«Они все заложники американской власти»: отец Александра Литвиненко — о деле Скрипаля и тактике Лондона в расследовании
Отец Александра Литвиненко — о деле Скрипаля и тактике Лондона в расследовании
- Вальтер Литвиненко
- © AFP/RT
— Сразу после смерти вашего сына Александра Литвиненко вы публично обвинили российские власти в произошедшем. Что или кто заставил вас поменять свое мнение по этому вопросу?
— Анализ. Я постоянно анализировал, постоянно думал, задумывался. В конечном итоге я пришёл к окончательному выводу. Сейчас меня уже ничем не изменишь. Путин не способен на пакость — вот и всё.
— Но всё-таки известно, что ваш сын выдвигал против России, против Путина лично очень серьёзные обвинения. Он говорил, что Путин организовал взрыв жилых домов в России, что он стоял за террористической атакой в Соединённых Штатах 11 сентября. Почему вам кажется, что российские спецслужбы или политическое руководство не могли прийти к мысли о том, что такой человек должен быть устранён?
— Вы знаете, может быть, кто-то в российском руководстве и хотел бы это сделать. Я думаю, что президент всё знает, всё видит. Но я вижу, насколько он порядочный человек, понимаете. Он не способен на пакость — это главное. Вот поэтому я отметаю всячески, что… Тем более он умный человек, он не станет распыляться по мелочам. Ну кто такой Саша для президента?
Саша был обыкновенный агент, опер. Он любил свою работу, он искал бандитов. В основном связан был с уголовниками, ловил уголовников. И чего ради будет Путин этим заниматься?
— В глазах Путина, я подозреваю, он был предателем. Потому что он всё-таки…
— Да не был он предателем. Саша никогда не был предателем. В глазах Путина он не мог быть предателем. Путин, кстати говоря, его лично знал. Он несколько раз даже в кабинете у Путина был. Это мне Саша говорил. А был он или нет — кто его знает. Возможно, что выдумывал. Хотя вряд ли. Самое главное, я скажу, что Путин и сейчас по мелочам не разменивается.
Призвали к ответу: Россия направила в ОЗХО список вопросов по делу Скрипаля
— Давайте всё же поговорим не о Путине, а конкретно о деле вашего сына. Потому что многие из наших британских коллег говорят, что есть определённый химический след, который ведёт через Лугового дальше в аэропорт и обратно в Москву.
— Да не ведёт он через Лугового! Я эти вещи тоже смотрел. Там не один человек травил — там травила группа. Причём не три человека — там их десятки было. Следы остались на самолёте. Причём полония сразу не было, была пищевая токсикоинфекция. Потом был талий. Потом был полоний. Полоний — это уже после смерти. Через полчаса, как он умер, сразу полоний появился. То есть тупая медицина никак не знала, от чего лечить. Я врач — я знаю, как эти вещи делаются. Надо поставить в начале диагноз, а потом лечить. Значит, они дурака валяли с больным.
— Ваше мнение о причинах смерти сына очень сильно расходится с мнением его вдовы Марины. Она до сих пор публично и, как мне кажется, достаточно искренне обвиняет российские власти в организации.
— Пока Марина находится там, она зависит от спецслужб — тех, которые этим делом занимаются. Я проанализировал всё. Я мог, конечно, остаться тоже там. Но я понял, что надо ноги убирать поскорее оттуда. Потому что я бы там не прожил бы и два-три года. В первую очередь я, когда сюда бежал, ставил условие, чтобы меня спрятали. Если, говорю, спрятать вы меня не сможете, я просто к вам не смогу приехать. Меня спрятали. Я поэтому сейчас по сей день жив.
— Я знаю, что вы лично считаете, что к смерти вашего сына причастен его бывший друг Александр Гольдфарб, человек с весьма непрозрачной жизненной…
— Церэушник он. Это сделали ЦРУ. Это американское ЦРУ убило моего сына, больше некому.
— В чём мотив? Если вы так в этом уверены.
— Мотив? Да я думаю, что он долго бы там не пробыл — он уехал бы, как и я. Он не глупее меня был. Просто дело в том, что, как кто-то там что-то ещё — он живёт. Как только он думает что-то — так он сразу же уходит из жизни. Туда ушёл Березовский, туда ушли многие. Туда ушла женщина, которая сказала: «Вальтер, Вальтер, Алекс убил Александра».
— Вы имеете в виду супругу…
— Супругу Гольдфарба.
— У неё, говорят, было раковое заболевание.
