«Эталонный посол»: каким был Герой России Андрей Карлов

Андрей Геннадьевич Карлов родился в Москве 4 февраля 1954 года. После окончания факультета международных экономических отношений МГИМО поступил на дипломатическую службу. 

С 2001 по 2006 год Карлов был послом России в Северной Корее. По возвращении возглавлял консульский департамент МИД.

12 июля 2013 года он был назначен чрезвычайным и полномочным послом Российской Федерации в Турецкой Республике. Во время его пребывания на этом посту произошёл инцидент, который стал испытанием для российско-турецких отношений: 24 ноября 2015 года самолётом ВВС Турции был сбит российский Су-24, в результате чего погиб лётчик Олег Пешков.

В том числе благодаря усилиям Андрея Карлова контакты между нашими странами были возобновлены.

19 декабря 2016 года в Анкаре во время открытия фотовыставки Андрей Карлов был убит турецким террористом. Спустя несколько дней ему было присвоено звание Героя России. 

— Как вы познакомились с Андреем Геннадьевичем, насколько часто и близко общались?

— Благодаря его супруге Марине Михайловне Карловой, которая работала у нас в деканате факультета международной журналистики МГИМО. Прошло пять лет, а мне до сих пор невозможно представить её без Андрея Геннадьевича. Равно как и его было сложно представить без Марины Михайловны. Они были абсолютно уникальной парой. Каждый день выходили вместе из дома на работу. Андрей Геннадьевич — в Министерство иностранных дел, Марина Михайловна — в МГИМО. Потом встречались в метро и ехали вместе обратно. Сложно представить себе, чтобы жена чрезвычайного и полномочного посла звонила мужу и договаривалась о месте встречи в метро. Очень дружная была семья. Очень тёплые отношения. Мы все, наблюдая со стороны, восхищались ими. Я не знаю человека, который при упоминании о Марине Михайловне и Андрее Геннадьевиче не расплывался бы в улыбке.

• Марина и Андрей Карловы
• © Из личного архива

— Расскажите, пожалуйста, о его характере. Иногда бывает, что один и тот же человек в обыденной жизни и в профессии — это как будто совершенно разные люди. Можно было сказать такое о Карлове?

— Вы очень правильно сформулировали вопрос. Каждый из нас может привести массу примеров, когда на работе люди одни, а в личном общении — совсем другие. И сами этого не скрывают. Просто считают, что, как говорят немцы, «шнапс — это шнапс, а работа — это работа». К Андрею Геннадьевичу это совершенно не относится. Ему не нужно было менять маски: я сейчас пришёл на работу — надеваю маску начальника, а сейчас пришел домой — маску любящего отца или дедушки. Он ко всему относился с открытым сердцем. 

Так получилось, что уже после смерти Андрея Геннадьевича, работая в фонде его имени, я встречался со многими людьми, в том числе с иностранцами, которые знали его. И удивлялся, насколько совпадали их оценки в его отношении. Причём это мог быть и высокопоставленный чиновник из КНДР, и успешный бизнесмен из Турции. Мне кажется, главной отличительной чертой Андрея Геннадьевича было то, что он максимально избегал ситуаций, которые доставляют дискомфорт окружающим.

— Каким запомнился Андрей Карлов как руководитель дипмиссии?

— Насколько я знаю от его коллег, которые служили с ним в Анкаре, а до этого в Пхеньяне, в консульском департаменте МИД, он всегда был очень справедливым. Он был из тех, кто может всё взять на себя даже тогда, когда другой на его месте не стал бы этого делать.

Андрей Геннадьевич — тот человек, который самые высокие требования предъявлял именно к себе. И всегда этим требованиям соответствовал. 

