Борьба с демоном никотина

В рамках неустанной борьбы с табакокурением Минздрав поддержал инициативу депутатов верхней палаты, предложивших запретить курение ближе чем в 10 метрах от входов в подъезды многоквартирных домов.

Сенаторы, полностью поддержанные Минздравом, указывали: «Ситуация, когда курят у входа в многоквартирный дом, широко распространена. При этом все граждане, проживающие в подъезде, в том числе дети, пожилые граждане и особенно граждане, страдающие астмой и другими заболеваниями дыхательных путей, вынуждены постоянно вдыхать табачный дым, проходя в собственные дома. А жители нижних этажей многоквартирных домов становятся заложниками данной ситуации, вовсе не имея возможности открыть окна». 

Правда, конфликтов, связанных с курением у подъезда, пока что не наблюдалось, хотя возможно, что в случае принятия этой нормы будут и конфликты. Один гражданин писал в социальных сетях, что, проживая на 3-м этаже, он тяжко страдает, когда по улице проходит курильщик. Правда, о страданиях от проезда автомобиля не сообщалось. 

А с учётом опыта Соединённых Штатов, где в иных городах вообще запрещено курение на улице (кури в чистом поле или в дремучем лесу), возможности для совершенствования антитабачного законодательства богатые. 

Но что касается данной конкретной нормы (вне зависимости от того, продиктована она разумной заботой о здоровье граждан или тяжёлой паранойей), то вызывает сомнения её удобоисполнимость. 

Мало кто обладает глазомером, позволяющим безошибочно определить, где 9 метров (нарушение!), а где 11 (дыми сколько хочешь).

Да, и в старые времена были законы о дистанции. В Российской империи вход в заведение, торгующее вином, не мог быть ближе 42 сажен (89 метров) от входа в церковь. Но и церковь, и кабак — это в буквальном смысле слова недвижимые объекты, и дистанцию легко рассчитать. Тогда как курильщик — объект движимый: покурил пару минут и пошёл дальше. Как считать? 

Администрирование такого запрета реально в случае, когда у входа в здание (вокзала, например) постоянно стоит правоохранитель. Но подъезды жилых домов, как правило, не имеют полицейских постов. То есть о курильщике надо звонить в участок. Однако покуда правоохранитель доберётся до подъезда (если вообще придёт — может ведь и послать жалобщика), нарушителя и след простынет. 

И всё это не какие-то великие хитрости патрульно-полицейской службы — это простейший жизненный опыт. Милиционера всяк в своей жизни наблюдал. 

Антитабачное законодательство, наверное, имеет смысл. Ещё в древние советские времена Минздрав оповещал граждан, что курить — здоровью вредить, а капля никотина убивает лошадь. 

Но ведь у Минздрава есть ещё множество функций, кроме непрестанной борьбы с табакокурением. Причём (как бы это ни было странно) граждане оценивают систему здравоохранения прежде всего по состоянию лечебных учреждений и качеству оказываемых ими медицинских услуг — и оценка эта сегодня не всегда бывает положительной. Тогда как борьба Минздрава с табакокурением практически не идёт в зачёт. Болящие вообще не вспоминают о ней или вспоминают крайне редко. 

Здесь имеет смысл обозреть иностранный опыт борьбы. Действительно, в некоторых странах, преимущественно англосаксонских, неустанность и изобретательность борьбы (всё время придумывают что-нибудь новое) таковы, что Минздрав, хотя и тщится им подражать, до уровня США (или, допустим, Австралии) никак не дотягивает. Правда, склонность англосаксов к идеологическим кампаниям — и даже к охоте на ведьм — общеизвестна. А в последнее время эта склонность (разоблачение голливудского сладострастника, например) приобретает явственные черты скверного анекдота. Брать их за образец стоит cum grano salis. 

В более спокойной в этом отношении континентальной Европе соответствующие ведомства заняты в основном именно лечебными услугами, а эскалацией антитабачных запретов не заняты. Запреты уже десять лет как приняты — и что же? Их надо всё умножать? Результат всех более или менее устраивает. 

Ах, если рождены мы всё перенимать, хоть у французов бы нам несколько занять тот мудрый принцип князя Талейрана, научавшего молодых дипломатов: Surtout, messieurs, pas trop de zèle! («Главное, господа, поменьше усердия!»).

Или, как говорят ныне, — без фанатизма.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.