во всей Европе, всё российское закрыто, но украинскую пропаганду могут видеть и читать все. И люди думают, что эта пропаганда, которую создаёт Украина, — правда. И они даже на минутку не задумаются, как это возможно. Но при этом пересылают друг другу на телефоны всякую чушь. Один дурак напишет — все подхватывают. Бедный Путин даже не догадывается о тех болезнях, которые ему здесь приписали. И никто даже не задумывается, что это может быть неправда. Люди здесь, когда читают газеты или смотрят телевизор, думают, что то, что там показывают, — это правда. А там показывают людей, которые как будто эксперты по войне или по всему, что происходит в России. Но они ничего не понимают. А ещё они все говорят про демократию, но у нас никакой демократии уже не существует. Никакой.

• Мария-Мадлен Пушкина-Дурново и Александр Пушкин.
• © Из личного архива

— Как вы думаете, почему спустя более чем 200 лет не было в литературе поэта уровня Пушкина? В чём его феномен?

Мария:

— Когда Пушкин писал, он писал так, что все могли понять, о чём он пишет. Пушкин сделал русскую литературу понятной не только учёным, а всем, абсолютно всем. Думаю, что в этом феномен.

— Ваше любимое произведение у Пушкина?

Мария: 

— Я никогда не учила русский язык, но дома мы говорили только по-русски. Когда пошли в школу — Сашенька в Бельгии, а я в Париже, — мы говорили только по-французски. А потом, когда наши родители умерли (моя мама скончалась в 2008 году), найти людей, с кем можно было бы говорить по-русски, становилось всё труднее. Тут все начинают по-русски и тут же переходят на французский. Так что я могу говорить по-русски, немного пишу и читаю, но очень медленно. И из-за этого мне сложно читать большие произведения Пушкина. Поэтому на русском языке я люблю его короткие стихотворения. «Евгений Онегин» для меня труден. А из стихотворений мне больше всего нравятся «Зимняя дорога» и «Я вас любил...».

Александр:

— «Я вас любил...» — это моё любимое стихотворение тоже. Кстати, для нас хорошая практика: когда мы приезжали в Россию, через три дня пребывания мы уже легче могли говорить по-русски.

• Мария-Мадлен Пушкина-Дурново и Александр Пушкин.
• © Из личного архива

— Есть ли у вас во Франции и в Бельгии друзья русского происхождения?

Мария: 

— Да, мы дружим с французами и бельгийцами русского происхождения. Кроме того, у нас есть друзья с Украины и из России. Мы прекрасно ладим. Мы много читаем и слушаем о России на французском языке. В первую очередь это Ксавье Моро — француз, живущий в Москве. Я прочитала практически все книги Жака Бо, бывшего советника НАТО и полковника Генерального штаба Швейцарии. Это замечательные аналитики, которые хорошо объясняют положение дел.

— Вы считаете себя парижанкой, француженкой, бельгийкой или русской?

Мария: 

— Мой муж и я — мы русские! Документы и паспорт это одно (я француженка по паспорту, а мой муж — бельгиец), но сердцем, умом и душой мы русские.