«Мины лежали с обеих сторон»: как уроженец Мариуполя вывез свою семью в Россию из-под обстрелов

«С мамой и бабушкой мы потеряли связь 2 марта. После этого мы отслеживали в соцсетях информацию о 17-м микрорайоне, где жила моя семья. По сообщениям соседей понимали, что наш дом ещё цел, а значит, мама с бабушкой прячутся там», — рассказывает RT жительница Анапы Екатерина Закирничная.

Она и её муж Антон — уроженцы Мариуполя. В 2011 году мужчина нашёл работу в России, а спустя три года, когда в Мариуполе начались боевые столкновения между украинской полицией и жителями города, он вывез с Украины супругу.

17 марта Екатерина увидела сообщение о том, что пятиэтажный дом её мамы на улице Троицкая рядом с областной больницей почти полностью сгорел.

«Знакомые передали, что на месте дома теперь пепелище — ничего не осталось. Мы поняли, что надо самим вытаскивать маму с бабушкой, потому что теперь у них даже квартиры не было, чтобы укрыться от обстрелов», — вспоминает Екатерина.

В тот же день её муж на джипе выехал в Ростовскую область к российской границе.

«Три дня почти ничего не ела»

Первые три недели после начала боевых действий в Мариуполе 63-летняя Нелли Воскобойникова, мать Екатерины, и её бабушка Эмма Викторовна укрывались в собственной квартире.

«Я сидела дома, смотрела в окно — оно как раз выходило на больницу, — рассказывает RT Нелли. — Видела украинских военных: они бегали по району и отстреливались. Человек десять бегут у больницы, присядут, постреляют, потом через наш двор пробегут в школу. К нам в дом они не заходили. И мы сами к ним не подходили и не спрашивали про эвакуацию — боялись выйти из дома, повсюду стреляли».

Нелли заранее собрала вещи первой необходимости и документы. Когда в марте в их доме начался пожар, она успела схватить сумку и выбежать из квартиры. 

По её словам, российские военные помогли спустить на первый этаж её 84-летнюю маму Эмму Викторовну — женщина передвигалась только с помощью ходунков. Нелли с мамой стояли во дворе и смотрели, как горит их дом. После этого они перешли в соседнюю девятиэтажку, которая ещё не сгорела.

«Мама ещё как-то смогла дойти на ходунках до этого дома. А потом всё — перестала ходить», — вспоминает Нелли.

Женщина решила добраться до своих родственников в другом районе города, в десяти километрах от их дома, чтобы узнать, смогут ли они приехать за неходячей мамой на машине и вывезти их из Мариуполя.

Когда Нелли дошла до своих родственников, то выяснилось, что они не смогут проехать на машине в Центральный район — на тот момент он ещё полностью контролировался украинскими военными. Женщине нужно было возвращаться к маме. 

На обратном пути она встретила российских военных, которые предупредили её, что в этом районе будут бои, и не разрешили проходить дальше. Когда Нелли подошла к мосту через речку, чтобы вернуться к родственникам, то увидела, что он уже разбомблен. Там женщина чуть не попала под пули.

«Вместо моста — дырка метра полтора и штыри торчат. Я смотрю, не знаю, что делать. И тут пуля об столб рикошетом ударила, потом под ноги мне — бац! — Нелли вспоминает о смертельной опасности спокойно, как о чём-то обычном. — Слава богу, подошли девушка с парнем, местные. Он нас обеих через эту дырку перетащил».

• Нелли Воскобойникова. У семьи осталось очень мало архивных фотографий — большинство из них сгорело в квартире в Мариуполе
• © Фото из личного архива

Нелли попыталась пройти в свой район другим путём, но там наткнулась на блокпост с украинскими военными, которые тоже не пропустили её.

Когда на следующее утро Нелли снова пришла к украинскому блокпосту, военных там уже не было.

«Иду по району, подхожу к очередному мосту, а на нём с обеих сторон мины лежат. Ну я всё равно прошла, что делать», — вспоминает Нелли.

Так через полтора дня она наконец вернулась к своей маме: «Она уже испереживалась вся, пока меня не было. Думала, что больше меня не увидит. Мы снова вернулись в наш пятиэтажный дом — там на первом этаже уцелела одна квартира».

Нелли как могла заделала в квартире разбитые окна, уложила маму спать. К этому времени женщина три дня почти ничего не ела, кроме конфет, которые прихватила из сгоревшей квартиры. По словам Нелли, «есть особо и не хотелось».

«Родственники на обратный путь дали мне сухпаёк, но я только немного сала пожевала, чтобы силы были. А аппетита не было совершенно всё это время. Так мы остановились в этой квартире и стали ждать: я всё-таки знала, что дочка меня ищет», — говорит жительница Мариуполя.

«Ты что, с неба упал?»

В это время в город уже въезжал её зять Антон. По словам мужчины, российские военные на блокпостах в Мариуполе предупреждали его, что он действует «на свой страх и риск», потому что может попасть под снайперский огонь.

Антон вспоминает, что родственников нашёл довольно быстро — немного побегал по подвалам соседних домов. Увидел во дворе людей, которые на время затишья выбрались из подвалов, чтобы приготовить что-то на костре, спросил о родных.

«Я сижу, смотрю за мамой, которая спит, тут забегает Антон. Я его как увидела, говорю: «Антон, ты что, с неба упал? — смеётся Нелли. — Зять у меня смелый, конечно».

По словам мужчины, многие жители города даже не знали о том, что могут уехать в эвакуацию в сторону России.

«На выезде из города мы остановились в частном секторе, ко мне в окно постучала девушка. Я её сразу даже не узнал: это оказалась жена моего троюродного брата. Она попросила передать родным, что она и её семья живы. Они прятались в своих домах, а тут вышли по воду и заметили меня. Я говорю: «Вы что здесь делаете? Тут ведь автобусы есть, которые людей вывозят». Они даже не знали об этом», — говорит мужчина.

Антон довёз Нелли и Эмму Викторовну до ближайшего безопасного населённого пункта, а затем вернулся за семьёй брата и вывез ещё шесть человек.

Сейчас обе женщины живут в доме Антона и Екатерины в Анапе, приходят в себя после пережитых обстрелов. Эмма Викторовна теперь не ходит и даже не садится. Родные вызвали ей врача, но у пенсионерки нет российского медицинского полиса, чтобы ей могли оказать плановую помощь в местной больнице: женщине необходимо сдавать анализы, чтобы врачи могли поставить диагноз и назначить лечение.

«Частное лечение очень дорого стоит. Ну пока своими силами стараемся бабушку выходить. Они теперь будут жить у нас», — говорит Екатерина.