О Карабахе, беженцах и отношениях с Россией: министр обороны Армении — в интервью RT

— В мире меняется геополитическая обстановка. Россия разворачивается на Восток, Китай на Запад, новое руководство США расставляет новые приоритеты во внешней политике страны. Как всё это влияет на военную доктрину Армении?

— Армения выстраивает всю свою внешнюю политику, стратегию национальной безопасности и военную доктрину на логике того, что мы не хотим видеть мир чёрно-белым, мы не хотим видеть новых разделительных линий, мы пытаемся искать темы соприкосновения интересов. В этом смысле, я думаю, это одно из наибольших достижений Армении за 25 лет независимости. Построение именно такой политики, которая не требует кардинальных изменений, даже в случае таких тектонических процессов на международном поле.

— Армения находится в непосредственной близости от взрывоопасного региона Ближнего Востока. Насколько серьёзна для Армении угроза эскалации сирийского конфликта, распространения радикального исламизма и возможного нарастания нестабильности в регионе?

— Мы тысячелетиями живём бок о бок с Ираном, имеем очень тесное взаимодействие со многими странами арабского мира. Естественно, то, что происходит на Ближнем Востоке, не может Армению не беспокоить, потому что, во-первых, Ближний Восток традиционно был домом для огромной армянской диаспоры. Это потомки тех, кто, избежав гибели в годы геноцида Османской империи, нашёл новое пристанище в Сирии, в Ливане, в целом ряде арабских государств, кого приняли там с большим радушием.

Вы знаете, что в Алеппо существует до сих пор одна из крупнейших армянских диаспор. Армения является единственной страной, которая продолжает до сих пор работу своего консульства в Алеппо, и, несмотря на все сложности, вместе с Россией мы осуществляем целый ряд проектов по доставке гуманитарной помощи в Сирию и считаем это своим долгом. Сегодня народ Сирии очень нуждается в такой помощи.

Армения приняла очень большое число беженцев из Сирии — 20 тысяч человек. И мы очень быстро реализовали программы по их полной интеграции, по выдаче им гражданства и всех тех документов, которые необходимы для организации нормальной жизни.

— Что, на ваш взгляд, представляет на сегодня основную угрозу безопасности Армении?

— Если говорить о военной безопасности, всем хорошо известно, что Армения является гарантом физической безопасности и права народа Нагорного Карабаха на мирное существование на своей земле, на своей исторической родине. Армения вовлечена в обеспечение этой безопасности ежедневно, не только на линии соприкосновения Нагорного Карабаха и Азербайджана, но и на государственной границе между Арменией и Азербайджаном, где происходят провокации.

Но если говорить в более глобальном смысле, то я просто убеждён, что главным вызовом для Армении сегодня является полноценная реализация процессов демократических реформ, потому что система управления, основанная на принципах, на открытых механизмах вовлечённости гражданского общества, функционирования всех демократических институтов, несомненно, является одним из важных гарантов безопасности страны. В этом смысле регион наш очень неоднородный, у нас идёт зачастую противопоставление мировоззрений, и это, несомненно, вызывает естественную турбулентность в регионе.

Армения очень активно вовлечена в целый ряд двусторонних и многосторонних форматов, в первую очередь по линии ОДКБ. Мы очень ответственно подошли к своему председательству в этой организации в прошлом году. Сегодня Армения также активно взаимодействует с Северо-Атлантическим союзом в рамках программы «партнёрство ради мира». И главной составляющей этого взаимодействия является наше участие в миротворческих операциях в Афганистане, в Ливане под эгидой ООН. Мы считаем, что это даёт возможность нашей стране внести свою лепту в обеспечение региональной и международной безопасности. 

— Говоря о безопасности на евразийском пространстве, невозможно обойти вниманием вопрос Карабаха. Есть ли у вас представление о том, как урегулировать эту проблему?

— Для того чтобы найти решение Карабахского конфликта, надо действительно до конца осознать суть вопроса, который стал основой данного конфликта. Это борьба народа Нагорного Карабаха за самоопределение. Борьба, полностью вписывающаяся в рамки советского тогда законодательства и международного права.

Всё, что желал народ Нагорного Карабаха, полностью вписывается в логику процессов, которые сформировали политическую карту мира ХХ века. Но народу Карабаха в этом смысле противопоставлен военный путь, и народ вынужден бороться за своё выживание. Ежедневно на Степанакерт, Шуши, на маленькие города сбрасывались десятки бомб.

В Карабахе выросло поколение независимых людей, которые никогда не жили в составе другого государства и воспринимают свой суверенитет как нечто совершенно очевидное.  

Решение проблемы Нагорного Карабаха — в признании права народа на самоопределение путём признания государства. Есть международное соглашение о прекращении огня. Оно является юридически обязывающим и бессрочным. Азербайджан, Нагорный Карабах и Армения согласились искать пути решения этого конфликта исключительно мирным путём. Мы считаем, что императивным является полноценная реализация соглашений, достигнутых в Вене и в Санкт-Петербурге в 2016 году при участии президента России Владимира Владимировича Путина. 

