— Вы приобрели Gorilla Fighting Championships и переименовали этот промоушен в Eagle Fighting Championships. Какие ожидания вы связываете с этим проектом?
— Я хочу многое привнести в этот промоушен, чтобы у меня были стопроцентные права. Мы уже заключили пару хороших сделок как с «Матч ТВ», так и со спонсорами. У нас большие планы, хотим вывести это организацию до уровня одной из лучших в мире.
— Будут ли какие-то новшества в плане правил?
— Мы ещё не думали. Единственное, мы хотим делать акцент на молодом поколении, создавать для них площадки, где они могли бы выступить, вырасти как борцы и люди. В последнее время мало проводится турниров ММА, много бойцов сидит без дела из-за пандемии. Они просто тренируются и ждут хорошей погоды у моря.
— У вас был разговор с Даной Уайтом о возобновлении карьеры?
— Я ещё не встречался с главой UFC. В последний раз видел его сразу после боя с Джастином Гэтжи, мы поговорили минут пять. О возобновлении карьеры речи не было — прошло всего минут 40 после поединка. Когда 23 января на турнире UFC будут драться Тагир Уланбеков и Умар Нурмагомедов, то мы увидимся и пообщаемся. У нас много тем, чтобы обсудить и поразмышлять.
— Что может предложить Уайт, чтобы вы хотя бы задумались о возобновлении?
— Уайт в первую очередь предложит деньги, а соперником удивить тяжело. Я уже придушил Конора Макгрегора и Дастина Порье, что ещё делать? Что ещё выяснять? Остались только деньги, а спортивного интереса нет. Оба этих чемпиона сдались мне, больше неинтересно с ними драться. Лошадь не бегает, пока осёл не выиграет. Есть такая аварская поговорка. Ослы не участвуют в скачках лошадей. Вот если $100 млн предлагают, то это уже проблема. А спортивного интереса я не вижу.
— А с Тони Фергюсоном вы бы хотели встретиться? Он мог бы стать претендентом на титул в случае победы над Чарльзом Оливейрой 12 декабря.
— Пусть Фергюсон выигрывает, он давно ничего не выигрывал, а до этого разгромно проиграл Джастину Гэтжи. Из-за возраста многие в него не верят. Проблемы индейца шерифа не волнуют. Пусть разбирается со своими проблемами. Почему я должен думать, получится ли у него или нет? После боя с Гэтжи у меня пропало желание думать о Фергюсоне как о конкуренте.
— Вы завершили карьеру, но остаётесь чемпионом UFC. Не думали отказаться от титула?
— В ранге чемпиона тоже хорошо, чего скрывать. Приятно это осознавать. Придёт время, когда будет другой чемпион или пояс будет вакантным. Дайте мне чуть больше этим насладиться. Я пока не думал об отказе. Скорее всего, сохраню титул до встречи с Уайтом.
— Одни болельщики считают, что если спортсмен завершил карьеру, то он должен держать своё слово. Другие не видят ничего страшного, если он снова будет выступать. Какое у вас мнение об этом?
— Вопросы о возвращении будут меня преследовать до конца жизни. У меня нет таких планов, честно. Я бы хотел сфокусироваться на более серьёзных вещах, чем просто возвращаться и выигрывать. Удовольствия от этого я не получаю. У людей всегда будут разные мнения. Кто-то считает, что возвращаться неправильно, кто-то считает, что правильно и надо драться. Моё мнение — если завершаешь, то завершай.
— Сколько человек знали о том, что вы завершите карьеру?
— Об этом практически никто не знал. Было тяжело сделать это, ведь я занимаюсь борьбой всю жизнь. Иногда мы думаем, что больше ничего не умеем. Зачастую так происходит из-за того, что мы ничем другим не хотим заниматься. В каждом человеке есть большой потенциал. Главное, это раскрыться в своём направлении. Когда мы шли на бой, никто не знал о моём решении. Если бы я проиграл Гэтжи, то решение было бы таким же. Я не знаю, как бы реагировал на это, я даже не думал о поражении — хотел зайти и выиграть. Даже не знаю, что бы я сказал, если бы проиграл.
— Кто был вашим самым тяжёлым соперником?
— У меня не было лёгких боёв. Может, со стороны они такими казались. Психологически они всегда тяжело проходят. А если физически, то не могу вспомнить такие схватки, когда бы я думал, что у меня не получается, не идёт. Таких поединков не было. Я практически всегда идеально выполнял план на бой. А психологически было тяжело. С каждым боем становилось труднее, потому что появилась узнаваемость, увеличилась популярность. Я нёс это всё на своих плечах.
— Вы рассматриваете возможность провести выставочную схватку, какой-нибудь супербой?