— Никакого ракового заболевания у неё не было. Молодая девчонка, они её просто угробили и всё. Потому что слишком языком была... Они мне из-за спины, когда она это говорила, говорили, что она наркоманка. А сейчас вдруг раковое заболевание нашли. Брешут они во всём, им верить вообще нельзя.
— Так или иначе, очевидно, что в Великобритании осело достаточно много россиян, у которых были не совсем…
— Они все находятся так же, как и Саша. Все они зависимы от этой власти — английской. Их держат только из-за денег. Как только что-то случится, они в открытую начнут их грабить — так же, как ограбили Березовского.
- Сергей и Юлия Скрипаль
- © Reuters/Yulia Skripal/Facebook
— В этом деле есть интересное совпадение. Именно Тереза Мэй, будучи министром внутренних дел, наложила гриф секретности на материалы расследования убийства вашего сына под предлогом интересов национальной безопасности. Насколько я понимаю, вы, как член семьи…
— Конечно, она правильно сделала. Потому что, если там начнут открывать все эти факты, всё найдется. Там заведомо заинтересовано в первую очередь ЦРУ. Американцы и англичане — это одно и то же. Там ещё израильская разведка тоже вертелась кругом. Потому что Саша побывал в Израиле, потом в Италии. Потом приезжает в Лондон — и долго он уже не живёт.
«Целая серия возмутительных эпизодов»: посол РФ заявил о попытках США завербовать российских дипломатов
В октябре была попытка первая. Может, это начало отравления. В ноябре месяце, 1 ноября, ему очень плохо стало. Приехали, поставили пищевую токсикоинфекцию, промыли желудок. Должны были, если это полоний, сразу должны были поставить диагноз. Я врач, я знаю эти вещи. Полоний… Полоний — он предрасположен к разложению. И почему-то в конце вдруг ставят — в моче находят полоний.
— Объяснения британских властей заключаются в том, что это настолько необычный яд, что никому и в голову не могло прийти, что кто-то будет им пользоваться.
— Они поставили полоний для того, чтобы всё это бросить на Россию. Это то, что последнее они сделали, понимаете. Я не знаю, они мне не показывали ни документов... Ничего!
— Вы, как член семьи, по идее, имеете право доступа к этим документам.
— Никакого доступа они мне не позволили.
— Вы пытались это оспорить в судебном порядке? Прийти в британский суд и потребовать — как отец, как пострадавший — доступ к этим документам.
— Вы знаете, в то время, когда я мог прийти, туда меня бы никто не пустил, это ясно. Просто вышибли бы и всё, как говорится.
— Мы уже говорили о том, что в Британии достаточно много бывших россиян, у которых были сложные отношения с властью.
— Я разговаривал с людьми, которых я не могу сейчас просто назвать в открытую. Потому что подставлять этих людей я не хочу.
— О чём вы с ними говорили? Они опасаются за свою жизнь?
— Говорили, что в начале это на Путина вешали. Потом мне сказали прямо, что это мафия, имея в виду Березовского и Гольдфабра и всю эту братию. Конечно, эти люди, которые мне об этом говорили, не могли сказать в открытую на ЦРУ. Потому что ЦРУ — оно вездесуще, а люди жить хотят. Поэтому проще всего было сказать: мафия. Хотя Березовский сам уже был под колпаком у ЦРУ.
— Обстоятельства смерти Березовского тоже вызывают некоторые вопросы. У вас есть личная версия относительно того, как он ушёл из жизни?
— Я думаю, его отравили… Его просто убили, задушили, да и всё. Что там душить-то.
— Есть достаточно распространённое мнение в Великобритании, что британские власти на самом деле не хотели обострения отношений с Россией и поэтому после смерти Литвиненко особых дипломатических шагов не предпринимали. Но, видимо, сейчас чаша терпения переполнена...
— Это всё глупости.
— Как вы думаете, почему именно сейчас они предпринимают такие шаги?
— Понимаете, они и тогда против Путина искали следы. Как только в Мюнхене прозвучала речь Путина, начались против Путина всякие пакости.
Они пытались тогда, когда вот это всё случилось... Я же помню, как и Гольдфарб, и... я не хочу Ахмеда трогать — Ахмед, бедный, тоже там...
— Ахмед Закаев, вы имеете в виду?
— Ахмеда Закаева мне жалко, честно, его тоже там могут… Как только он пикнет о том, что он хочет к себе в Чечню уехать, его тут же тоже убьют. Поэтому они там и сидят. Они все заложники, заложники американской власти, которая стремится к мировому господству. Пока это будет — будут убивать и русских, будут убивать всех, кто против этого всего. Единственный человек, который встал против этого мирового господства, — это Владимир Владимирович Путин.