Максималист, который привык всё делать на пять с плюсом, в худшем случае — на пять, а если на четыре, то лучше не делать. Если он чем-то занимался, то должен был дойти до мелочей. Вот такая деталь. Карлов был востоковедом, прекрасным специалистом по Корее, одним из лучших знатоков корейского языка в МИД. И вдруг его направляют в Турцию, в совершенно другую страну, с другой системой ценностей. И Андрей Геннадьевич со всей ответственностью подошёл к своему новому назначению. За годы его службы в Турции он во многих вопросах разбирался досконально, лучше иного турколога.

— Для журналистов Северная Корея — это зона особого интереса и внимания. Как среди дипломатов расценивается КНДР как место службы? 

— Очень многое зависит от того, как у нас строятся отношения и с Сеулом, и с Пхеньяном. Фактор разделённой Кореи — это очень интересный момент. Мы, как известно, стараемся поддерживать добрые отношения с обеими частями Корейского полуострова. И это был своеобразный вызов для Карлова как для посла. Но я убеждён, что он с ним, конечно, прекрасно справился. Как-то один студент МГИМО, отвечая преподавателю на экзамене по курсу современных международных отношений, сказал об одной стране: «Она находится в очень важной геополитической точке мира». Преподаватель улыбнулся и ответил: «Назовите мне какую-нибудь неважную геополитическую точку мира, и я поставлю вам «отлично». Я не востоковед, но могу сказать точно, что наши интересы в Азии важны не меньше, чем интересы в Европе. Интересы на Востоке не менее актуальны для МИД, чем интересы на Западе.

Карлов относился к той категории послов, которые вникают в суть происходящего в своём регионе и искренне любят его. Конечно же, прежде всего они любят свою Родину. Поэтому стараются за время своей службы в должности посла в той или иной стране сделать максимум для того, чтобы по завершении их командировки отношения между двумя странами были лучше, чем на момент её начала.

Такие неравнодушные люди находят исторические пересечения, следы наших соотечественников. Во время пребывания Андрея Карлова в Пхеньяне там появился первый и единственный русский православный храм. Это, безусловно, его достижение. Здесь ещё очень важна личность самого посла. В дипломатической практике и России, и других стран можно найти случаи, когда появлялся во главе посольства новый человек — и по-другому начинали выстраиваться отношения. Просто потому, что он проявлял больший интерес, больший профессионализм. Я считаю, он был эталонный посол.

• Посол Андрей Карлов и глава Северной Кореи Ким Чен Ир
• © Из личного архива

— И всё же почему Анкара и почему именно он?

— Мне сложно ответить на этот вопрос. Могу только рассуждать как друг семьи. Я знаю, что Андрей Геннадьевич и Марина Михайловна готовились к назначению в Болгарию. Но потом по каким-то причинам в 2013-м появилась Турция. И Андрей Геннадьевич, как настоящий карьерный дипломат, принял это как необходимость, свой профессиональный долг. Он уехал в Анкару с должности директора консульского департамента Министерства иностранных дел. Страна сказала: «Надо» — он сказал: «Есть!» И поехал туда. И то, что он не владел турецким языком, совершенно не мешало ему прекрасно исполнять свой долг. И я неоднократно был свидетелем того, как тепло, как трепетно в Турции относятся к его памяти. Когда в редакции журнала «Родина» был вечер, посвящённый Андрею Геннадьевичу, один турецкий коллега взял слово и со сцены от имени турецкого народа попросил прощения у россиян, у Марины Михайловны лично за то, что случилось с Андреем Геннадьевичем. Я уверен, что это был очень искренний жест. И много раз, когда мы с Мариной Михайловной бывали потом в Турции, я помню, что многие узнавали Марину Михайловну в лицо. Подходили, высказывали слова соболезнования, поддержки, извинения. Я думаю, что это в прямом смысле слова народная любовь — и это дорогого стоит.

Также по теме

«Очень разносторонний»: каким был Герой России лётчик Олег Пешков

На этой неделе состоится премьера фильма «Небо», посвящённого подвигу российских лётчиков Олега Пешкова и Константина Мурахтина. Их...

