Поездка председателя КНР Си Цзиньпина в Москву, которой был присвоен высший ранг государственного визита, стала тремя днями, которые потрясли мир, причём до основания.
Трудно припомнить событие, значение которого так далеко вышло бы за рамки отношений двух государств, приведя в движение весь геополитический улей Запада и Востока.
Гул недовольства и тревожное шевеление наблюдались в эти дни в лагере тех, кто давно классифицировал Россию как «непосредственную грозу», а Китай — как «стратегический вызов».
И вот — о ужас для авторов этих классификаций! — «непосредственная угроза» и «стратегический вызов», соединившись вместе в Москве, стали тем порохом или динамитом, который взрывает фундамент старого миропорядка.
«Россия и Китай говорят, что это союз без границ, я думаю, это серьёзно. В этом состоит настоящая проблема вне зависимости от того, что произойдёт на Украине. Я думаю, образуется ось Россия — Китай, к которой примкнут Иран и Северная Корея. Посмотрите на карту, посмотрите на географию. Мы должны воспринимать это серьёзно», — выразил настроение многих на Западе бывший советник президента США по национальной безопасности и один из рыцарей старого миропорядка Джон Болтон в интервью газете The Telegraph.
Его тревогу понять можно: то, чему Болтон посвятил всю жизнь, рушится на глазах. Однако российско-китайский саммит был созидательным взрывом в мирных целях, поскольку для того, чтобы возводить новое здание, нужно сначала убрать старые стены, расчистить площадку и вывезти строительный мусор.
«В отличие от некоторых претендующих на гегемонию и вносящих разлад в мировую гармонию стран, Россия и Китай в буквальном и переносном смысле строят мосты», — написал в эти дни в своей статье, опубликованной в «Жэньминь жибао», Владимир Путин. В связи с этим он напомнил, что в прошлом году приграничные регионы двух стран соединили два мостовых перехода через Амур, давно ставший «рекой дружбы».
«Не бывает универсальной модели государственного управления, не существует миропорядка, где решающее слово принадлежит отдельной стране. Солидарность и мир на планете без раскола и потрясений отвечают общим интересам всего человечества», — выразил ту же мысль Си Цзиньпин в своей статье, предоставленной РИА Новости и «Российской газете».
Вот такое в итоге получилось перекрёстное российско-китайское опыление смыслов или их перекличка.
«Мой государственный визит в Россию на этот раз — это путешествие дружбы, сотрудничества и мира. Китай готов сотрудничать с Россией в будущем, чтобы обогатить значение всеобъемлющего стратегического сотрудничества и партнёрства в новую эпоху», — определил цель переговоров в Москве китайский лидер, призвав к совместной работе по «глобальному управлению, отвечающему ожиданиям международного сообщества».
Кто-то может сказать, что это слишком уж общая декларация, в которой не хватает конкретики. Однако это вовсе не так — просто нужно научиться понимать сложный язык китайской дипломатии, местами по-восточному витиеватый, но ни в коем случае не сводящийся к дипломатической риторике.
В подобных китайских декларациях всегда зашифровано много смыслов.
Просто это особый язык, состоящий из своих иероглифов и тонов, само произнесение которых требует особой настройки вашего языка и гортани. Может быть, среди всех восточных языков китайский язык — один из самых трудных для изучения. К тому же китайская концепция «Человечества единой судьбы», которая легла в основу внешнеполитической стратегии Пекина, требует подобных определений, позволяющих совершить невозможное — объять необъятное.
Если же говорить о двусторонних отношениях, то здесь задача была поставлена предельно конкретно: до 2023 года кратно нарастить объём торговли товарами и услугами, углубить связи по восьми стратегическим направлениям. Об этом заявил по итогам переговоров в Кремле Владимир Путин, сделав акцент на сотрудничестве в финансовой, промышленно-технологической и транспортно-логистической отраслях.
Российский президент добавил, что теперь предстоит «согласовать комплекс мер по их реализации, насыщенной конкретными взаимовыгодными инициативами и проектами».
В свою очередь, находясь в Москве, Си Цзиньпин призвал расширять сотрудничество в сфере энергетики, информационных технологий, цифровой экономики, сельского хозяйства, торговли механической и электротехнической продукцией.
В прошлом году объём двусторонней торговли достиг исторического максимума, вплотную приблизившись к психологической отметке в $200 млрд.
Однако для России задача сегодняшнего и завтрашнего дней — не делать самоцелью погоню за рекордными цифрами, а добиваться большей сбалансированности и осмысленности торговли с Китаем, стремиться к её усложнению. Допустим, вместо того, чтобы просто продавать китайским соседям лес, — строить у нас, в России, деревообрабатывающие предприятия и продавать уже произведённые на этих предприятиях древесные плиты.
Подвести итоги общения Владимира Путина и Си Цзиньпина, которое в эти дни проходило в Москве в разных форматах — встречи тет-а-тет, ужина, переговоров в Кремле, — невозможно путём выдергивания и вынесения в заголовки тех или иных броских цитат, притом что их было великое множество.
Нужно рассматривать этот государственный визит, не дробя его на по-своему важные, но отдельные фрагменты, а оценивая его значение целиком — причём как для двусторонних отношений, так и для всего мира. Тем более что буквально за месяц до посещения Москвы Си Цзиньпин обнародовал свой состоящий из 12 пунктов мирный план по Украине, вокруг которого сразу закипели и продолжают кипеть нешуточные страсти.
После того как Запад по команде президента США Байдена отверг план политико-дипломатического урегулирования и вслед за ним то же самое сделала Украина, это стало моментом истины.
Как бы ни сложилась судьба китайской инициативы, она уже сегодня показала, кто есть кто и кто чего добивается на Украине. Кому нужен мир, а кому — война, которую требуют продолжать.
Завершившийся визит председателя КНР в Москву — самый важный в истории его общения с Владимиром Путиным, притом что за многие годы два лидера общались десятки раз, — также позволит лучше понять природу уникальных российско-китайских отношений, как бы ускользающих от точного определения.
Возникает соблазн назвать это классическим союзом, коих в мире существует великое множество, но это ведь не союз.
Об этом в подписанном по итогам переговоров в Кремле совместном заявлении сказано чётко и недвусмысленно — чтобы устранить домыслы и вольные политологические интерпретации.
«Стороны отмечают, что отношения между Россией и Китаем, не являясь военно-политическим союзом, подобным союзам, сложившимся в период холодной войны, превосходят такую форму межгосударственного взаимодействия, не носят при этом блокового и конфронтационного характера и не направлены против третьих стран», — говорится в совместном заявлении лидеров двух стран.
Да, для этих отношений трудно подобрать чёткое определение, но не потому, что это отношения с размытыми контурами, а в силу ограниченности дипломатического словаря, доставшегося нам в наследство от эпохи холодной войны.
Этот словарь не поспевает за стремительно меняющейся геополитической реальностью XXI века, создающей новые формы межгосударственного взаимодействия.
Так что, господин Болтон, не кричите, что всё пропало, а попытайтесь вникнуть в то, о чём вам и вашим единомышленникам говорят в Москве. И учите китайскую грамоту — от этого не уйти.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.