— Вальтер Александрович, всё-таки позвольте мне вернуть вас к предыдущему вопросу. А именно: после смерти Литвиненко — а это была достаточно публичная смерть, она была на страницах всех мировых изданий, — тем не менее, таких серьёзных мер, как высылка дипломатов, угроза более серьёзными финансовыми санкциями, не предпринималось. А сейчас, хотя мы до сих пор ещё даже не знаем, что случилось со Скрипалями, эти меры уже приняты. Вы сами себе как объясняете отсутствие серьёзных мер воздействия тогда и их наличие сейчас?
— Знаете, интермедия есть такая маленькая — ещё моя бабушка рассказывала — «Хто мово батьку бив?». Украинец приходит домой, а батька плачет сидит.
— Батько, шо случилось?
— Да вот, Иванко меня ударыв, побив.
— Ну шо, батько, пидемо, бо ей Богу убью.
Приходят, сидит Иванко, сидят друзья все. Он подходит:
— Хто мово батьку бив?
— Ну я, шо.
— А ну, вдарь при менэ.
Он батьку — бах! — батька свалился с ног.
— А ну вще вдарь ще.
Он батьку опять — бах! — батька опять свалился.
— А ну ударь менэ.
Ну, вдарил он опять батьку. Батька поднялся, говорит:
— Пидема, сынку, бо ей Богу убье.
Вот весь и рассказ английской службы, которая всё это творит. И это для того, чтобы показать, что они хоть что-то предпринимают против России. А что против России предпринять могут? Вот и выгоняют. А на самом деле они сейчас боятся России.
— Вальтер Александрович, новость последних дней — это сообщение о чудесном и достаточно неожиданном улучшении здоровья Юлии Скрипаль. Британские СМИ долго рассказывали, что у них с отцом нет никаких шансов выжить. Но сейчас оказывается, что пострадавшая уже в сознании, принимает пищу, может говорить. В Британии просто такая прекрасная медицина?
— Просто рядом нет отравителя. Вот и всё. Может быть, они ещё и выйдут оттуда. Рядом с Сашей был отравитель. И в госпитале он был. Потому что его, я считаю, три раза отравили. Я так думаю. Первый раз его отравили — пищевая токсикоинфекция. Как только он в госпиталь попал — там можно было травить, сколько угодно. Я не думаю, что там медицина отравила. Там проходили, кто угодно, и приходил тот, кто мог его добивать.
- Александр Литвиненко в британской больнице. Ноябрь 2006 года
- Gettyimages.ru
- © Contributor
— Вот, кстати говоря, об этом аспекте. Смерть вашего сына была очень публичной. Её символом стала та знаменитая фотография, когда он лежит на больничной койке с обритой головой, с измождённым взглядом. И эта фотография действительно имела очень сильное эмоциональное воздействие на публику. В деле Скрипалей… их на самом деле с тех пор никто не видел, с момента предполагаемого отравления. У вас есть какие-то версии, почему? Почему тогда двери были открыты для посещения, его могли все фотографировать, а сейчас никто не знает, где они и что с ними?
— Когда травили Сашу, это был, как говорится, фейк, который нужно было показать всему миру. Какая Россия жестокая и как она расправляется со своими врагами. Сейчас, когда они поняли, что попали в хорошую лужу, они решили немножко изменить тактику. Поэтому они сейчас не показывают, а держат всё это в секрете, в тайне, ожидая, как всё же Россия ответит на это. Если бы это был, как говорят они, «русский след», то уже давно бы и определилось всё.
«Законодательница мод»: почему Великобритания считается пионером в области химического оружия
Точно так же, как и с Сашей, если бы это был «русский след», оно бы и по сей день всё это поднималось бы и поднималось. Но Скотленд-Ярд не занимался поиском преступника. Скотленд-Ярд замазывал следы. А сейчас они не хотят открыть эти следы до конца, потому что знают, что им придётся так же замазывать следы, как и с Сашей.
Потому что они не с дураками дело имеют. В России тоже имеются силы, которые могут определить, что это отравление и кто это сделал.
— Смотрите: если британцы изначально знали, что Россия ни при чём, то им выздоровление Юлии Скрипаль действительно не на руку. Потому что их версия сейчас выглядит, мягко говоря, не очень логичной. С одной стороны, они сначала сказали, что это смертельное вещество, от которого никто не может никогда оправиться. А сейчас мы узнаём, что молодая девушка идёт на поправку. Это тоже невыгодно британским властям.