— За год до того, как был убит Андрей Геннадьевич, самолётом турецких ВВС был сбит наш российский бомбардировщик. Погиб пилот Олег Пешков, второго лётчика удалось спасти. Это можно было расценить как вызов со стороны Турции? Как Карлов переживал это лично и как способствовал выходу из кризиса в отношениях, которые осложнились в этот момент? На языке дипломатических отношений это можно было расценить как объявление войны? 

— Да, конечно. Вы помните слова президента, который расценивал это как «удар в спину».

«Мы считаем абсолютно необъяснимыми предательские удары в спину от тех, в ком мы видели партнёров и союзников по антитеррористической борьбе, — имею в виду инцидент со сбитым турецкими военно-воздушными силами российским бомбардировщиком». Владимир Путин во время вручения верительных грамот послов иностранных государств Президенту России 26.11.2015 года. 

Так вот даже в тех ситуациях, когда кажется — подчеркиваю слово «кажется», — что речь идёт о недружественном акте, об «ударе в спину», задача посла — сделать так, чтобы, не перечёркивая случившегося, извлекая уроки, всё-таки идти дальше. Можно вспомнить известный афоризм насчёт того, что даже долгие годы переговоров лучше, чем один день боевых действий. И Андрей Геннадьевич очень чётко следовал этому принципу. Это была очень сложная ситуация.  

• Посол Андрей Карлов встречает президента Владимира Путина в Стамбуле в октябре 2016 года
• © Из личного архива

Пуля убийцы настигла Андрея Геннадьевича, когда он присутствовал на открытии фотовыставки. Казалось бы, обычное рядовое мероприятие. Но для посла это очень важно. Он на виду, он общается с гостями, с прессой — и самим своим присутствием, своими выступлениями изо дня в день продвигает мысли и идеи, которые важны для поддержания наших внешнеполитических интересов. И конечно, такие острые события со знаком минус, как сбитый самолёт, гибель наших военных... Один такой эпизод — и вся многомесячная, многолетняя работа, когда шажок за шажком выводишь отношения на должный высокий уровень доверия, вдруг обваливается. И всё нужно начинать сначала. Поэтому Андрей Геннадьевич переживал очень искренне, буквально как свою собственную боль, свою потерю. Но он прежде всего оставался профессионалом, послом, который знал, что его задача — способствовать диалогу между странами. Диалог может вестись в разных ситуациях: может быть дружеским, а может прерваться в любой момент. И что заменит диалог, сложно представить. Таких случаев в дипломатической практике, к сожалению, немало.

— Террорист, убивший Карлова, действовал под объективами камер. Он хотел, чтобы это было освещено в прессе. Его последние слова были: «Это вам месть за Алеппо. Мы умираем там, ты умрёшь здесь». Почему для мести был выбран именно посол России в Турции?

— Сложный вопрос. Было много таких вещей, подтекст которых непонятен или виден только сейчас. Вы помните эту фотографию, облетевшую все мировые СМИ: лежащего убитого Андрея Геннадьевича и «победоносно» стоящего на заднем плане ещё живого террориста. Вскоре он будет ликвидирован службой безопасности.

• AFP
• © Yavuz Alatan / Sozcu daily

— Чего можно было ожидать в тот момент?

— Можно было ожидать чего угодно. Давайте вспомним, с чего началась Первая мировая война — с выстрела в Сараеве. Это вопрос холодной головы людей, принимающих решения, от которых будет зависеть ход истории.  

— На следующий день, 20 декабря 2016 года, Владимир Путин должен был присутствовать в Малом театре, который открывался после реставрации. Но после известия об убийстве российского посла президент отменил свои развлекательные мероприятия.

— Вы напомнили о походе нашего президента в Малый театр. А я помню, что в день убийства был приём от имени министра иностранных дел для российских журналистов. И когда стало известно о трагедии, а она случилась около 21:00 мск, мероприятие уже заканчивалось, и для людей непосвящённых было странно, что официальный представитель МИД Мария Захарова, которая тоже была на этом приёме, комментирует убийство российского посла в вечернем платье. И я хорошо помню, как журналисты в один момент переключились на работу: дозванивались до редакции, собирали фактуру, в вечерних туалетах выходили в прямой эфир. Потому что случилось нечто из ряда вон выходящее.

