Единый запасник: 1 февраля перестал существовать Резервный фонд России
1 февраля перестал существовать Резервный фонд России
- © Алексей Куденко / РИА Новости
1 февраля Резервный фонд России прекратил своё существование и объединился с Фондом национального благосостояния (ФНБ). Теперь именно в ФНБ будут поступать нефтегазовые сверхдоходы.
Министерство финансов России в декабре 2017 года полностью израсходовало средства из Резервного фонда. Согласно информации Минфина, остатки фонда в объёме $7,62 млрд, €6,71 млрд и ₤1,10 млрд были реализованы за 1 трлн 420 млн рублей и зачислены на единый счёт федерального бюджета.
Таким образом, совокупный объём «государственной копилки» на 1 января 2018 года полностью обнулился, а объём Фонда национального благосостояния составил 3 трлн 753 млрд рублей, или $65,15 млрд.
История суверенных фондов России, которые стали настоящей подушкой безопасности для экономики в 2008—2009 и частично в 2014—2015 годах, началась десять лет назад. 1 февраля 2008 года единый Стабилизационный фонд разделился на Резервный фонд и Фонд национального благосостояния (ФНБ). Одним из сторонников реформирования российской «кубышки» был нынешний председатель совета Центра стратегических разработок (ЦСР) и экс-глава Минфина Алексей Кудрин.
Задача Резервного фонда заключалась в финансировании дефицита федерального бюджета, тогда как ФНБ должен был страховать пенсионную систему и использоваться для инвестирования в долгосрочные инфраструктурные проекты. Тем не менее в 2008—2009 годах средства ФНБ направлялись на стабилизацию финансовой системы.
По мнению опрошенных RT экспертов, исчезновение Резервного фонда не приведёт к изменениям в российской экономике.
Всё до копейки: 1 февраля 2018 года Резервный фонд России прекратит своё существование
«Конечно, несколько обидно, что фонд опустошился, но свою функцию он полностью выполнил. Экономических последствий не будет. Деньги всё равно были у одного держателя, и каких-то специфических функций, кроме как финансировать экономику и выпадающие доходы и затраты, фонд не выполнял», — пояснил RT директор Центра конъюнктурных исследований Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ Георгий Остапкович.
По оценке главного экономиста Евразийского банка развития (ЕАБР) Ярослава Лисоволика, объединение с ФНБ также не приведёт к неожиданным результатам с точки зрения функционирования суверенных фондов страны.
«Сохраняются ресурсы, которые накоплены для решения макроэкономических задач. С точки зрения администрации и управления этими ресурсами будет более унифицированный подход. То есть продолжит функционировать ключевой принцип: дополнительные доходы, которые Россия получает от высоких цен на нефть, уходят в наш суверенный фонд. Это даёт возможность решить проблему снижения зависимости от динамики цен на нефть и создаёт буфер стабильности. Все фискальные правила, весь порядок управления остаётся неизменным», — отметил Лисоволик в разговоре с RT.
Латание дыр
Предложение снова объединить два фонда было выдвинуто Минфином ещё в июле 2017 года.
«Учитывая, что ёмкость Резервного фонда оказалась близка к нулевой отметке, единственной возможностью не поднимать вопросы избыточного расходования средств как раз и стало объединение с ФНБ. Этот вариант лучше, чем признать полное исчерпание стратегических резервов одного из российских запасников», — рассказал RT ведущий аналитик Amarkets Артём Деев.
Эксперт также отмечает, что правительство нуждалось в новом источнике прикрытия дефицита бюджета, а поскольку Резервный фонд был израсходован, других вариантов у властей больше не было.
«Напомню, Фонд национального благосостояния создан только лишь для обеспечения устойчивости пенсионной системы. Его средства нельзя направлять на латание дыр в бюджете. Осуществив слияние, был сформирован новый фонд, лишённый каких-либо ограничений на целевое расходование резервов», — пояснил Деев.
По оценке властей, 2018 год станет последним, когда дефицит бюджета будет финансироваться за счёт средств ФНБ. Далее средства фонда будут вновь направляться в пенсионную систему.
Минфин оценивает дефицит федерального бюджета в 2017 году на уровне 1,5% ВВП, в 2018-м — 1,3% ВВП. Вместе с тем, по словам министра финансов Антона Силуанова, по итогам этого года при сохранении текущей конъюнктуры существует вероятность выхода к профицитному бюджету в 2%.
Эксперты считают, что одним из факторов, позволяющих бюджету выйти из дефицита, могут стать цены на нефть, которые уже сейчас находятся выше заложенного властями уровня. Так, 25 января баррель нефти эталонной марки Brent впервые с 2014 года торговался на уровне свыше $71. Однако власти ещё в прошлом году одобрили бюджет на предстоящие три года на основе консервативного прогноза. Согласно данной оценке, цена на нефть российской марки Urals ожидается на уровне $40 за баррель.
В то же время в Минэкономразвития не исключают повышения прогноза по цене на нефть Urals в 2018 году до уровня свыше $50 за баррель после успешной сделки ОПЕК+. Впрочем, пока действующий прогноз на 2018 год составляет $43,80 за баррель.
Дождаться 7%
В январе Антон Силуанов сообщил, что сегодня объём средств ФНБ составляет 4,5 трлн рублей — это 5% ВВП. При этом 1,5% из них инвестированы, а 3,5% остаются незадействованными.
«У нас нет западных счетов и зарубежной недвижимости»: глава Минфина Антон Силуанов о «кремлёвском списке» США
В этом году к уже имеющимся деньгам фонда министерство ожидает дополнительных нефтегазовых доходов в размере 3% ВВП. По прогнозу ведомства, к 2019 году совокупный объём средств ФНБ может достигнуть 7% ВВП. После этого «государственная копилка» начнёт инвестиции в инфраструктурные проекты.
Так, Внешэкономбанк из средств ФНБ намерен профинансировать строительство саратовского аэропортного комплекса «Центральный». Общая стоимость проекта составляет 7,7 млрд рублей, из которых ВЭБ планирует инвестировать 5,4 млрд. Об этом госкорпорация сообщила 31 января в своём пресс-релизе.
Георгий Остапкович считает, что одним из приоритетных инфраструктурных направлений для ФНБ могло бы стать финансирование строительства и модернизации российских портов.
«У нас большой урожай пшеницы, и мы можем на экспорт поставлять до 45 млн тонн, но проблема в портах. Нет возможности быстро развернуть логистику этого вида экспорта», — пояснил эксперт.