— За время своей карьеры я наелся этими суперсхватками. Никаких планов на этот счёт нет. Какие-то благотворительные моменты ещё можно допускать, но в целом такого интереса нет. Я только недавно подрался и ещё не успел отдохнуть, а уже в суперсхватки кидаете.
— Возможен ли ваш поединок с боксёром Флойдом Мейвезером? Вы же вели переговоры с ним?
— Разговоры о бое были, так как мы оба непобеждённые спортсмены. Разговоры будут и дальше, потому что все мои бои были как интересный бразильский сериал, который вдруг закончился, а люди хотят, чтобы он продолжался. Много недовольных тем, что я закончил в 32 года, на пике, но мы не можем угодить всем. Иногда свои интересы выходят на первый план.
— Вас продолжает проверять Антидопинговое агентство США (USADA)?
— В списках USADA я значусь как действующий спортсмен и чемпион UFC. Мне сказали, что ещё шесть месяцев после боя меня будут тестировать. Ушёл ты или нет, люди будут приходить и проверять. Мне без разницы, 46 или 47 раз брали тесты, проблем не было. Я работаю на бензине, а не на химии.
— За вашими комментариями продолжают следить десятки миллионов людей. Как тщательно вы обдумываете слова? Не думали, что высказывание об Эммануэле Макроне было чересчур эмоциональным?
— Не знаю, как правильно ответить, чтобы не попасть во все заголовки. Когда я читаю чьи-то высказывания о религии, я считаю их радикальными. У меня такое мировоззрение. Кто-то же их считает нормальными. Не будем мусолить эту тему. Мне сложно постоянно высказываться по тому или иному вопросу, но молчать тоже иногда бывает неправильно.
— Макгрегор и Порье проведут бой 23 января. На эту же дату назначены поединки борцов из вашей команды. Что будет, если вы встретитесь там с Макгрегором?
— Будем действовать по ситуации. Я везде могу с кем-то встретиться. Если ты кому-то не нравишься, то это нормально. Может быть, в UFC специально сделали так, чтобы мы пересеклись, они умеют это делать. Никто в этом не сравнится с UFC — в раскрутке боёв они впереди всех.
— Что будете делать, если Макгрегор протянет вам руку?
— Всё может быть. Никогда нельзя говорить нет. Бывает же, что люди убивают друг друга, а потом мирятся. Если даже в душе не прощают, то хотя бы перемирие устраивают. Думаю, в жизни всё может быть. Не думаю, что будут провокации, потому что ему нужно думать о своём бое.
— Говорят, что Ислам Махачев может в будущем стать чемпионом UFC. В этом году он не принимал участие в боях. В каком состоянии он сейчас?
— Мы разговаривали об отмене его боёв. Ему надо оставаться активным, драться и выступать чаще. Я бы хотел, чтобы он подрался в феврале, переговоры насчёт этого идут. По моему мнению, соперник сейчас не имеет значения. Надо вернуться, подраться, выиграть, сделать серию из побед. А уже потом, после Рамадана, надо снова подраться. Я верю, что Ислам сможет досрочно закончить бой с любым соперником, которого предоставят матчмейкеры UFC. Очень скоро вы это сами увидите. В этом году ему не хватило спортивного везения, но в следующем планируем для него три боя.
— Кто, помимо Махачева, сейчас главный претендент на титул чемпиона UFC в лёгком весе?
— Думаю, больше шансов у Дастина Порье. Мне кажется, что он на подъёме. Он выигрывал до меня, после победил бойца из пятёрки лучших. Думаю, у него шансов чуть больше, чем у остальных. Но все бойцы примерно равны.
— Вы встречались с Международным олимпийским комитетом (МОК) по поводу включения в программу Игр смешанных единоборств. Как прошли эти переговоры?
— Я не встречался с МОК, только говорил, что хочу встретиться. Это интересный вопрос для меня. Уже есть единомышленники, которые тоже хотят, чтобы смешанные единоборства вошли в программу Олимпийских игр. Возможно, в 2028 году это получится сделать. Если выстроить план действий, то можно к этому прийти.
К ММА большое внимание у телевидения и спонсоров, а это важно для Олимпиады. Только надо решить, насколько жёстким будет этот спорт. Не знаю, как МОК на это смотрит. Думаю, можно поменять перчатки, запретить какие-то удары. Много людей занимается ММА. Если всех объединить и направить усилия в одно русло, то можно этого добиться.
— Что скажете о недавнем бое Майка Тайсона и Роя Джонса?
— Мне этот бой был особенно интересен. Наверное, мои преданные болельщики думали, что и Хабиба когда-нибудь таким увидят, когда будет за 50 лет. У меня осталось двоякое чувство. Они заработали денег, сказали, что потратят большую часть гонорара на благотворительность, было много положительных эмоций. Мне понравилось, что не нанесли большого урона друг другу, вышли как на спарринг.