— В Малом театре тогда давали «Горе от ума» по пьесе Александра Грибоедова, который был не только литератором, но и послом России в Персии, погибшим на посту, как и Карлов. Как много подобных инцидентов в истории России?

— Один наш профессор сказал: «Ну, друзья мои, вообще-то, Андрей Геннадьевич войдёт в историю». Грибоедов, Войков и Воровский были убиты за то, что представляли Россию. И вот теперь Андрей Геннадьевич. Убийство посла государства — событие из ряда вон выходящее. И воспринимать его как что-то сиюминутное, безусловно, нельзя.

Тот факт, что на следующий день два министра иностранных дел были в Анкаре: один — чтобы проводить российского посла, другой — чтобы забрать его тело на родину, — это был очень сильный дипломатический ход.

Сергей Лавров сказал тогда, что выстрел был нацелен на то, чтобы мы не разговаривали за столом переговоров. Но он также отметил, что мы не пойдём на поводу у террористов и будем продолжать то дело, которому отдал свою жизнь Андрей Карлов. И, кстати, тот факт, что фонд Андрея Карлова, в котором я имею честь работать, создан по инициативе турецкой стороны, показывает, что были извлечены верные уроки и сделаны правильные выводы. И, возвращаясь к вашему вопросу, безусловно, люди, которые знакомы с историей, конечно, в первую очередь вспомнили Грибоедова. А также убийство Войкова и Воровского. Подобных инцидентов в истории не так много. Тем не менее траурный список при желании можно продолжить. На Смоленской есть огромная мемориальная доска с именами сотрудников МИД, погибших при исполнении служебных обязанностей. Иногда дипломата убивает не только пуля, но и слово.

— Тут сразу вспоминается смерть нашего посла в ООН Виталия Чуркина...

— Раньше было такое выражение, сейчас уже немного подзабытое, — «бойцы идеологического фронта». Оно, безусловно, метафоричное. Но ведь, по сути дела,  информационная и идеологическая война может угасать, а потом разгораться с новой силой. Я думаю, что названные нами имена — это имена, уже вписанные в историю. Это имена людей, которые стали символами своей эпохи. Людей, которые отдают свои силы, здоровье, а иногда и жизнь за то, чтобы защищать интересы своей страны.

— Будучи деканом факультета журналистики, как вы оцениваете тот факт, что убийство было продуманным, как режиссёрская работа?

— Это новая медийная реальность. Терроризм нуждается в информационном сопровождении, в противном случае он бы не имел того веса, который он имеет в нашей жизни, — это тоже факт. И террорист, который спустил курок, тоже это имел в виду. А точнее те, кто планировал этот теракт. С одной стороны, террористы своей цели достигли — причинили боль. Другое дело, что цели были куда более долгоиграющие: столкнуть Россию и Турцию. Вот это им не удалось. Из тех слов, которые сказал террорист, можно вытащить только Сирию. Сирия стала камнем преткновения в российско-турецких отношениях, особенно с вводом российского контингента. И острота вопроса не снята до сих пор.

• Посол России Андрей Карлов и президент Турции Реджеп Эрдоган
• © Из личного архива

— Можно ли разрешить эти противоречия за столом переговоров? Или вопрос нерешаем, пока у власти Эрдоган?

