«Не рассчитываю на добрую волю Америки»: супруга осуждённого в США российского лётчика Ярошенко рассказала о судьбе мужа

— Уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова недавно заявила, что дело Ярошенко может быть пересмотрено в апреле 2019 года. Об этом говорится в ответе Госдепа США на официальный запрос российской стороны. Как считаете, насколько реалистичны шансы на освобождение и на каких условиях американцы могут отпустить вашего мужа?

— Ну, насколько реально, я не знаю. Но надежда, как говорится, умирает последней. По поводу пересмотра в апреле… Дело в том, что именно в апреле подходит срок, когда мы можем подавать на депортацию. Вопрос в том, как будут складываться отношения с Америкой и будем ли мы это делать: нам два раза отказали. Я думаю, скорее всего, будем. За спрос не ударят в нос, а вдруг что-то да решится.

На что я надеюсь? На депортацию, помилование либо на обмен заключённых. На Конвенцию (Конвенция Совета Европы о передаче осуждённых лиц от 1983 года. — RT) я совершенно не рассчитываю, и на добрую волю Америки тоже не сильно надеюсь. Они могут сделать какой-то шаг, но только с выгодой. А помилование подразумевает признание Константином своей вины. Это тоже для них факт, что не зря его задержали, обвинили и напрасно Россия кричит, что он невиновен. Это с одной стороны. С другой — обмен заключёнными им выгоден: их граждане возвращаются на родину. Вот в этом русле, я думаю, могут проходить какие-то переговоры по поводу депортации Константина в Россию.

— Это последний раз или будут ещё попытки? Как это происходит? 

— Нет, не последний. Просто сейчас идут удары, чтобы увести нас в песок. Те запросы, которые мы сейчас делаем, — пустая трата времени. Я знаю, что Москалькова снова подала на помилование. Я, конечно, очень благодарна Татьяне Николаевне, что она продолжает бороться, не опускает руки.

Но сейчас я понимаю, что этот вопрос не может быть решён до выборов в Соединённых Штатах, то есть до ноября. Я думаю, что даже если они и получили это письмо от Татьяны Николаевны, ответа в ближайшее время ожидать не стоит, пока не пройдут выборы.

— Вы неоднократно писали в администрацию президента США с просьбой пересмотреть дело вашего мужа и вернуть его на родину. Что отвечал официальный Вашингтон, в каких это было выражениях, может быть, какие-то детали.

— Я просила не о пересмотре дела, а о помиловании, потому что пересмотр дела — это работа нашего адвоката. Сколько было писем — и Любовь Михайловна (мать Константина Ярошенко, скончавшаяся в мае 2017 года. — RT) писала, наверное, штук шесть, и я, и Константин. И никому не пришло ни строчки ответа.

Также по теме

«Он может погибнуть в тюрьме»: мать лётчика Ярошенко рассказала RT о просьбе к Трампу

Мать российского лётчика Константина Ярошенко, которого в США приговорили к 20 годам лишения свободы, направила письмо Дональду Трампу...

— В августе, впервые за семь лет, вы смогли получить свидание с мужем. После этого, также впервые за долгое время, Константина осмотрели врачи. Можно ли говорить, что отношение американской стороны к вашему мужу смягчилось, или это процессы, предусмотренные законом?

— По закону они обязаны это делать. Но вы же прекрасно знаете, что в Америке законы переписываются буквально за два часа. Они обязаны предоставить медицинскую помощь, но при этом семь лет Костя борется за свои зубы, и семь лет эта помощь не оказывается. 

Тем не менее мы продолжаем бороться. И мне показалось, что даже в связи с тем, что его перевели в тюрьму в Денвере, отношение американских властей к Константину как-то смягчилось. Пока мы там были, его сводили к врачу, осмотрели. Я не ощущала никакой агрессии ни со стороны охраны, ни со стороны тюремной администрации. В общем-то все шли на уступки, как-то помогали нам, подсказывали, когда приехать вовремя, чтобы не стоять в очереди, какие-то анкеты давали, чтобы мы заготовили дома, а не в тюрьме стояли заполняли. Отношение человеческое было, и я не могу жаловаться.

Константин тоже высказал мнение, что приятно даже там находиться, потому что администрация тюрьмы и охрана ведут себя очень уважительно по отношению к заключённым.

— Насколько трудно было эту встречу организовать и какую роль в этом сыграл МИД России?

