«Нам бы, нам бы, нам бы…»
Оказаться там, «в глухом застое» (не в прямом смысле — съедите ведь, текст не дочитав), где, по меткому выражению родственника «дорого Леонида Ильича», «построено было столько, что нам за 20 лет этого даже не покрасить». И тут великая доля горькой истины не только наличествует, но и даже оспорена быть не может.
С 1964-го вся власть в Стране Советов перешла в руки Брежнева. Началась новая 18-летняя эпоха, главенствующим символом которой, пожалуй, можно назвать гуманизм, а ещё (и по-прежнему) фразу — «Всё лучшее — детям!» Как-то умели истинные ленинцы делать дела великие, не забывая о малых мира сего, кои, выросши, и должны были принять на себя свод небесный — Красной империи потребны были атланты. Пигмеями Красная империя интересовалась мало. Разве что в целях антропологии.
Все эти поцелуйки на трибунах съездов, на линейках пионерии, на заводах и фабриках строительства социализма (как прообраза коммунизма) — они ровно оттуда и проистекали, из гуманизма, ошибочно принимаемого и некоторыми согражданами внутри, и почти всеми «партнёрами» снаружи за некоторую беззубость и плавное выживание из ума гвардии тех, кто штурмовал недосягаемое: «Нет таких крепостей, которых большевики не могли бы взять!»
Горсовет Днепропетровска отказался лишить Брежнева звания почётного гражданина
Брежнев характеризует собой время разумного принятия существующего положения дел с оглядкой на то, что лучшее — всегда и неизменно враг хорошего. Приписываемая генсеку цитата, быть может, и не вполне дословная (не по смыслу — по расстановке слов), — лучшее тому подтверждение: «Берлинскую стену разрушить? Да никогда! Такое начнётся! Всё, что в подполье сидит, всплывёт, весь наш цех (теневики) о себе заявит!.. Её не то что разрушать, её охранять как святыню надо! Да что вы, какие реформы! Я чихнуть даже боюсь громко: не дай бог, камушек покатится, а за ним — лавина. Наши люди не знают... что такое капиталистические отношения. Экономические свободы повлекут за собой хаос. Такое начнётся… Перережут друг друга».
Комментарии излишни. 1990-е всё откомментировали по полной.
Так вот про атлантов. Вернее, про будущих атлантов, про детей. Рождённых под счастливой звездой. Что им в головы такое закладывали, в кашу подмешивали, что верили они в светлое и великое своё предназначение? Верили! До тех пор, пока взрослые верить не перестали...
Полезайте-ка на антресоли. Там должен прозябать в забытьи чемодан с детскими пластинками «Мелодии». А может, они у вас и под рукой стоят, если не всё забыто, на чём ногами стояли — и крепко.
Видите пластиночку «Робин Гуд»? Во-о-о-от! Это очень хорошая и правильная пластиночка. Утрудитесь уже, послушайте. Не на виниле, так в интернете, там она имеется.
В деревне парень был рождён,
Но день, когда родился он,
В календари не занесён.
Кому был нужен Робин?
Девчонкам — бог его прости! —
Уснуть не даст он взаперти,
Но знать не будет двадцати
Других пороков Робин.
Как оно вам? Весь спектакль построен на стихах великого Бёрнса — поэта Шотландии, ясное дело, в переводе великого нашего Маршака — поэта СССР.
Музыку написал Марк Карминский. Спели все — и Кобзона тут найдёте, и Клару Румянову, и Валентину Толкунову, и даже Лещенко Льва. А вот чего не найдёте, так их торчащих ушей — песни есть, официоза нет. Даже если и голоса узнаваемы. Просто взрослые просто детям просто сказку рассказывают на ночь. Немного страшную, много героическую, про любовь и верность, про чувство долга и чувство локтя (эх, какие были слова!), про то, что не деньгами едиными, да и не хлебом единым, а высшими смыслами было, есть и будет быть человечество.
Привет вам, тюрьмы короля,
Где жизнь влачат рабы!
Меня сегодня ждёт петля
И гладкие столбы.
Так весело,
Отчаянно
Шёл к виселице он.
В последний час
В последний пляс
Пустился Крошка Джон!
Не заигрывали с детками, конфетками ушки не затыкали: жизнь — она и в сказке борьба и опасность смертельная, если сказка правильная. И таких вот правильных сказок, такого вот «воспитательного контента» издавалось многими миллионами штук день за днём. И не припоминаю я, чтобы от того контента деток наизнанку выворачивало. Слушали. Я слушал. Друзья-приятели (такие же точно оболдуи-школьники) слушали и что-то важное, до боли важное для себя понимали.
В полях, под снегом и дождём,
Мой милый друг,
Мой бедный друг,
Тебя укрыл бы я плащом
От зимних вьюг,
От зимних вьюг.
И если б дали мне в удел
Весь шар земной,
Весь шар земной,
С каким бы счастьем я владел
Тобой одной,
Тобой одной.
А вы думали, один только Саша Градский такое пел и он один только музыку и писал? Ну так вот и послушайте. А кто поёт — сами узнаете.
Да, там ещё на конверте — предисловие, вступительная статья советского Винни Пуха — Евгения Леонова. Вчитайтесь и в неё. И ощутите концентрированный вкус эпохи гуманизма на самом кончике языка.
Много надсмехаемся.
Не над чем надо.
А над чем надо...
Не всегда удаётся нам посмеяться.
При всём при том,
При всём при том
Могу вам предсказать я,
Что будет день,
Когда кругом
Все люди станут братья!
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.