— Им невыгодно, если сам Скрипаль останется жив. А девочка эта — она ничего не знает. Скрипаль знает. Она просто приехала к отцу и нарвалась на эту неприятность.
— Всё равно это ставит под сомнение версию, что их действительно травили так называемым «Новичком» (вещество А-234. — RT). Потому что нам говорят, что это очень сильнодействующий, быстродействующий яд, поэтому выздоровление после него выглядит не очень правдоподобно.
— Там за 13 километров от этого места, где они отравленные лежали, говорят, эти яды делают. И спасают от этих ядов. Чтобы научиться спасать от этих ядов, яды должны быть. Мало того, у меня подозрение ещё, зачем Скрипалю нужны были эти две морские свинки.
— Вы имеете в виду, их домашние питомцы…
— Да, морские свинки. Зачем они ему нужны были? Ну, как правило, морские свинки — это животные, на которых испытывают всякие химикаты.
— Мы, к сожалению, никогда…
— Не сам ли он это просто случайно взял и отравился? Тут можно думать обо всём. Может быть, это отравили злоумышленники, потому что он много знал. Всё может быть.
Но он с Россией дела не имеет уже давно. Его просто отпустили. И вдруг, ни с того ни с сего, Россия виновата в том, что его отравили.
— Кстати, Россия до сих пор не имеет возможности доступа к Скрипалям. Хотя и Юлия, и, я так понимаю, её отец, являются российскими гражданами. Насколько я понимаю, у них остались родственники, причём родственники в России. Мне интересно было бы узнать из вашего личного опыта, британские медики уважают права больных или родственников на посещение?
— Да британские медики просто делают своё дело. А кто-то там рядом вертится и крутится. А кто это — ЦРУ это, или это MI6 — это не известно. А может быть, это просто отравители, которые готовят яды для всего мира. Я знаю, что в России химикаты эти позакрывали все.
— В любом случае, если Советский Союз разрабатывал подобные вещества, то, чтобы установить происхождение этих веществ, должен быть доступ к биологическому материалу. В данном случае — к каким-то анализам потерпевших. В этом до сих пор России отказано. Как вы сами предполагаете, будет всё-таки доступ дан или Великобритания, на ваш взгляд, не заинтересована в том, чтобы расследовать это дело?
— Чем дальше в лес — тем больше дров. Чем дальше будет идти это, тем глубже они прятать это всё будут. В конечном итоге, там работают сейчас мозги на то, как бы это всё придумать против России. Они уже поняли, что они влетели не туда, куда надо. Возможно, это даже было всё устроено перед выборами специально. Они надеялись на то, что мировая общественность поднимется настолько, что Путина просто возьмут и уберут.
— Она, справедливости ради, достаточно сильно поднялась.
— Но так как народ России не в дураках, он понял, что к чему.
— Я хочу сравнить эти два случая. Потому что в случае с Литвиненко более или менее последовательность событий была логичная. То есть встреча в гостинице, подсыпанный в чай полоний, ухудшение состояния здоровья, больница…
— Нет, там не с этого началось.
— Ну, вы говорили, что он был предварительно отравлен.
— Там, когда началось это всё, начали Скарамеллу тащить. Скарамелла — это итальянский товарищ. Они его потащили в начале, чтобы всё это отмести. Потом начали говорить о Луговом, Ковтуне и Соколенко. Но дело в том, что если бы они втроём этим занимались, то уже бы это дело распространилось. Трое — это не один человек. Один человек ещё может скрыть отравление. Но там травила группа.
Вы посмотрите следы эти. Там обязательно по следу должен был идти человек, который бы разбрасывал этот полоний. Он и на Саше был, полоний. И по всему пути, который прошли Луговой... вот это вот... на стадионе это всё, на самолёте — всё это было. Один человек не смог… Теперь, обязательно оставить надо было следы в «Миллениуме», в ресторане, понимаете? То есть сами они бы не оставили эти следы. Там полония знаете, сколько было затрачено? На $37 млн. Чтобы отравить какого-то Сашу, надо было $37 млн затратить на полоний!
— Кстати говоря, это похоже на версию со Скрипалями. Потому что (если принимать её на веру), чтобы этот «Новичок» разработать, нужно несколько миллионов долларов как минимум.
— Вот это провокаторы, они не жалеют денег. Там богатый провокатор сидит.