— Я, наверное, не открою Америки, если скажу, что нет таких вопросов, которые нельзя было бы решить дипломатическим путём. В этом и состоит суть профессии дипломата. Человек, который, может, не сразу, может быть, затратив много сил, аргументов, пота (а иногда и крови), но всё-таки находит какие-то точки соприкосновения, чтобы стороны договорились, пришли к какому-то компромиссу. Очень важно, чтобы была политическая воля. Чтобы люди, которые сидят за столом переговоров, были нацелены договориться друг с другом. Вот, обратите внимание, тоже недалеко находящийся и от Сирии, и от Турции Афганистан. Мы постоянно повторяли: организация, запрещённая в Российской Федерации. А как нам с ними себя вести? Садиться с ними за стол переговоров, выстраивать отношения? Не бывает двух одинаковых ситуаций. Искусство в том, чтобы, проигрывая самые разные варианты, находить оптимальный на сегодняшний день. Нет такого вопроса, по которому профессиональные дипломаты не договорились бы. Но иногда это длится очень долго.

• Марина Карлова
• © Из личного архива

— Карлов был убит 19 числа в 19:00. Можно как угодно относиться к символам и совпадениям, но очень трудно не обращать на них внимания. 

— Вы затронули одну очень личную, даже болезненную тему. У нас с Мариной Михайловной очень добрые отношения, дружеские. И она рассказывала, что, когда всё это случилось, она стала понимать, что к ней поступали какие-то сигналы по поводу грядущей беды. Я не могу обо всём этом рассказывать. Поделюсь двумя эпизодами. Один случай произошёл с ними в каком-то ресторане, где они были с мужем и большой компанией. И вдруг официант приносит по рюмке водки. Как на поминках, осталось только чёрным хлебом накрыть…

А 19 декабря кто-то неожиданно подарил Марине Михайловне бутылку «Вдовы Клико». Она испытала чувство внутренней тревоги.

Они были очень близки друг другу, на каком-то особом уровне. Марина Михайловна говорит, что по-прежнему чувствует Андрея Геннадьевича рядом с собой. Это просто огромная человеческая любовь. 

— Как вы считаете, при всей политической окраске убийство посла могло иметь экономический подтекст? Могло это быть связано с «Турецким потоком»?

— Убийство посла могло привести к срыву этого проекта, безусловно. Но именно турецкая сторона, более того, турецкие предприниматели (есть такая организация — Ассоциация русских и турецких предпринимателей, RTiB) выступили с инициативой создания фонда Андрея Карлова, учреждение которого произошло в резиденции посла Турции в Москве. И, собственно, они его в основном и финансируют. Благодаря фонду улицу в городе Демре назвали именем Андрея Карлова. Демре стал побратимом города Клинцы, который Андрей Геннадьевич чтил как свою малую родину. Наверное, если руководствоваться просто страхом потери прибыли, им нужно было бы «сидеть тихо», «не высовываться». Возможно оттого, что у многих из них, насколько я знаю, жены — россиянки, для них Россия не просто место, где они зарабатывают деньги.

Я слышал много едких заявлений из серии «откупиться хотят». Я даже не хочу на эту тему спорить. Да, у организаторов убийства Андрея Карлова могли быть (и наверняка были) финансовые соображения — такая версия вполне может рассматриваться. Вы правы: всегда ищи, кому выгодно. Причём не только политически, но и экономически. Но тот факт, что турецкий бизнес выступил с инициативой по созданию фонда, мне кажется, говорит о том, что Андрей Геннадьевич не зря свою жизнь принёс на алтарь этих отношений.

— Как ещё сохраняется память об Андрее Карлове?

— Установлена мемориальная доска на доме, где жил Андрей Карлов. В Москве появилась улица Андрея Карлова. Они с женой были прихожанами храма 12 апостолов в Ховрине, недалеко от их дома. Андрей Геннадьевич очень помогал этому храму, они близко очень дружили с его настоятелем Ильёй Боярским. Уже после смерти мужа Марина Михайловна передала в дар храму несколько икон, помогала созданию воскресной школы при этом храме. Администрация Клинцов много делает по увековечиванию его памяти. Фонд проводил несколько фотовыставок, посвящённых Карлову. Дипломатический клуб в МГИМО носит имя Андрея Карлова. Его создали по своей инициативе студенты факультета международных отношений, которые по программе изучают дипслужбу. Выплачивается именная стипендия Андрея Карлова.