• Президент России Владимир Путин во время переговоров в широком составе с президентом Армении Сержем Саргсяном в Ереване
• РИА Новости

— Как в новых политических условиях складываются отношения между оборонными ведомствами Армении и Ирана?

— Иран — это великая цивилизация, это наш многотысячелетний сосед. С первого дня независимости Армении Иран проявил себя очень мудро. Он имеет очень взвешенную, сбалансированную позицию во всех вопросах региона Южного Кавказа, в том числе и в вопросе нагорнокарабахском, в котором Иран постоянно прилагает свои усилия к сближению позиций сторон и занимает очень сдержанную и уравновешенную позицию. У нас традиционно очень хорошие отношения и в плане культурных обменов, и в плане политического диалога, в экономических вопросах.

Естественно, долгие годы существовали жёсткие санкции в отношении Ирана, и Армения должна была придерживаться некоторых ограничений в вопросе развития военно-технического сотрудничества. Мы очень рады, что усилиями сторон стало возможным достижение соглашения по Ирану, и очень надеемся на то, что оно будет полноценно реализовано.

Несколько недель назад я посетил Иран с официальным визитом. Мы провели ряд очень интересных консультаций с моими коллегами и отметили совпадение многих позиций и интересов по ключевым вопросам нашего региона. Иран исходит из необходимости сохранения стабильности предотвращения развития конфликтов, это вполне совпадает с позицией Республики Армения. Мы надеемся, что между нашими оборонными ведомствами диалог достигнет того уровня, в котором находится весь пакет армяно-иранских отношений.

— Будет ли иметь какие-то военно-политические последствия для Армении наметившееся потепление отношений между Россией и Турцией? И как сейчас складываются армяно-турецкие отношения на уровне оборонных ведомств?

— Отношений просто не существует, потому что между Арменией и Турцией не существует дипломатических отношений в принципе. Турция заняла совершенно однозначную позицию Азербайджана в нагорнокарабахском урегулировании не только на политическом уровне, но и в плане военно-технического сотрудничества, полностью поддерживает развитие Вооружённых сил Азербайджана. Естественно, это лишает Турцию возможности быть сбалансированным игроком в регионе. Я считаю, что Турция сама изолировала себя именно блокадой Армении и проявлением враждебности к республике с момента провозглашения нашей независимости.

Что касается потепления в российско-турецких отношениях, то я думаю, это может соответствовать интересам Армении, потому что понятная и предсказуемая Турция — это именно то, о чём мы всегда задумывались. Не уверен, как быстро это может произойти с учётом всех процессов, которые происходит в самой Турции. 

— Как вы оцениваете развитие военно-технического сотрудничества на постсоветском пространстве?

— Армения развивает своё военно-техническое сотрудничество в основном в формате своего участия в ОДКБ и на двустороннем уровне с Россией. Как член ОДКБ и с учётом наших двусторонних соглашений с Российской Федерацией, мы сегодня можем закупать вооружение и технику непосредственно у российских производителей по внутренним ценам, и это, несомненно, является очень важным элементом в развитии нашего военно-технического потенциала.

У нас очень интенсивно идёт диалог по линиям возможности расширения военно- промышленных взаимодействий, скоро в Москве пройдёт конференция на тему возможностей развития нашего партнёрства в Военно-промышленной сфере. Это очень важное направление. И в этом смысле открываются совершенно новые возможности для стран. Мы переходим в разряд стран, которые совместно могут созидать. Это очень многого стоит.

— Современные армии увеличивают свой боевой потенциал за счёт умного оружия. Готова ли Армения к подобному переоснащению своих вооружённых сил? 

— Это совершенно неоспоримая аксиома времени, когда умными становятся даже холодильники. Естественно, вооружения и военная техника не могут не пользоваться теми преимуществами, которые открывают высокие технологии. В октябре мы провели в Армении небольшую выставку АРМИТЕК-2016, на которой были представлены многие разработки армянских производителей и исследовательских институтов. Мы очень заинтересованы в развитии этих технологий, тесно взаимодействуем в этом направлении с Россией и считаем, что именно за этим будущее военно-технического комплекса.

— Не секрет, что армейская среда настороженно относится к гражданским министрам обороны. Как вас, человека сугубо штатского, приняли военные?

— Приняли радушно, но бдительно. Вообще, я не первый гражданский министр обороны в Вооружённых силах Армении. Министры обороны Армении всегда были гражданскими лицами с политическим виденьем, хотя основное различие в том, что многие из моих предшественников прошли если не военные училища и институты, то боевые действия, участвовали непосредственно в командовании силами самообороны Нагорного Карабаха. В этом смысле, конечно, их восприятие вооружённых сил немного отличалось, но я думаю, что за эти месяцы у нас сложились с нашими военными отношения взаимного уважения и доверия.