— В любом случае, что бы там ни случилось и кто бы ни стоял и за убийством Литвиненко, и за покушением на убийство Скрипалей, очевидно, что британская сторона намерена использовать этот повод для эскалации отношений с Россией.
— Она-то намерена, желания много. Но спрятать это всё будет очень сложно. И они в конце концов погорят. Их поймают, и Терезе Мэй будет очень стыдно. И вот этот вот клоун, который у них министр иностранных дел (Борис Джонсон. — RT), — ему тоже будет очень стыдно.
- Борис Джонсон
- globallookpress.com
- © Rob Pinney
— Как вы считаете, как должна вести себя Россия?
— А Россия ведёт себя правильно. Собака лает — ветер носит. Вот то, что Путин сказал, что у нас сила сейчас есть.
У нас есть сейчас и ракеты, и всё, чтобы ответить этим паразитам, которые не хотят жить в мире и всё время ищут мирового господства.
— Сейчас многие сравнивают отравление Литвиненко с отравлением Скрипалей. На ваш взгляд, эти параллели уместны? Есть что-то похожее? Что похоже и что отличается?
— Любое отравление, конечно, похоже. Там другой Гольдфарб какой-нибудь нашёлся. Это ясно.
— Ваш собственный сын, говорят, лично обвинял Путина.
— Нет, он не обвинял Путина. Я начал обвинять Путина, когда приехал, я начал. А он мне сказал: «Папа...» Понимаете, он не мог говорить в открытую там, он понимал, что нас прослушивают. Он не мог даже вот так вот показать, мол, смотри, тихо… Но давал понять, что нас прослушивают. И закрывал мне мои доводы, он мне просто прямо говорил: «Не надо». Закрывал мне разговор о Путине. Не давал. Я понял, что ему не нравится это.
— Как вы думаете, он сам себе как объяснял то, что с ним происходит?
— Он надеялся ещё жить — это ясно. Там никаких предсмертных не могло быть разговоров. Конечно, он думал об этом, что можно прийти… Ну, например, в разговоре он говорил Ахмеду, что, мол, когда умру, а ты уедешь на Кавказ, возьми меня с собой туда — в смысле, похорони.
Марине он говорил: «Я буду ещё бегать». Саша любил очень бегать. Он пятиборец, мастер спорта по пятиборью.
— Как вам кажется, из того круга общения, в котором они были, кому ещё угрожает опасность, если она угрожает им?
— А вот как кто-то захочет в Россию уехать — так и конец.
— Кроме Закаева, кто-то ещё вам приходит на ум из их бывшего круга общения?
— Да и Марина тоже не вечная. Мало ли что там. Как только надумает что-то такое, они будут убирать этих людей.
— В чём Александр Литвиненко мог перейти дорогу британским спецслужбам, на ваш взгляд?
— Не мог он нигде перейти дорогу. Вы знаете, он работал с уголовниками, и его подключали в некоторых службах — не только в британской. И в Испанию, и в Италию, и в Финляндию, помню, он ездил. Потом ездил в Чехию как консультант по преступному миру. Тогда же преступный мир побежал в Европу. Поэтому такие люди, как Саша, — они помогали.
— То есть слишком много знали.
— Ну, конечно, много знали.
— В 2006 году у Александра Литвиненко и Бориса Березовского был конфликт, об этом рассказывал Тимоти Райдер...
— Не было конфликта — брехня. Поэтому и фильм мне не нравится, который показали. Борис товарищ мне был. Мы с ним по телефону говорили. Борис меня очень уважал, и я его уважаю.
— В России распространено мнение, что Березовский тоже мог инспирировать...
— Нет-нет, Березовский не мог травить никого. Он мог деньги, крупные суммы... Мелочами мелочиться не стал бы. Он слишком умный человек, чтобы травить.
— Вы сейчас, я так понимаю, уже невыездной?
— Почему невыездной? Я могу поехать. Меня не держат насильно. Единственное, я должен думать о своей жизни сам. Мне просто скажут: ну, поезжай, что-то с тобой там станет.
— Последний вопрос. В принципе, если верить британским обвинениям, то убийство вашего сына названо первым случаем ядерного терроризма в Великобритании. Вот сейчас про Скрипаля они говорят, что это первое использование химического оружия. Если это так, то это очень серьёзное преступление, и государство само должно, как мне кажется, защищаться…
— Оно не найдёт никого. Если Скрипаль что-то знает против них, то всё — Скрипаль обречён. Дочку они, может, отпустят. Но если она что-то знает тоже, она оттуда тоже не выйдет.