— На самом деле всё зависело от виз. Встречу нетрудно было организовать: мы всегда у Кости в листе посещения и в любое время года могли бы приехать. Проблема с визами, поскольку много посольств и консульств у нас в стране закрылось. Я не ожидала, что нам дадут только на год и разовую. Спасибо, конечно, и на этом. Но мы слетали — и наша виза закрыта, наверное, стоит начинать весь этот процесс с начала. А МИД оказал нам большую поддержку. Я ещё раз выражаю благодарность и низкий поклон Сергею Алексеевичу Рябкову, все обращения начались с него. Координировали нас с жильём и всем остальным посольские работники, непосредственно Николай Лукашин. Это очень большая консульская помощь. Я даже не ожидала такой встречи, что нам предоставят жильё и машину. Это для нас настолько большая помощь, вы даже себе не представляете!

• © Александр Вильф/РИА Новости

— Относительное смягчение режима содержания вы связываете именно с переводом в тюрьму или с общей динамикой, переменой администрации Трампа к делу Ярошенко?

— Я вряд ли смогу ответить. Хотелось бы надеяться, что это общая динамика.  Всё-таки, мне кажется, отношение немножко изменилось. Надеюсь, оно будет меняться не только к нам, простым гражданам России, но и вообще в отношениях двух стран политика изменится в лучшую сторону. Молю бога, чтобы это наконец-то произошло.

— По вашим словам, встреча была очень эмоциональной. Ну конечно — впервые за семь лет. Какие первые слова вы сказали друг другу?

— Даже не помню, я в какой-то прострации была. Думаю, что мы просто обнялись без слов, заплакали. Консулы  тоже не держали слёз. Я, по-моему, сказала, что мы его очень любим, давай не будем плакать. Но никто не смог сдержать слёз.

— Ваша дочь в последний раз видела отца, когда ей было 14 лет. Как у них сейчас происходило общение?

— Я вообще хочу сказать, что общение было больше между Костей и Катей. Я как-то всё время в стороне сидела. Первые две встречи ещё ничего, а потом он просто постоянно держал её за руки, боялся отпустить. На протяжении шести часов он её отпускал, только чтобы поесть или куда-то сходить, отлучиться. Потом опять брал её за руки и они всё время общались. Он её спрашивал, как она поступала, как готовилась к экзаменам, куда дальше пойдёт, давал какие-то советы. Они не могли наглядеться друг на друга, наговориться и наобниматься.

Также по теме

«Один зуб залечили — восемь удалили»: в МИД РФ рассказали о состоянии лётчика Ярошенко

Уполномоченный МИД России по вопросам прав человека, демократии и верховенства права Константин Долгов в эксклюзивном интервью...

— Какие проблемы со здоровьем беспокоят вашего мужа?

— Больше всего сейчас беспокоят зубы и желудок. С зубами совсем всё плачевно. Там много автоматов с едой, можно было бы купить что-то питательное, например орехи. Но он не мог их есть, в основном ел йогурты либо бутерброды, которые можно разогреть в микроволновке. Их он ещё мог жевать. Действительно, показал зубы — начиная от клыка зубов практически нет, жевать нечем. Обращался к тюремным врачам — сказали, что могут только удалить, но не поставят никаких протезов. Будем добиваться, чтобы не удаляли их, а пролечили и поставили какие-то мосты. Он просто перестал есть, стал очень худой. Я не знаю, сколько он весит, наверное, килограммов 60 или 55.

— Вы уже подавали прошение о следующем свидании? Когда оно может состояться?

— Я думаю, что его не надо подавать. Мы всегда у Константина в листе визитов стоим, в любое время года. Об этом даже можно не беспокоиться, просто предупредить администрацию тюрьмы, что приехали родственники и собираются посетить Константина. Они только спрашивают у заключённого, согласен ли он на визит того или иного посетителя из списка. Проблемы только с визами и с нашим финансовым положением, которое не всегда позволяет туда летать. Это очень дорого.

— Какие международные инстанции, по вашему мнению, могли бы оказать влияние на изменение ситуации с вашим мужем? Обращались ли вы в какие-либо правозащитные организации?

— Я думаю, это непосредственно в области организаций по правам человека. Потому что его выкрали и без суда и следствия вывезли, как будто он не человек. Притом что у него никогда не было ни визы, ни запроса в Америку на визу. Ввезли его, как какой-то груз! Надо выходить на европейский уровень, то есть поднимать общественность и ставить вопрос по краже людей из третьих стран.